Читать книгу "Легенда о "Ночном дозоре" - Наталья Александрова"

– Короче, – проговорила Алиса холодным, не оставляющим никаких сомнений голосом, – разбирайся как хочешь со своей Выпетовской, но чтобы деньги мне вернула!

Лика хотела возразить, что Выпетовская – вовсе не ее, но возражать было некому: Алиса уже повесила трубку.

На одной из линий Васильевского острова, в старом, давно нуждающемся в ремонте доме с плохо сохранившимися располневшими кариатидами на фронтоне, был антикварный магазин. Он вовсе не был шикарным заведением с огромными зеркальными витринами, через которые виднеются ампирные мебельные гарнитуры (пара-тройка вещей настоящие, остальное – откровенный новодел, изготовленный в Подмосковье), бронзовые лампы и картины в пышных золотых рамах. У дверей таких магазинов стоит обычно солидный немолодой швейцар в маскарадной форме с золотыми галунами, а внутри встречают редких посетителей предупредительные продавцы с вкрадчивыми голосами и профессиональными ласковыми улыбками.

Этот магазин скорее можно было назвать магазинчиком, он занимал полуподвальный этаж. Вошедший попадал в маленькое, тесно заставленное помещение, тут была разномастная, разрозненная мебель, светильники, стены завешаны картинами, которых никто не покупал. В витрине выложены довольно безвкусные безделушки и столовое серебро – все в розницу.

Прошли девяностые годы прошлого века, годы, благословенные для торговцев антиквариатом, когда оголодавшие старушки «из бывших» несли продавать остатки фамильных вещей. Тогда ловкий антиквар без комплексов и моральных устоев в короткий срок мог составить настоящее состояние. Теперь же скучающие продавцы в течение долгого рабочего дня с грустью смотрят в окно или стирают пыль с выставленных вещей.

В магазине на Васильевском все было внешне так же, как в десятках подобных заведений. Однако сведущие люди знали, что самое главное происходит не в салоне, на виду у случайных людей, а сзади, в кабинете владелицы магазина Александры Выпетовской. Туда приходили к ней нужные люди и серьезные заказчики, туда приносили тщательно упакованные свертки и таинственные пакеты, там происходили переговоры, а в особых случаях к важным и богатым клиентам мадам Выпетовская ездила сама.

Вообще-то мадам редко можно было застать в кабинете – она вела активный образ жизни, много ездила по аукционам и картинным галереям, встречалась с известными экспертами и музейными работниками. Дела у нее шли отлично, ее знали не только в Петербурге, но и в Москве, считалось модным и престижным покупать картины именно у нее, мадам Выпетовская сумела создать репутацию и зарекомендовать себя на антикварном и художественном рынке.

Лика Сарычева притормозила и привычно чертыхнулась: на узкой улице негде было припарковать машину. Нужно было заезжать во двор магазина или отъехать два квартала до стоянки. Лика махнула рукой и припарковалась в тупичке возле ворот, проигнорировав запрещающую табличку.

В магазине, как всегда, было мало народу. Молодой продавец с успехом продавал двум школьницам серебряную цепочку турецкого производства как старинную и краем глаза присматривал за скромно одетой женщиной средних лет, которая выбрала изящную жардиньерку и теперь прикидывала мысленно, как будет смотреться на ней горшок с фуксией.

Лика с налету проскочила небольшое помещение, продавец и ухом не повел – он хорошо ее знал. Однако у двери в святая святых сидел крепкий мужчина в хорошо сидящем костюме с достаточно приятным выражением лица. Присутствие в качестве охранника обычного мордоворота с саженными плечами и крошечной, постепенно отсыхающей за ненадобностью головой перед своим кабинетом мадам Выпетовская считала неуместным.

– Вам назначено? – Охранник приподнялся со стула.

– Мне срочно! – Голос у Лики прерывался от волнения, глаза глядели дико, волосы растрепались – Алиса Прытко кого угодно доведет до нервного срыва.

На лице охранника промелькнуло сомнение – с одной стороны, Лику он знал, поскольку видел достаточно часто. Лика была посредником – весьма полезным для мадам Выпетовской человеком. Среди клиентов она была своя – посещала те же салоны красоты, те же фитнес-центры, рестораны и клубы, была завсегдатаем всевозможных модных тусовок и закрытых вечеринок. Страшно общительная, она быстро сходилась с незнакомыми людьми, хотя в тех кругах, где она вертелась, все были хотя бы шапочно знакомы. Лика быстро заводила подруг, напрашивалась вроде бы случайно в гости, а придя в дом, начинала расхваливать интерьер и вкус хозяйки.

– Все прекрасно, – говорила она. – Все подобрано с таким вкусом! Но вот тут я бы, пожалуй, повесила какой-нибудь пейзаж. А вот здесь – поставила лампу. Или бронзовую статуэтку. Или несколько фигурок из фарфора…

Хозяйка тут же увлекалась плодотворной идеей, а Лика предлагала свои услуги, то есть попросту сводила ее с мадам Выпетовской. За это та платила Лике приличный процент с каждой проданной вещи.

Правда, в последнее время Лика решила, что этот процент – слишком скромная награда за ее труды и способности и начала приторговывать на собственный страх и риск.

– Я доложу… – неуверенно произнес охранник.

– Да что там докладывать! – Хрупкая, субтильная Лика оттолкнула охранника и ворвалась в кабинет.

Правильнее было бы сказать кабинетик – небольшое, очень скромно обставленное помещение – стол из обычного ореха, а вовсе не ослепительной карельской березы, стеллаж и вовсе простой, заполненный солидными немецкими каталогами и альбомами по живописи. На стене против стола висел не Шишкин и не Айвазовский, а картина когда-то маститого советского художника, вышедшего нынче из моды едва ли не навсегда – крупная краснощекая девочка в бумазейной рубашке и синих сатиновых шароварах смотрит в распахнутое окно с улыбкой, полной идиотического оптимизма. За окном, как водится, полыхает куст неизбежной сирени. Называлась эта оптимистическая картина не то «Утро в Подмосковье», не то «Рассвет на Клязьме», а может, и вовсе «Заре навстречу».

Кабинет не производил на посетителей особого впечатления, большое впечатление производила сама мадам Выпетовская – крупная шатенка всегда в строгих английских костюмах. Волосы – длинные и густые – были закручены в тяжелый гладкий узел, узкие губы едва тронуты розовой помадой. Особенно обращали на себя внимание глаза мадам Выпетовской. Глаза эти могли глядеть на мир и на то, что перед ними, совершенно по-разному, в зависимости от обстоятельств.

Богатым клиентам мадам смотрела прямо в лицо честными прямодушными глазами. Конкурентам вежливо улыбалась, при этом в глазах проявлялись твердость и несгибаемое упорство, и бывали случаи, когда человек, поглядев в глаза мадам, считал благоразумным уйти с ее дороги без боя.

На свой обслуживающий персонал мадам вроде бы вообще не глядела, однако прекрасно знала, кто и чем в данный момент занимается. Ее боялись.

Лика влетела в кабинет и без разрешения опустилась на стул, оттого, что ноги ее не держали. Мадам говорила по телефону, отвернувшись от двери, быстро закончила разговор и взглянула на Лику. Глаза ее глядели сурово.

– Ну? – спросила она, не утруждая себя приветствием – они с Ликой были старые знакомые и незачем было изображать вежливость, которую можно приберечь для клиентов.