Читать книгу "Урал атакует - Владимир Молотов"

– Как знать… Пойдем наверх?

Они поднялись по ступенькам, осмотрев на ходу бронзовые фигуры, подошли к воротам и погрузились в храм.

Здесь шла заутреня, а может и обедня. Церковь была битком набита. Вялое туманное свечение лампад озаряло каменные своды. Стена из молящихся преграждала путь. Как волны на море, качались кланяющиеся люди в черных платках или лысыми, пепельными, русыми головами. Из-за этой людской стены, из глубин зала струилось магическое песнопение, в котором скороговорки маститого солиста перетекали в тягучие напевы, сдобренные богобоязненными женскими голосами. Пахло ладаном, тлеющими свечами.

«В церкви смрад и полумрак, – вспомнил Костя любимого поэта, – дьяки курят ладан. Нет, ребята, все не так, все не так, как надо!»

Маша стянула платок с плеч и повязала его на голове, а шапку отдала подержать Косте. Муконин снял и свою шапку. Теперь, с двумя головными уборами в руках, не умеющий креститься, он почувствовал себя неуютно.

Маша перекрестилась и поклонилась.

– Мы с мамой часто ходили в церковь, – шепнула она.

– В этом нет ничего плохого, – изрек Костя.

Получилось как-то громко, сухощавая, сутулая бабушка в черном, стоявшая рядом, оглянулась и неодобрительно посмотрела на него. От этого ее морщинистое лицо исказилось в странной, неприятной гримасе.

Костя сделал виноватый вид.

– Пойдем отсюда, – наклонившись к Маше, он понизил голос.

– Подожди. Еще минутку.

– Ну хорошо, – вздохнул Муконин и попытался перекреститься.

Через минуту они вышли на свежий воздух. Обогнули Храм на Крови и очутились на улице Карла Либкнехта.

– Тут до вокзала, вообще-то, рукой подать. – Костя вспомнил про ее сумку, оставленную в камере хранения. – Пойдем уж и дальше пешком.

– Пожалуй, – согласилась Маша.

– Ты не устала?

– Нисколечко.

– Ну вот и отлично.

И они двинулись вперед.

По дороге вспомнили, что им еще надо в магазин за продуктами, а с сумкой потом неудобно будет, и завернули в супермаркет «Сергеевский».

У входа торчали два алкаша. Один был в потрепанном черном пальто, с отекшим лицом и мутными злыми глазами, другой – в старой серой дубленке с надрезанным рукавом, с фингалами на глазных мешочках.

– Слышь, зема, извини, – тихо пролепетал первый, взглядом бездомной собаки посмотрев на Муконина.

– Денег нет, – буркнул Костя, открыл дверь и пропустил даму вперед. Потом и сам скрылся в магазине, бросив напоследок убийственный взгляд.

Народу там почти не ощущалось. Вялый свет озарял полупустые полки. Они взяли корзинку и двинулись вдоль стеллажей.

– Что бы нам купить? – протянул Костя. – Может, ты сама выберешь?

Но Маша уже сунула в корзинку кулек с творогом. Услышав его слова, она закивала.

И она выбрала. Наполнила корзину всякой всячиной. Пакет молока, кое-какие консервы, копченая селедка, свежемороженые кальмары, трансгенный слепок мяса, похожий на подвальный бурый кирпич, арахисовая халва и три бутылки крепленого кагора. Это было лучшее из того, что лежало или стояло на прилавках и стеллажах.

– Закатим крутой обед, плавно переходящий в ужин, – помечтал Костя.

На кассе сидела сонная бальзаковская дама. Муконин рассчитался бонами. Дама кисло отбила чек. Охранник, молодой парень с бульдожьим лицом, облаченный в черный костюм, внимательно проводил их до выхода тупыми глазками.

* * *

Когда Костя и Маша вышли из подземного перехода, то увидели, что количество людей на площади гораздо возросло. Вдоль дорожки, огибающей привокзальную площадь, расположились многочисленные лоточники. Торговали живой рыбой – всякой речной мелочью, пирожками сомнительного вида, дряблой картошкой в ведрах. Правда, у одной бабы с красным пропитым лицом картошка была ядреная, большая, да еще рядом, на ящике, на подстилке, кучками лежали грязная морковка и мелкая отмытая свекла. Людская река, месящая грязь многочисленными ногами, понесла Муконина и Машу, вцепившуюся ему в руку, вдоль лоточников к вокзалу. Встречная река стала спотыкаться о них, мешать движению, то и дело толкать в бока. Костя вытянул спутницу на край дороги, к стоянке маршруток. Два белых «Форда» на биотопливе, из тех, что расплодились в городе перед Русской Хиросимой, плотно забивались в этот момент галдящими пассажирами. Мимо прохаживался мужик в старомодной шапке-ушанке, в черном бушлате, рябой, с бегающими глазками. На шее у него висела большая табличка:

ОБМЕН – БОНЫ НА $

РЕГИСТ-Я

ПРОП В КОМЕНД ЧАС

Чуть поодаль переминалась с ноги на ногу бабушка в коричневом пальто, с барашковым беретом на голове. На ней была другая табличка:

КОМНАТА ДО 10 ЧЕЛ

ОПЛАТА ПОСУТ

От людского говора, от шума машин за спиной, от всей этой суеты у Кости зазвенело в ушах.

«Да уж, будущее наступило, – подумалось ему. – Еще вчера никто не мог представить его Таким. Даже в бреду. А вчера было совсем недавно. Но теперь мы вступили в завтра. Оказались ли готовы? Нет, конечно. Нам было некогда думать об этом или просто лень. Бессмысленно сейчас разбираться, в чем причина. Во всяком случае, каждый сумел перестроиться по-своему. Нечто подобное случилось и в моем детстве, при развале Союза. Только тогда я мало что понимал. Но то были цветочки… Человек никогда не знает, что его ждет. Зато хорошо умеет приспосабливаться. Ведь он в чем-то тот же зверь…»

Прямо на Костю надвигался мерцающий экран, на котором мужчина в зеленом плаще задорно подбрасывал вверх смартфон. Внизу бежали строчки:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ – НОВЫЙ ТАРИФ ДЛЯ ГОСТЕЙ ГОРОДА ДОСТУП В СЕТЬ ИНТЕРНЕТ БЕСПЛАТНО! УНРМОБИ

У входа в здание вокзала, как на паперти у церкви, сидели цепочкой попрошайки. Одни безногие или безрукие, другие – целые, но с подбитыми глазами. Были и грязнолицые детишки. У каждого для подаяний на сыром асфальте лежала перевернутая шапка.

Всякого входящего цепляли тихие, но настойчивые фразы:

– Христа ради, помогите бездомной девочке!

– Подайте жертве ядерного Подмосковья!

– Молодой человек, одолжи на хлебушек.

Маша прижалась к Муконину, и они протиснулись в здание.

Тут народу было еще больше. Зал оказался набит людьми под завязку, точно банка селедкой. Все они возбужденно галдели, и этот галдеж походил на одно общее гудение станков на заводе, и от него постепенно глохло в ушах. Лишь монотонный голос дикторши, исходящий откуда-то сверху, выделялся на этом фоне:

– Пассажирский поезд Пермь – Тюмень задерживается. Отправление скоростного поезда Екатеринбург – Омск откладывается на два часа. Почтово-багажный Челябинск – Тюмень ожидается прибытием на второй путь на восьмую платформу…