Читать книгу "У Терека два берега... - Дмитрий Вересов"

Она дозвонилась до отца. Высказала свои соображения, но он ее резко оборвал:

– Занимайся своим делом, не лезь в чужие игры. Когда скажут, тогда понадобишься, может быть…

А по телевизору в каждом новом блоке новостей все накручивали и накручивали. Громкое убийство! Жареное-пареное! Для журналиста, специализирующегося на желтом материале, лучше и не придумаешь. Айсет просмотрела и все новостные блоки коллег из московских редакций. Си-би-эн и Эн-би-си дружно показали лужу крови на ступеньках гостиницы… Гостиницы, принадлежащей ее отцу.

На работе, в редакции, коллеги смущенно прятали глаза. Айсет казалось, что все они по-своему тоже уверены в причастности ее отца к смерти Бена… Она попросилась к Астрид, чтоб та приняла ее. Но Астрид, как назло, два дня не появлялась в редакции, управляя текущими делами по телефону, через секретаря. В конце концов Айсет не на шутку разозлилась, все-таки она здесь не самая последняя шавка, не самая маленькая собачонка, чтобы босс не могла принять ее и выслушать…

Еще ее расстроило и насторожило то обстоятельство, что репортаж о смерти Бена делал другой журналист. Генри Сопрано, американец, которому обычно поручали экономические обзоры. Почему он? Почему ему поручили, а не ей, не Айсет?

Сто тысяч «почему»… И Астрид не берет свою мобильную трубку.

Впервые за несколько недель, что она была здесь, в России, Айсет вдруг сильно затосковала.

Ее вызвал сюда отец. Выдернул из комфортной и устоявшейся европейской жизни. Выдернул, чтоб она помогала ему в семейном бизнесе, чтоб начала возвращать семье долги, выплачивать за свое счастливое и безмятежное детство. Выдернул, а как что-то случилось, так вроде и забыл про нее, оставив дочку за скобками своего бизнеса.

И кто она теперь? Европейская девушка, окончившая французский платный лицей для избранных? Или чеченская дочь, которая приехала на войну?

Даже Джон, и тот ей позвонил.

– Видел репортаж в новостях, здесь говорят, что это каким-то образом касается бизнеса твоего отца, – сказал Джон и тут же участливо спросил: – Ты сама-то как? Как чувствуешь себя?

Как она себя чувствовала? Плохо! Как дурочка не у дел…

– Джон, ты мог бы приехать в Москву на уик-энд? Мне так тебя недостает!

Он что-то мычал в трубку. Что-то невнятное о работе, о занятости, о дне рождения Тэша, о больной ноге, которую на прошлой неделе подвернул, играя в крикет…

Айсет обиделась, но постаралась не показать этого, а только спросила:

– А может, я прилечу на пару дней, и мы с тобой съездим в Портсмут, как собирались? Помнишь?

И снова никакой твердой уверенности в голосе Джона.

– Ну, приезжай, ну, давай, только согласуем даты…

Она обиделась.

А на третий день появилась Астрид. Как ни в чем не бывало.

– Я хочу, чтоб ты занялась серией репортажей по депортации сорок четвертого года, – сказала босс-вумэн.

– Репортажей? – удивилась Айсет.

– Именно, – кивнула Астрид.

Разговор происходил у нее в кабинете, в редакции на Тверской.

– Ты хочешь, чтоб я уехала из Москвы из-за этой шумихи с Беном? – напрямую спросила Айсет.

– Нет, не хочу, чтоб ты уехала, – ответила Астрид, со значением посмотрев на нее, – просто у нас есть работа, которую необходимо делать. Серия репортажей о депортации была одобрена советом и включена в план еще полгода тому назад, а в феврале как раз очередная годовщина, так что, милая Айсет, дело прежде всего, и никаких подводных камней тут нет.

Айсет не понравилось это словечко «милая», которое употребила ее босс-вумэн… В этом контексте словечко «милая» не канало.

– Работа есть работа, – кивнула Айсет. – Когда мне уезжать в Гудермес, милая? – как бы передразнивая свою визави, спросила она.

– Как сочтешь нужным, – ответила Астрид. – Ты сама делаешь эти репортажи, кредит тебе открыт без ограничений.

Конечно же, надо было ехать в Гудермес, конечно же, надо было делать работу… Ведь ее работа – это то, чем она отдает своей семье, отцу, дядьям, братьям, отдает за счастливое французское детство. Она там жила в безмятежности, а они здесь воевали. Айсет было знакомо чувство долга. За все необходимо платить.

Поэтому, конечно же, надо ехать в Гудермес.

И конечно же, надо готовить материалы: встречаться с историками, заказывать им обзоры и резюме по истории вопроса, на основе которых уже делать репортажи, искать живых свидетелей тех февральских дней далекого сорок четвертого… Все это Айсет знала и умела.

Но она затосковала.

Ей так хотелось в Портсмут с Джоном. Ей так хотелось в маленький и милый Анфлер-сюр-Мер, куда их девчонками возили в школьные каникулы, где они так сдружились с Софи-Катрин…

Софи-Катрин была немкой.

В их школе Сен-Мари дю Пре вообще преимущественно учились девочки из других стран. Не француженки. В классе и в пансионе с Айсет жили и учились англичанки, немки, американки… Девочки из богатых семей. Они жили в комнатах парами. Айсет поселили вместе с Софи-Катрин.

Отец Софи-Катрин был крупным бизнесменом из Штутгарта. А дед – чуть ли не генералом, воевал на Восточном фронте и даже был со своей дивизией на Кавказе.

Софи-Катрин очень интересовалась местами, из которых была родом Айсет, и все мечтала съездить туда.

Ее всегда интересовали история и этнография.

После Сен-Мари дю Пре она год проучилась в Бонне на историческом, а потом вдруг переехала в Каталонию, поступив на историко-этнографический в Барселоне.

Они переписывались и перезванивались.

Софи-Катрин рассказывала, что теперь она изучает культуру басков. И она говорила, что баски очень напоминают ей северных кавказцев, что Айсет, по мнению Софи-Катрин – настоящая эскаудита, баскская девушка…

Они смеялись, хихикали, вспоминая безмятежные школьные годочки.

«А почему бы не вызвать Софи-Катрин? – пришло вдруг в голову Айсет. – Я дам ей заработать, она в одну неделю напишет реферат по истории депортации, а заодно мы повидаемся, а заодно Софи-Катрин побывает на Кавказе, как мы мечтали, сидя в девичьей комнатке в Сен-Мари дю Пре!»

Идея пригласить Софи-Катрин в качестве историка-консультанта и соавтора сериала Астрид не понравилась. Она буркнула что-то вроде того, что надо бы местных историков привлекать, да с именем…

Однако Айсет настояла на своем.

Во-первых, по договору с Си-би-эн именно журналист полностью отвечает за качество программы, и сам расходует отпущенные средства, а значит, и сам нанимает специалистов.

А во-вторых, разве не Астрид говорила, что для западного зрителя необходим некий фактор доверия к материалу, а доверие формируется именно за счет того, что материал готовит свой, западный, человек. А Софи-Катрин – европейский историк.