Читать книгу "Белая и пушистая - Марина Серова"

Про себя же я думала о том, что о моем предстоящем разговоре со Светой знала только Рита. Опять Рита… Надо бы о ней с кем-нибудь поговорить, но очень осторожно, чтобы она об этом не знала. А то могут быть и новые трупы. Кто знает, что она за человек, эта Рита Костромина…

– Вы не хотите поделиться своими мыслями? – тронул меня за руку Василий Петрович. – Что-то вы уж больно серьезно задумались.

– Мне пока больше нечем делиться, – призналась я. – Но думаю, что тут каким-то боком замешана секретарша Рита Костромина.

– Это почему? У вас есть факты? – насторожился капитан.

– Нет, но у меня есть интуиция.

– А-а, – разочарованно протянул Медведев. – Ладно, вот вам мой номер, если что раскопаете – звоните. Я в долгу тоже не останусь.

– Хорошо, – пообещала ему я.

Низенький капитан встал и поспешил к выходу. Я тоже поднялась и, оглянувшись, увидела, что ко мне направляется Сергей Юрьевич Навицкий.

– Этот толстячок вас не очень утомил? – спросил он. – Может быть, выпьете кофе?

– Я бы не отказалась, – тут же приняла предложение я, подумав, что как раз с Навицким и можно ненавязчиво завязать беседу о Рите Костроминой. Замглавврача должен знать, что представляет собой секретарша директора клиники.

– Тогда прошу ко мне в кабинет. Вроде бы утро обещает быть спокойным. По крайней мере, у меня плановых операций нет.

– Говорят, что вы отличный хирург, – сделала я ему комплимент.

То, что мужчины любят, когда их хвалят, не меньше, чем женщины, я усвоила давно и успешно этим пользовалась.

– Мне нравится моя работа, – просто, безо всякого бахвальства ответил Сергей Юрьевич.

Мы уже подходили к кабинету, когда Навицкого окликнули.

– Сергей Юрьевич, можно вас на минутку?..

Я обернулась одновременно с врачом и увидела торопливо идущую к нам женщину лет пятидесяти. Я тут же отметила неухоженность ее лица, на котором полностью отсутствовал макияж. Черты лица в принципе не были отталкивающими, и если бы женщина следила за собой, то могла бы выглядеть гораздо привлекательнее. Но почему-то этого не наблюдалось.

– Сергей Юрьевич, вы свободны сегодня после обеда? – она оказалась рядом с нами и мгновенно окинула меня пронизывающим взглядом, поджав при этом и без того тонкие губки.

– А что случилось? – спросил в ответ Навицкий.

– У Старшова из пятнадцатой палаты все анализы готовы. Можно оперировать.

– Да, я свободен, но результаты анализов можно посмотреть? – по-деловому отреагировал главврач.

– Все у меня здесь, – женщина достала из папки, которая торчала у нее где-то сбоку, несколько листочков и протянула их Навицкому, при этом снова покосившись в мою сторону.

– Ах, да, – вероятно, обратив внимание на этот взгляд, спохватился Навицкий, – познакомьтесь. Это старшая медсестра хирургического отделения Алевтина Викторовна Благолепова. Кстати, рекомендую с ней пообщаться. Алевтина Викторовна, – тут же обратился он к медсестре, – помогите, пожалуйста. Это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Она пытается выяснить, что произошло с Жанной Стрельцовой. Сами понимаете, родные просто в шоке… Они наняли Татьяну…

Мне показалось, что Сергей Юрьевич как-то оправдывается, представляя меня и говоря о моей профессии.

– А милиция? Она что, не интересуется причиной смерти? – не очень дружелюбно отозвалась Алевтина Викторовна. – Хотя, конечно, для родителей такое горе. Я понимаю… – она снова поджала губки так, что их вообще не стало видно. – Конечно, помогу.

Голос ее смягчился и стал даже добрым.

– Только вот чем? – недоуменно добавила она.

– Я могла бы с вами поговорить? Немного попозже? – спросила я.

– Если позже, то можно. Мой кабинет вы найдете в конце коридора. Я почти всегда там. Если меня вдруг не будет, подождите немного. Надолго я никогда не отлучаюсь.

– Спасибо, – поблагодарила ее я, – я обязательно зайду.

– Она, кстати, довольно хорошо знала Жанну, – заходя в кабинет, заметил Сергей Юрьевич.

Он довольно ловко и быстро приготовил кофе и разлил его по маленьким чашечкам.

– Прошу.

– Спасибо. Кстати, вам уже известны результаты вскрытия? – поинтересовалась я, не смущаясь задавать такой вопрос за чашкой кофе.

Я прекрасно знала, что медики – народ закаленный и даже довольно циничный и подобные разговоры могут вести в любой ситуации.

– Да, – помрачнел Навицкий. – У Жанны в крови обнаружен панкуроний.

– Это что такое?

– Курареподобный препарат, релаксант. После принятия его в определенных дозах наступает быстрая смерть – расслабляются дыхательные мышцы, – объяснил Навицкий.

– И где его можно взять? – спросила я.

– У нас в клинике, к примеру. Применяется при наркозах и не только.

– А кто имеет доступ?

– Многие, – еще более мрачно отметил Навицкий. – Он есть во всех отделениях. Просто нужно знать дозу.

– Значит, если смерть от него наступает быстро, получается, что Жанна приняла этот панкуроний незадолго до практических занятий? – наморщила я лоб.

Сергей Юрьевич только руками развел.

– А по словам студенток, она перед занятиями заходила на молочную кухню, где выпила бутылочку молока… – продолжала задумчиво рассуждать я вслух.

– Вы что же, думаете, что панкуроний мог попасть в молоко, предназначенное для младенцев? – раздраженно спросил Навицкий.

Я спокойно посмотрела ему в лицо.

– Сергей Юрьевич, я просто пытаюсь рассуждать логически и определить, каким образом смертельный препарат мог попасть в организм Жанны Стрельцовой. В конце концов, это один из ключевых моментов, от которого зависит благополучный исход расследования.

– Извините, – в сторону проговорил Навицкий. – У меня самого это все в голове не укладывается!

– Вы говорите, доступ к препарату имеют многие. Студенты тоже? – уточнила я.

– Теоретически это возможно, – нахмурился Навицкий. – А вы подозреваете кого-то из студентов?

– Я пока никого не подозреваю, просто анализирую ситуацию, – ответила я. – Кстати, пресловутый шприц так и не нашли?

Навицкий сначала не понял, о чем речь, потом отрицательно покачал головой.

– Тоже странно, – задумчиво протянула я. – Если шприц здесь ни при чем, почему он исчез? Кому понадобилось его прятать и зачем?

– Может быть, он просто затерялся в суете? – предположил Навицкий. – Хотя вряд ли… Одним словом, я не знаю, что и думать.

– Да вам и не надо, – махнула я рукой. – Вам нужно думать об операциях, а расследованием должна заниматься я. Ну, и милиция, конечно.