Читать книгу "Псевдоним Венеры - Антон Леонтьев"

«Тридцать первое декабря! Канун Нового года! И мой день рождения», – поняла Галя. Но родители забыли об этом. Еще бы, неудивительно, ведь они думали о том, как бы спасти любимую дочь и вызволить ее из рук бандитов.

– Мне все равно, что сегодня за праздник! – закричал отец. – Я всех подниму из-за праздничного стола. Ведь похитители Гали где-то здесь, неподалеку!

Он решительно направился к автомобилю и распахнул дверцу. Мама последовала за ним, и в этот момент мелькнули фары невесть откуда взявшегося автомобиля. Он вынырнул с ближайшей улицы, но вместо того, чтобы сбросить скорость, наоборот, ехал вперед все быстрее и быстрее.

Стоявшая на обочине Галя вскрикнула и бросилась к маме, но было поздно. Автомобиль на полном ходу налетел на женщину и сбил ее. Галя увидела, как маму подбросило вверх, как ее тело упало на капот автомобиля, как тот дал задний ход, и мама полетела на асфальт, походя при этом на тряпичную куклу.

А автомобиль, отъехав назад, вдруг снова устремился вперед и переехал женщину прямо на глазах у ее мужа и дочери. Галя закричала, а автомобиль, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рванул прочь. И только в самый последний момент Галя успела заметить того, кто сидел за рулем. Это была Анжела.

Все произошло так быстро, что у Гали не было возможности что-то сообразить. Еще три секунды назад мама была жива, а теперь она, раскинув руки, лежала на асфальте в луже темной крови. Шея мамы была неестественно вывернута, а правая рука находилась под физиологически недопустимым углом.

Галя оказалась около мамы первой. Она была уверена, что та сейчас откроет глаза, пошевелится, вздохнет. Но глаза мамы и так были открыты и смотрели в небо, исчерченное зарницами фейерверка. Ни пошевелиться, ни вздохнуть она не могла, потому что была мертва. И Галя поняла это сразу – окончательно и бесповоротно.

Девочка сжала руку мамы – она была теплая, правда, испачканная кровью, и попыталась приподнять ее голову, но вдруг поняла, что голова болтается, как у игрушки, как будто в теле мамы совсем не было костей.

Отец, замерев неподалеку, кашлял. Галя неловко повернулась – и выпустила голову мамы из рук. Она с глухим стуком упала на асфальт. Из глаз у Гали брызнули слезы. Да, ее мама умерла.

– Господи, женщину сбили! Да прямо здесь, смотрите! И водитель, вот ведь падла, умчался восвояси!

Возбужденные прохожие обступили Галю со всех сторон. Девочка поднялась и отошла в сторону. Маме помочь уже было нельзя.

А отец, странно схватившись за бок, стоял около автомобиля. Галя кинулась к нему и увидела, что лицо отца белее мрамора.

– Галюша, все в порядке, все в порядке, – уверял он ее, – ты только не волнуйся. Я сейчас вызову «Скорую». Для мамы. И с ней все будет хорошо!

Сказав это, он как-то странно дернулся и стал оседать на землю. Галя попыталась его удержать, но не смогла – тело отца было слишком грузным. Он опустился на траву газона и не двигался.

Галя схватила за руку какую-то женщину, но она отпихнула ее и побежала туда, где толпились зеваки, – к телу мамы. Тогда Галя влетела в холл гостиницы и потребовала, чтобы немедленно вызвали «Скорую».

Она прибыла меньше чем через десять минут. Отца пытались реанимировать прямо на улице, но попытки успехом не увенчались. Его положили в брюхо «Скорой» и повезли в больницу. Галя сидела рядом и держала отца за руку. Рука была прохладная.

Там его сразу же увезли в операционную, а Галя осталась в коридоре. О ней позаботилась пожилая медсестра и угостила ее сладким чаем с куском наполеона. Из ординаторской доносились веселые голоса и знакомые песни – по телевизору шел «Голубой огонек».

Ну конечно, вспомнила Галя, Новый год настает. А ей исполнилось четырнадцать лет. Как только Галя подумала об этом, она заметила приближавшегося к ней милиционера. Он не успел еще представиться, как Галя стала рассказывать ему о том, чему стала свидетельницей.

Он слушал ее, не перебивая, и вдруг, к своему ужасу, Галя заметила знакомое лицо: в больничном коридоре появилась расфуфыренная красотка Анжела. Та самая Анжела, которая только что сбила ее маму, а затем намеренно проехалась по ней, чтобы наверняка отправить несчастную на тот свет.

– Вот она! – закричала Галя, указывая на Анжелу. – Именно она переехала мою маму! Арестуйте ее! Она – убийца!

Она бросилась к Анжеле, но милиционер перехватил Галю и зажал ей шершавой рукой рот. Анжела открыла дверь одной из комнат, и милиционер запихнул туда Галю.

В больничной палате было темно и жарко. Галя почувствовала запах терпких, явно иностранных духов – это был запах Анжелы. Она приблизилась к девочке и промурлыкала:

– Что сказал тебе Алишер Казбекович? Никому ничего не говорить! Иначе будет очень и очень плохо! А ты почему поступила иначе?

Галя попыталась что-то возразить, но Анжела ударила ее по лицу.

– И вот видишь, к чему это привело? Твоя мамаша сдохла. И виновата в этом исключительно ты. Именно ты убила ее – запомни это! Вовсе не я, а ты! Так ведь?

Не дожидаясь ответа Гали, Анжела снова ударила ее. Она явно вошла в раж, потому что милиционеру даже пришлось остановить ее, указав на то, что девчонку не стоит отправлять на тот свет.

– А почему не стоит? – спросила зло Анжела. – Очень даже стоит!

Эстафету перенял милиционер, который заявил, удерживая горло Гали стальной хваткой:

– Ты никому ничего не скажешь. Никто не узнает, кто тебя похитил. Если будут разбирательство и суды, будешь утверждать, что ничего не помнишь. И учти: еще одна попытка разболтать то, что не стоит, и ты умрешь!

Анжела же, все же исхитрившись лягнуть Галю, прошипела:

– Будешь хорошо себя вести, твой папаша выживет. А если нет… Я позабочусь о том, чтобы он тоже сдох!

Они покинули темную палату, оставив Галю одну. Отдышавшись, она вышла в коридор и увидела двух молодых людей, беседовавших с пожилой медицинской сестрой, той самой, что угостила ее чаем с наполеоном.

– Да вот же она! – сказала медсестра, указывая на Галю. – И куда ты только запропастилась?!

Молодые люди показали Гале служебные корочки, оказавшись работниками Сочинского уголовного розыска. Но Галя не слушала то, что они ей говорили, а все смотрела в конец коридора – там стояла Анжела, подкрашивавшая губы, любуясь на свое отражение в карманном зеркальце. Сложив губы бантиком, Анжела послала Гале воздушный поцелуй и ретировалась.

– Я ничего не знаю! – закричала Галя. – Я ничего не видела! Оставьте меня в покое! Оставьте, оставьте, оставьте!

Ошарашенные сыщики уставились на зашедшуюся в истерике девочку. Но еще до того, как они успели продолжить свой импровизированный опрос, к Гале приблизился врач в хирургическом облачении.

Он поинтересовался, имеются ли у нее здесь родственники, а Галя в ужасе смотрела на его заляпанный кровью халат. Еще до того, как он успел что-то сказать, она все поняла.