Читать книгу "Хейсар - Василий Горъ"

Проводил! Аж до следующей двери! И, вместо того, чтобы пропустить ме ня вперед, вломился в комнату первым:

— Баронесса Мэйнария д’Атерн, ашер’о[57]! Силы вашим десницам и остроты вашим взорам!

Шагнув следом, я растерянно замерла на пороге — кроме Крома в комнате оказались король Неддар и еще трое хейсаров чуть постарше Унгара.

Увидев меня, хейсары выхватили свои Клыки, вскинули их над головой и тоже «почтили» меня троекратным рыком.

Кром угрюмо уставился в пол.

А Латирдан, одетый как простолюдин и не имеющий возможности «помахать» клинком, поздоровался как вейнарец:

— Доброго дня, леди Мэйнария!

— Доброго дня, ваше величество! — склонив голову, ответила я.

— Смотрю, вы уже готовы?

Я обреченно вздохнула:

— Наверное, да…

— Что ж, тогда позвольте мне познакомить вас с в ашими женихами…

Глава 8 — Кром Меченый

Пятый день второй десятины первого травника.

…На площадь перед Северными воротами мы вылетели с первым ударом сигнального колокола. И, не снижая скорости, помчались к закрывающимся створкам. Увидев наш отряд, стражник, как раз пытавшийся взвалить на плечо деревянные козлы, с помощью которых мытари разделяли въезжающие и выезжающие потоки, развернул их поперек дороги, грозно взмахнул алебардой и… был послан к Двуликому выскочившим из кордегардии десятником.

Унгар по прозвищу Ночная Тишь, мчавшийся первым, свесился с седла и, красуясь перед Мэйнарией, могучим ударом ладони отправил препятствие в полет к крепостной стене. Стена выдержала. Козлы и стражник — нет: первые развалились на части, а второй в сердцах плюнул себе под ноги и раздраженно шарахнул древком алебарды по правой створке ворот.

Среагировав на звук удара, десятник погрозил ему кулаком и, дождавшись, пока мимо него проедет последний из воинов нашего хвоста[58], зычно заорал:

— А — а-аппускай!!!

Где‑то в надвратной башне заскрипели ворота, и по захабу вдогонку за нами метнулось скрипучее эхо…

…Как только дорога втянулась под сень Роммского[59]леса, хейсары лба[60], ехавшие первыми, бросили поводья заводных лошадей Унгару и унеслись вперед, хвост — приотстал, а Намор Медвежья Лапа, придержав коня, гордо посмотрел на Мэйнарию:

— Герса[61]опущена. Ворота — закрыты. Значит, до рассвета…

— …выбраться из города можно будет только через стену или с помощью Серых… — хохотнул Итлар Сокол.

Баронесса Этерия Кейвази прыснула. Вага — нахмурился. А Мэй задумчиво посмотрела на обоих женихов и на всякий случай подъехала поближе ко мне.

Воинов перекосило: видимо, они рассчитывали, что баронесса д’Атерн будет искать защиту у кого‑то из них. Впрочем, молчали они недолго — буквально через пару минут Даратар Полуночник вспомнил о своей цели и, поравнявшись с леди Мэйнарией, восхищенно посмотрел на нее:

— Да будет вечно полным кубок[62]в деснице твоего отца, о э’но’ситэ, ибо воистину велик муж, вдохнувший жизнь в столь совершенное тело!

Баронесса удивленно повернулась к нему, и воин, решивший, что ее удивление — признак радости, демонстративно зажмурился, делая вид, что ослеплен ее красотой:

— Твое лицо — благословенный лик лиственного[63]солнца, пробуждающего природу от зимней спячки. Твоя улыбка — утренняя заря, отгоняющая ночную тьму. Твои уста — врата в пиршественный зал Снежного Барса, а дыхание — дуновение полуденника[64], дарующее долгожданное тепло исстрадавшимся от хладного нрава снежня[65]…

— Твои волосы — буйное пламя лесного пожара… — подхватил Ночная Тишь. — Твои глаза — два ключа с холодной как лед водой, а…

— …ваши слова, ашер’о — целебный бальзам на мою истерзанную душу… — в унисон ему подхватила леди Мэйнария. — Однако, как говорил Агир из Мельена[66], «муж — это не тот, кто говорит, а тот, кто делает!»

Унгар ошалело посмотрел на Полуночника, задумчиво подергал себя за кончик носа и радостно воскликнул:

— Намор Медвежья Лапа — истинный сын Бастарза: во время штурма Карса он первым ворвался в боевой ход, прошел сквозь алатцев, как Последний Вздох[67]сквозь трухлявый пень, потом спрыгнул на площадь перед Северными воротами и зарубил полтора десятка защитников!

— Унгар Ночная Тишь — воин, каких поискать! — подхватил «истинный сын Бастарза». — Он взобрался на стену Карса третьим, вместе с Неддаром Вейнарским Львом захватил надвратную башню, потом спустился на площадь и зарубил два десятка воинов!

— Итлар Сокол — краеугольный камень рода Максудов! — взвыл Полуночник. — Он первым ворвался в открытые ворота, сбросил с коня и обезглавил алатского сотника, а потом…

— …выбежал на площадь и зарубил всех, на кого упал его взгляд! — фыркнула баронесса. Потом полюбовалась на вытянувшиеся лица своих женихов и примирительно улыбнулась: — Ашер’о, я приятно удивлена тем, что вы умеете ценить чужую доблесть, и нисколько не сомневаюсь в том, что ка ждый из вас — достойнейший представитель своего рода. Однако если вы действительно хотите найти путь к моему сердцу, то попробуйте не только слушать, но и слышать!

Воины растерянно переглянулись.

— Я ценю не слова, а дела! — рявкнула Мэй. — Причем не те, о которых мне рассказывают, а те, которые вижу!

…Выволочка — или добрый совет? — подействовала очень неплохо: все время, пока мы добирались до постоялого двора, хейсары молчали — усиленно вглядывались в переплетение ветвей, вслушивались в щебет птиц и принюхивались к запахам, которые доносил до нас легкий ветерок. Увы, к их разочарованию, возможности проявить свое мужество им так и не представилось — на нас не напали ни лесовики, ни волки, ни самый завалящий хорек.