Читать книгу "Последнее оружие - Филипп Ле Руа"

Эти сведения Карла почерпнула не из энциклопедии, а из документов, похищенных у Владимира Коченка.

23

В «Боинге-737» компании «Дельта Эйрлайнз», на котором они с Сильви летели в Вашингтон, Натан говорил об Аннабелъ. По его мнению, та вела себя скорее как верная последовательница, нежели строптивая бунтарка, – разделяла пантеистические воззрения Доманжей, усердно «практиковала» любовь. Она была продуктом общины, куда порой тайно возвращалась. Натан признался Сильви, что, пока она ждала в машине, он резвился с адептами, которые предавались утонченным премудростям «Камасутры». Один из них похвастался, что лично приобщил какую-то молодую женщину, «такую красотку, что аж дух захватывает». Та, правда, недолго оставалась с ними, но потом наведывалась по два раза каждый год ради усовершенствования. Ее звали Антана. И она была не единственной, кого «приобщили».

– Резвился? – резко переспросила Сильви.

– Чем больше себя отдаешь, тем больше узнаешь.

– Так ты занимался групповухой, пока я торчала в машине?

– Даже удивительно, как голый тип с задранной кверху задницей расположен к сотрудничеству.

– Не могу поверить.

– Община Доманжей – образовательный центр.

– Школа разврата – вот что это такое!

– В некотором роде.

Сильви замкнулась в гордом молчании, что позволило Натану углубиться в газеты, которые он купил в аэропорту. Они оценивали состояние мира. Вот уже целый год происходили позитивные сдвиги. Президент США склонял конгресс ратифицировать Киотский протокол и заморозил рост военного бюджета: сорок миллиардов долларов, первоначально предназначенных на оборону, были использованы для разрешения проблемы голода в мире. Двести пятьдесят самых богатых человек на планете собрались в Хартуме и выложили тысячу миллиардов долларов, чтобы искоренить нищету. Израиль договаривался с палестинским государством, Индия с Пакистаном. Даже Северная Корея открывалась навстречу своему южному соседу. Но все эти порывы великодушия и терпимости достигли, казалось, своего предела, а добрые намерения рисковали остаться лишь обещаниями. Европа раскалывалась из-за отсутствия единой конституции, Соединенные Штаты пугали Иран военным вмешательством, а Гэбриэл Стилл, богатейший человек на земле, обставил условиями свою внезапную щедрость. Кардинал Драготти, избранный Папой, заявлял от лица Церкви: «Мы переживаем очень важный момент истории, когда радикальное обмирщение грозит уничтожить гуманизм».

– Знакомишься с положением дел? – спросила Сильви.

– Глубинное значение событий никогда не проявляется сразу. В том и проблема массмедиа. Нужна дистанция.

– Какая тебе нужна дистанция, чтобы понять, что мир тратит силы попусту?

– Мир эволюционирует.

– Атомные бомбы, вирусы, глобальное потепление, загрязнение окружающей среды – это больше похоже на самоуничтожение, чем на эволюцию.

– Китайцы в любом случае останутся.

– Что?

– Так отвечал Мао, когда ему говорили о риске ядерного апокалипсиса.

– Восхищаюсь твоим оптимизмом.

– Это не оптимизм.

– Ах, вот как?

– Космос. Человек всего лишь набор частиц, связанный с великим целым.

– С такой программой далеко не уйдешь.

– Австралийские аборигены считают, что земля должна принадлежать многим, а не кому-то одному. Сегодня их мечта разбита. Но возможны и другие мечты. Если судить по прессе, за прошедший год были похвальные попытки.

– Это длилось недолго.

– Есть вещи, которые нельзя запретить. Этого не смогли сделать ни с алкоголем, ни с наркотиками, ни с проституцией. А с нищетой, насилием, террором и подавно.

– Как же с этим жить?

– Ты сама только что сказала. Жить с этим. Уживаться. Приручать.

– Если мир тебя не пугает, почему ты от него бежишь?

– Я бегу только от человека.

– А по Сократу, Леонардо да Винчи, Шекспиру, Бодлеру, Уэллсу ты не скучаешь?

– Что? По всем этим раздутым «эго»? Человек – муравей, возомнивший себя более значимым, чем он есть.

– Значит, борьба за альтернативное развитие мира напрасна?

– Можно рассматривать два типа революций. Первый, революция крайностей, хочет нас заставить вернуться назад. Второй, революция надежды, состоит в том, чтобы превратить мир в деревню. Твои альтерглобалисты воплощают первую тенденцию.

– Нельзя сказать, что ты способствуешь развитию общей мысли.

– Мир населен спящими, которые болтают о том, как нас разбудить.

– Думаю, что не замедлю присоединиться к спящим. Убаюканная глуховатым гудением самолета, она немедленно провалилась в сон. Когда же проснулась, световые табло призывали пассажиров застегнуть ремни. «Боинг» коснулся посадочной полосы национального аэропорта точно по расписанию.

24

13.30. Конститьюшн-авеню. Стоя перед Вашингтонской Национальной галереей, Сильви беседовала с федеральным агентом Джеймсом Музесом, расследующим исчезновение Галан Райлер. Чуть поодаль Себастьен Легран ожидал, когда его позовут для воссоздания событий. Изучив место предполагаемого преступления, Натан подошел к Музесу:

– Почему Галан села в такси?

– Шел дождь.

– Насколько сильный?

Агент оторопело на него уставился. Сильви подозвала Себастьена. Натан уточнил:

– Никто не задавался вопросом, почему девушка села в такси, чтобы проехать всего пятьсот метров?

– Началась гроза, – пояснил Себастьен. – Галан была в ужасе оттого, что придется выйти наружу.

– Как и Аннабель, – сказал Натан.

– Но не как Николь, – добавила Сильви.

– Две из трех пропавших боялись дождя.

– Может, это совпадение, – заметил Музее. – В это время года ливней хватает.

– Все связано.

– Что вы хотите сказать?

– Когда похищения готовят так тщательно, не пренебрегают ничем, особенно погодными условиями.

– Галан точно села в такси? – спросил Музес.

– А свидетель точно заслуживает доверия? – спросил Натан.

Оба воззрились на француза.

– Никогда в жизни я не был так серьезен, – уверил он. Музее увлек Натана в сторонку.

– После случившегося он не только не покидал американской территории, но еще и допекает нас каждый день, чтобы быть в курсе. Думаю, он просто влюбился в девчонку, еще до того, как познакомился с ней.

– Нам повезло.

Натан спросил у Себастьена, не помнит ли он, какие духи были у Галан.