Читать книгу "Смертельные ошибки - Аллен Уайлер"

Интересно, о чем мечтал Ларри, на что надеялся, когда соглашался на облучение? «Вероятно, о повседневных вещах, которые большинство из нас принимают как должное», — предположил Тайлер. Об обычных удобствах, дающих независимость. Водительские права. Работа. Возможность пойти в кино без страха опозориться перед всеми остальными зрителями, которые с нездоровым любопытством будут наблюдать за эпилептическим приступом. И где теперь эти мечты? Развеялись без следа.

На плечи Тайлера вдруг словно внезапно положили двадцать фунтов. К послеоперационной усталости добавилась подавленность. Все его усилия оказались напрасными. Он вспомнил о родственниках, дожидавшихся внизу. Они и не знали об ужасном осложнении, все еще цеплялись за надежду, все еще ждали, что Ларри выживет.

Опять подал голос его пейджер. Тайлер позвонил по незнакомому номеру.

— Тайлер, это Мишель. Поговорила с компьютерщиком из «Мед-индекса». Поделилась нашими подозрениями насчет хакера. Он в такое не верит. Думает, это полное дерьмо. Чуть не в глаза назвал меня сумасшедшей. Сказал, что никто не смог бы пробить их защиту. Короче: ни за что на свете он не вернется сюда сегодня вечером, чтобы это обсуждать. Сказал, что встретится со мной завтра у стойки эспрессо с молоком.

— Где это?

— В кафетерии, конечно.

— Спасибо. — Тайлер чуть было не положил трубку, но сообразил, что ему нужно еще кое-что узнать. — Да, а когда?

— В семь.

— Ты там будешь?

— Вряд ли. Будет зависеть от расписания. Закончу я к тому времени операцию или нет.

— Ясно, — сказал Тайлер. — Как его зовут?

— Джим Дэй.

Тайлер устало оттолкнулся от стола и поднялся с казенного кресла на колесиках. Несколько секунд он простоял, опираясь рукой на спинку кресла, глубоко вздохнул, отер обеими ладонями лицо. Вошел в помещение томографа и склонился над Ларри. С минуту Тайлер изучал полуоткрытые глаза мальчика. Он верил только в реальность, которую воспринимали органы его чувств, и даже представить себе не мог, что́ имеют в виду церковники, когда рассуждают о душе человека. Концентрация какой-то метафизической энергии, в момент смерти отделяющаяся от тела и улетающая в райские кущи или падающая камнем в адское пекло? В это Тайлер не верил. Точно он знал одно: в процессе умирания наступает момент, когда из зрачков человека исчезает некий свет, не поддающийся определению признак жизни. Слишком много раз он это видел, чтобы не верить. И ему ни разу не доводилось видеть пациента, который выжил бы после того, как в его глазах погас этот свет. Свет погас в глазах Ларри в какой-то момент на протяжении нескольких последних часов.

— Можете поднимать его наверх, — сказал Тайлер санитарам. — Я пойду поговорю с родными.

Родных Ларри Тайлер нашел в комнате ожидания, где они расположились лагерем в углу. Скомканное тонкое одеяло лежало на одном краю кушетки, на другом была брошена стопка газет. Весь придвинутый к кушетке столик был усеян пластиковыми чашками из-под кофе, рядом стояли два мягких кресла. Священник с кроткими глазами сенбернара молча стоял слева от миссис Чайлдс. Тайлер решил, что это их приходской священник. В этот вечерний час большая комната ожидания при хирургии была почти пуста, только пара средних лет на другом конце помещения сидела на сдвинутых стульях и вроде бы смотрела по телевизору Си-эн-эн. Тайлер заподозрил, что они будут подслушивать. Люди часто надеются, что если другим сообщат плохие новости, их чаша сия минует.

Стоило Лесли Чайлдс, старшей сестре Ларри, взявшей на себя функции семейного спикера и адвоката, встретиться взглядом с Тайлером, как она вскочила с кушетки. Родители дружно вскинули головы, завидев его, но остались сидеть. Три пары глаз смотрели на него пристально, даже не мигая. Тайлер опустился на кушетку рядом с Лесли. Ему хотелось поговорить напрямую с ее родителями, но он не сомневался, что руководить разговором будет она.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости, — начал Тайлер. Он просто не знал, как еще начать подобный разговор. Помолчал, ожидая, пока сказанное дойдет до них в полной мере. — Ларри не проснулся после операции. По правде говоря, его состояние ухудшилось. У него кровотечение в месте ампутации.

Миссис Чайлдс зарыдала, закрыв лицо обеими руками. Муж обнял ее за плечи, а другой рукой поправил бифокальные очки на носу. Он опять опустил голову.

— Это все проклятая радиация, так? — Лесли Чайлдс стояла прямо, как столбик, упершись руками в бока и стиснув кулачки на узких бедрах. Ее растопыренные локти как будто обозначили воображаемую границу, которую не смел пересечь никто, кроме членов семьи. Родители в тревожном молчании сгрудились за спиной у этой волчицы ростом пять футов семь дюймов, предводительницы стаи.

Тайлера ее выплеск ничуть не удивил. Он ожидал подобного бортового залпа и подготовил твердый ответ без излишних оправданий. Глядя ей прямо в глаза, он заявил:

— Мисс Чайлдс, я высоко ценю вашу заботу о брате, но нам всем станет легче, если мы несколько снизим градус этой дискуссии и постараемся не перегрызть друг другу глотку.

Мать бросила взгляд на дочь.

— Доктор прав, дорогая.

Сверля Тайлера глазами, похожими на ацетиленовые горелки, Лесли Чайлдс выдавила улыбку и опустилась в кресло рядом с матерью. Миссис Чайлдс нащупала и сжала ее руку. Священник начал перебирать четки.

«Начинается второй раунд. Готовься, друг мой, скоро пробьет колокол».

— Вот что произошло, — снова начал Тайлер.

Ради мистера Чайлдса он пересказал, что́ обнаружила компьютерная томография, и повторил все свои объяснения, ранее данные миссис Чайлдс. Затем, обращаясь ко всем трем членам семьи, доложил о том, что произошло во время операции, как он отдал патологу образцы на биопсию, сколько времени понадобится патологу на обработку тканей, как Ларри не проснулся, хотя действие анестезии давно закончилось, и наконец рассказал о смертельном послеоперационном кровотечении.

Когда он закончил, Лесли заметила:

— Мы от вас пока ничего не услышали, кроме всяких там медицинских заклинаний. Что конкретно все это значит?

«Справедливый вопрос», — мысленно согласился Тайлер, хотя его по-прежнему раздражал и ее тон, полный праведного негодования, и манера держаться. Но она имела на это право: это ведь ее брат сейчас умирал в палате интенсивной терапии. Тайлер ненадолго задумался, подыскивая нужные слова, и сделал новую попытку:

— Боюсь, что мозг вашего брата мертв.

— Он умер? — спросила Лесли без прежней задиристости.

— Да.

Ларри Чайлдс-старший крепче обнял жену, но та, казалось, приняла слова доктора как неизбежную развязку.

— Но его сердце все еще бьется, не так ли? — продолжала Лесли.

— Совершенно верно. — Тайлер принялся объяснять то, что ему уже не раз приходилось растолковывать раньше. — Но сердце не является средоточием жизни для человека. Таким средоточием является мозг. Возможно, сердце является символом любви, но жизнь продолжается, если его заменить. Увы, то же самое нельзя сказать о мозге. Как только мозг человека перестает работать, его духовное и личное существование тоже прекращается, остается лишь тело, выполняющее те или иные функции биологического обмена.