Читать книгу "Пасынки Бога - Александр Юдин"

А поглядим еще, разозлился Георгий, еще поглядим, кто обнову справит, а кого черт задавит. Закурив сигарету, он подпер рукой голову и расслабленно прикрыл глаза, всем видом демонстрируя пьяное отупение.

Только вот пьян он уже не был. Организм Георгия имел способность, о которой его новые знакомцы знать, естественно, не могли: сколько бы он ни выпил, в какой бы стадии опьянения ни пребывал, если возникала действительно жизненная необходимость, хмель слетал с него почти сиюсекундно.

Правда, во время такого быстрого вынужденного отрезвления настроение у него сильно портилось. Иначе говоря, когда он трезвел, то раздражался, а когда раздражался — бывал не прочь мазануть кому-нибудь по харе.

— Так я выпиваю твою, — уточнил тем временем старик, цепляя предложенную кружку.

— Пей, — рассеянно кивнул Георгий. Раздражение его стремительно нарастало. А голову, как всегда в такие моменты, словно распирало изнутри. — Ты вообще кто?

— А? — выдохнул тот, залив пиво в ротовое отверстие.

— Давно я тут, говорю, сижу?

— Чо? — опять переспросил дед, чавкая лещом.

— Глухота большой порок, вот чо… Кто ты такой, спрашиваю!

— Хто, хто… дед Пихто! Э-эх… — Старикан, кажется, обиделся. И неожиданно, дурашливо пожимая плечами, проблеял: — Моя ми-илка как буты-ылка… ну а я как пузырек!

— Ладно… счастливо оставаться, пузырек, — пробормотал Георгий, вставая, и, чуть качнувшись, направился к выходу. Пульсация в голове усиливалась.

Замешкавшись у зеркальной входной двери, убедился, что те двое поднимаются следом, и шагнул в московские сумерки.

Теперь он просто мог нырнуть в подземку и затеряться в хитросплетениях городского чрева. Вместо этого Георгий свернул в безлюдный переулок и медленно побрел во тьму.

Он свернул еще несколько раз, всегда выбирая самые узкие и наименее освещенные ответвления. Здесь не было офисных зданий или госучреждений, соответственно отсутствовала вероятность попасть в поле зрения видеоглаз. Конечно, наружное наблюдение зачастую устанавливали и на жилых зданиях, но все же в Черных кварталах это являлось скорее исключением, чем правилом. Заблудиться Георгий не боялся: ему, коренному москвичу, причем выходцу именно из этих мест, была знакома здесь едва не каждая улочка, каждый тупик и каждая помойка.

Но вот он уже шагает совсем один, и только редкие окна домов освещают ему путь. Вялый внешне, он оставался напряжен, точно мина-растяжка, поджидающая неосторожную жертву; злоба черным тарантулом копошилась у него внутри. Хотя, если бы его спросили, из-за чего он так озлился, вряд ли дождались бы внятного ответа. Такое случалось с ним и раньше: связь между его сознанием и поступками иногда странно истончалась, становясь опосредованной и замысловатой. А кончалось все выплеском бешеной агрессии, превращавшим его едва ли не в берсерка.

Собственно, из-за этих-то периодических приступов внезапной ярости ему и пришлось в свое время оставить службу в органах. «В отношениях с коллегами неоправданно агрессивен, патологически жесток к нарушителям» — таково было заключение квалификационной комиссии. Аль-Рашид хорошо знал, о чем порой шептались за его спиной сослуживцы. Дескать, три года работы в «СМЕРХе» окончательно свернули ему крышу, превратили в отмороженного киллера, эдакую ходячую гильотину. И что, дескать, человека ему замочить — все одно что муху прихлопнуть.

Но сам Георгий на сей счет не заблуждался: «СМЕРХ» лишь помог реализоваться, а точнее, просто дал выход его природной склонности к насилию. Именно там, в отряде специального назначения «Смерть химерам», он получил ежедневную — и притом законную — возможность, что называется, «слетать с катушек», спуская свою ярость с поводка; возможность калечить, а то и отнимать чужие жизни. И тем самым странным образом наполнять собственную жизнь смыслом и содержанием, которых ему постоянно недоставало.

Тогда, после увольнения, дядя Влад здорово помог ему: без его связей и прямой материальной помощи Георгию никогда бы не открыть частного сыскного агентства. Кроме того, именно Хватко убедил его обратиться к психокорректору. И что удивительно, это неплохо сработало. Даже очень неплохо! Во всяком случае, со временем он научился управлять своей агрессией, отсрочивая, а при необходимости и вовсе пресекая очередной приступ, давя его в самом зародыше одним лишь усилием воли. Да, это было не простым делом. Но, как оказалось, вполне реальным. Правда, после такого насилия над собственной психикой Георгий на сутки, а то и более, совершенно выходил из строя: чувствовал себя разбитым физически и морально — полнейшей развалиной. Поэтому гораздо проще было контролировать свое психическое состояние с помощью таблеток — он носил их с собой постоянно. И периодически принимал.

Любопытно, что занятия с психокорректором одновременно открыли ему, что, оказывается, он может не только задавить в себе приступ бешенства (или, по определению того же психокорректора, «пресечь переход сознания в «режим берсерка»), но и наоборот — искусственно спровоцировать его наступление.

Так вот, сегодня он решил выпустить своего личного джинна на волю. Георгий отлично понимал, что делать такое, хотя бы изредка, необходимо. Иначе в один прекрасный момент он просто-напросто «слетит с катушек». Окончательно и уже безвозвратно.

Георгий прислушался: так и есть, метров в пятидесяти позади слышны шаги двух пар ног. Значит, они не оставили свою затею. Что ж, пускай — это их выбор.

Он достал «портсигар» и вытряхнул в рот сразу две красных пилюли. Сказать по правде, доктор ему их не прописывал. Аль-Рашид сильно подозревал, что вообще ни один врач не смог бы выписать подобное снадобье. Тем не менее оно было весьма эффективным: таблетки белого цвета моментально возвращали ему радость жизни и уверенность в себе; зеленые — успокаивали, ну а красные наполняли его взрывной энергией и придавали мышцам упругость и силу.

Еще один поворот в арку — и он уперся в глухую кирпичную стену, тупик. Мрак, кислый помоечный запах московской подворотни и, разумеется, никаких видеоглаз — то, что надо… Георгий медленно закурил сигарету, потом досчитал про себя до пяти, глубоко затягиваясь, чтобы восстановить сбившееся дыхание, — и повернулся лицом к преследователям. Никого. Однако ни разочарования, ни облегчения он испытать не успел — два темных силуэта одновременно загородили арочный просвет.

Он курил и молча ждал. Парочка секунду помедлила, а потом направилась к нему. Не доходя шагов четырех, они остановились, и худощавый негроид задал ритуальный вопрос:

— Закурить не найдется?

Георгий не успел еще подобрать достойный ответ, как азиат резко оборвал подельника:

— Хорош базарить — дело делай! — И добавил: — Смотри, светает уже…

Вещественной демонстрацией сути этого дела явился извлеченный им из кармана виброкаст. Одновременно Георгий уловил сухой свист — из опущенного вниз кулака негроида прыгнул узкий клинышек ослепительно белого свечения — лазерный нож! Его удивило, что при этом не прозвучало обыкновенных требований: выкладывать кредитки, назвать номера пин-кодов, — словно целью их был не банальный разбой, а убийство.