Читать книгу "Аптекарша - Ингрид Нолль"

Левин явно был раздражен.

— Ну и что прикажешь с ним делать?

— Дать ему выспаться, потом вместе пообедать и прогуляться по парку, — как ни в чем не бывало предложила я.

Левин удивленно на меня глянул.

— Кто бы мог подумать, что ты такая невозмутимая, тебе впору прямо гангстерской невестой быть.

Я не стала уточнять, что я ею уже стала, и принялась за стряпню, чему Левин изрядно мешал своим нервным хождением взад-вперед по кухне.

Чтобы чем-то его занять, я попросила его почистить яблоки. Он схватился за самый острый нож и, разумеется, тут же порезал палец. Пока я накладывала повязку, на пороге объявился наш гость, все еще в носках. Заметив на столе несколько капель крови, он побледнел и поспешно отвел глаза. Я протерла стол. Только тогда он отважился к нам подойти.

— Ну что, старина, — сказал он, — крепко — не слишком ли крепко? — похлопывая Левина по спине. — Марго все еще в Хайдельберге, на Грабенгассе у Лоры?

Левин от ответа уклонился.

— Знаешь, Элла — прекрасная повариха, но ей нельзя мешать. Пойдем, ударим по аперитиву.

Они удалились, предоставив мне запекать в духовке медальоны из заячьей спинки, начиненные виноградинами без косточек, с гарниром из яблок в кальвадосе. Из гостиной сюда не доносилось ни звука.

Когда полчаса спустя я позвала Левина и Дитера к столу, оба были в наилучшем расположении духа, никаких следов схватки — ни словесной, ни рукопашной — заметно не было.

Заяц удался на славу, они были в восторге. Мы болтали о политике, о том о сем, о кулинарных рецептах. Потом Дитер вдруг встал.

— Дашь мне свою машину? — спросил он, обращаясь к Левину. — Завтра утром я тебе ее верну.

Я чуть не потеряла дар речи от такой бесцеремонности, да и представить себе, что Левин кому-либо отдаст ключи от своего «порше», было просто невозможно. У него и впрямь чуть дрогнули уголки губ, когда он изрек:

— Я отвезу тебя куда прикажешь.

— Очень мило с твоей стороны, но это ни к чему, — твердо сказал Дитер, — да ты и выпил больше моего.

Что верно, то верно. И Левин в самом деле отдал ему ключи.

— Ты ведь знаешь, где она стоит.

Едва он исчез, я набросилась на Левина с вопросами:

— Он поедет к Марго? А если он ее изобьет? И что ему от тебя надо?

Левин зевнул.

— Дорогая, как ты верно заметила, он стал кротким агнцем. Мы вполне поладили, а Марго он и пальцем не тронет.

— А что насчет денег, которые ты ему должен?

— Теперь это не к спеху, — сказал Левин. — Кстати, он будет нашим свидетелем на свадьбе.

Эта новость пришлась мне совсем не по вкусу — значит, придется звать и Марго. Я ведь пригласила родителей, которых вижу очень редко, брата, нескольких друзей и мою шефиню. Свидетелями мне хотелось видеть Дорит и Геро, а теперь, значит, это будут Дорит и Дитер. Мои родители столько лет переживали из-за странностей моего вкуса в выборе любовников, что теперь я хотела порадовать их видом благопристойного жениха, с высшим образованием, да к тому же еще и богатого наследника. Но одно только появление Марго все безнадежно испортит.

Левина мои огорчения только повеселили.

— Вот уж не думал, что в тебе столько спеси. Надеюсь, хотя бы Дитер тебя не смущает?

Я промолчала. Но про себя вынуждена была признать, что со стороны Дитер выглядит, пожалуй, даже получше, чем Левин.

— А сколько лет Дитеру и чем он вообще занимается? — поинтересовалась я.

— Тридцать пять, по-моему, а по специальности он страховой менеджер, кажется. Толковый парень, и языки знает.

— Если он такой толковый, с какой стати он заделался наркодельцом?

— Вопрос, конечно, интересный… Но на что не пойдешь ради денег?

Я решила перепрятать колбочки с ядом в новое место; такой, мягко говоря, импульсивный человек, как Левин, не должен знать, где они находятся. Раздумывая над этой задачей, я вдруг задалась вопросом, а зачем столь сильные и опасные яды, да еще и раздобытые, видимо, где-то в Англии, понадобились деду? Ведь подобные препараты вовсе не входят в обязательный провизорский набор любого аптекаря, как я внушала Левину. Может, это как-то связано с тем, что во времена Гитлера мой дед был вовлечен в дела, о которых в семье предпочитали помалкивать? Я припрятала колбочки в старый цветочный горшок, присыпала их землей, а горшок поставила в погреб к прочим остаткам моего балконного хозяйства.

День свадьбы приближался. Я волновалась в предвкушении все новых и новых хлопот. Что мне надеть? Дорит отправилась со мной покупать льняной костюм кремового цвета. Для свадебного букета она предложила мне чайные розы, лилии и незабудки. Я не могла решиться, мне казалось, что на фоне такого букета я буду выглядеть бледной.

А у Левина, как оказалось, были совсем другие заботы.

— Поехали, — сказал он мне дня за три до свадьбы, — я знаю в Фирнхайме одного архитектора. Пора подумать, что мы сделаем с домом.

Так впервые после смерти Германа Грабера я вновь оказалась на вилле. Огромные комнаты в первом этаже, при жизни старика завешенные и пустовавшие, теперь совершенно преобразились: Дитер и Марго уже успели вынести отсюда громоздкие, черного дерева мебель и со вкусом расположились здесь сами. Марго явно вознамерилась окончательно перебраться из своей полуподвальной квартирки в господские покои. Не скажу, чтобы подобная перспектива привела меня в восторг.

Архитектор предлагал различные варианты — что и как отремонтировать, где и что модернизировать, как перестроить и при этом не изуродовать. Я непременно хотела, чтобы у нас был зимний сад. Нельзя начинать работы, нудил архитектор, не приняв окончательного решения — будем мы оборудовать на первом этаже зубоврачебный кабинет или нет. Потому что тогда надо второй вход пристраивать. Левин сонным голосом ему отвечал, что на этот счет он пока ничего не решил.

Когда архитектор наконец уехал, Дитер принес из дедовских погребов несколько бутылок вина. Дескать, раз уж он будет у нас свидетелем, надо нам с ним наконец перейти на «ты». Он поднял бокал:

— За тебя, Элла!

Меня это предложение застигло врасплох; выходит, что и с Марго, которая прежде называла меня только «госпожа Морман», теперь тоже придется быть на «ты». Я была раздосадована, хоть и пыталась винить во всем себя — в конце концов ведь это именно я всегда ругала своих родителей за их высокомерие.

— Мне совсем не нравится, — заявила я Левину на обратном пути, — что твои друзья-приятели заполонили весь фирнхаймский дом; на свадьбу там можно было бы устроить на ночь моих родителей и твою маму.

— До мамы я вообще пока не смог дозвониться, — уклончиво сказал Левин.

Я еще больше расстроилась: на свадьбе должны быть родители жениха и невесты, так положено! Чтобы сменить тему, спросила: