Читать книгу "Неизбежный поцелуй - Барбара Воллес"

— И я благодарю вас за то, — продолжал он, — что вы выгораживали меня перед Стюартом. Я не привык… ну, прошло много времени с тех пор, как кто-то делал мне одолжение бескорыстно.

— Я понимаю.

— Я знаю.

От его долгого взгляда в ее душе пробуждались неведомые ей ощущения. И она не была уверена, что готова испытывать подобные чувства.

Неделю спустя Алекс отправился на прием к врачу, который лечил его руку. Поскольку он не мог ездить за рулем самостоятельно, обязанности водителя исполняла Келси. Обычно она не возражала против того, чтобы сесть за руль, но в данном случае ей было не слишком удобно находиться в замкнутом пространстве с Алексом.

Его мускулистое тело находилось в нескольких дюймах от нее. Она ощущала тепло его тела и исходящий от него запах. Рука Алекса покоилась на подлокотнике, достаточно близко к Келси. Всякий раз, когда она переключала скорость, ей приходилось прикасаться рукой к костяшкам его пальцев. К счастью, она решила ехать на своей машине, а не на спортивном автомобиле Алекса. Если бы Келси вела его машину, постоянно отвлекаясь на присутствие рядом Алекса, они давно угодили бы в кювет.

Так как молчание только усугубляло ситуацию, она заставила себя вести разговор. К счастью, сегодня Алекс оказался довольно словоохотлив. По крайней мере, по своим меркам. Келси решила рискнуть и спросить у Алекса о том, что мучило ее с тех пор, как она приехала к нему.

— Могу я задать вам личный вопрос?

Вне сомнения, как только она сказала «личный вопрос», выражение его лица стало обеспокоенным.

— Что вы хотите узнать?

— Как вы сломали руку?

— Ах, это… — Он тут же успокоился. — Стюарт не сказал вам?

Она покачала головой:

— Он только сказал, что у вас сломана рука.

— Ну, должен заметить, что он проявил благоразумие. — Алекс казался удивленным. — Я упал во время прогулки в лесу, споткнулся о корень дерева.

— Вы были один? Кто вам помогал?

— Я сломал руку, а не ногу. Я вернулся в дом и вызвал скорую помощь.

Келси почему-то засомневалась в том, что все прошло так гладко, как он описывал. Идти по лесу со сломанной рукой… Бедняга. Должно быть, ему было ужасно больно.

— А рядом не оказалось никого, чтобы помочь вам?

— Вы полагаете, я искал помощи?

— Нет, я предполагаю, что вам понадобилась бы помощь.

— Разве мы уже не договорились о том, что не следует строить предположения?

— Мы договорились об этом до или после того, как вы лежали на диване с мигренью?

— Я понял, что вы намекаете на мою беспомощность, но в тот день я самостоятельно добрался до больницы.

А потом вернулся в пустой дом. Один. Она понимала, что Алекс намеренно ищет уединения, но такая жизнь казалась ей слишком печальной…

— А как насчет обезболивающего лекарства?

— Я справился.

— Не сомневаюсь, что справились.

Справился. Это звучало так… бездушно. Как будто Алекс обходился в этой жизни минимумом.

«Ты должна знать, что он имеет в виду, Келси». Как раз умение справляться помогало Келси выживать. Но почему же тогда сейчас понятие справляться кажется ей неуместным?

— Так именно с этого момента вы начали писать роман от руки? — спросила она, заставляя себя вернуться к разговору.

— Нет, я всегда писал карандашом. Это началось еще тогда, когда я работал учителем и делал пометки между…

— Вы были учителем? — От удивления она чуть не нажала на тормоз.

— Преподавал английский язык в средней школе.

— Невероятно. — Келси покачала головой.

— Вы не можете представить меня учителем?

— Честно говоря, нет. — Келси вообще не могла представить, что Алекс общается с людьми, не говоря уже о преподавании подросткам.

— Я недолго преподавал. Я больше интересовался написанием собственной книги, чем изучением произведений Диккенса. Но вдохновение не приходит по приказу. — Его губы изогнулись в едва-едва заметной улыбке. По крайней мере, так показалось Келси. — Однажды я написал целый рассказ во время званого ужина.

— Правда? — Вот теперь перед ней был Алекс, которого она могла представить скрывающимся от толпы, с упоением погруженным в работу. — Вчера я напечатала содержимое вашего последнего блокнота, — сказала она.

— Не слишком тонкий намек на то, что Стюарт хочет поскорее получить книгу.

— Да. — Она улыбнулась.

— Вы говорите, как настоящая нянька.

— Ваш намек тоже не слишком тонкий, — пробормотала она.

— Эй! — Его рука коснулась ее предплечья. По руке Келси пробежала дрожь, и ей пришлось сильнее сжать руль, чтобы не съехать с дороги. — Из вас не такая уж плохая нянька. Стюарт мог прислать мне няньку намного хуже.

— Вот это да! — Покосившись на Алекса, она увидела, что он говорит довольно искренне. — От такого комплимента у девушки голова может пойти кругом.

— Я буду иметь это в виду.

Тем временем кожу на руке Келси по-прежнему покалывало в том месте, где к ней прикасалась ладонь Алекса.

Она откашлялась, надеясь, что удастся избавиться от ощущения неловкости.

— Так как мы установили, что я ваш официальный погонщик, хочу знать, увижу ли продолжение рукописи в ближайшее время?

Алекс отвернулся к окну и посмотрел на пейзаж:

— Рано или поздно…

В его ответе было мало энтузиазма. В самом деле, если бы она не знала его лучше, сказала бы, что он расстроен. Теперь Келси захотелось его приободрить.

Что-то в душе заставило ее улыбнуться и переменить тему разговора.

— Я просто планирую свое расписание. Чем меньше у меня будет работы, тем больше будет времени у меня и Толстячка на то, чтобы позагорать.

— Значит, Толстячок? — с явным облегчением спросил он. — Этот ваш паршивый кот еще ошива-ется в моем доме?

— Ну, он не мой кот. Толстячок — вольное существо.

— И это говорит женщина, которая дала ему кличку!

— Я же сказала вам, что все имеют право обладать именем. В мире достаточно безликих сирот.

— Сирот?

— Бродяги, дети-сироты. Это ведь почти то же самое, правда? — Келси заправила прядь волос за ухо. Она буквально ощущала, как Алекс пристально ее разглядывает. Хотя он не задал ей уточняющего вопроса. Он предоставлял ей право самой решать, объясняться с ним или нет, так как уважал ее право на частную жизнь. Это была одна из черт его характера, которая ей нравилась…

«Обратите внимание! Я уже восхищаюсь этой его чертой!»