Читать книгу "Голый шпион - Геннадий Соколов"

Быстро добившись поставленной цели, руководство КГБ понимало, что начавшийся в Советском Союзе бурный роман требует немедленного продолжения. И Евгения Белякова практически без какой-либо специальной подготовки срочно командировали с семьей в Норвегию. На должность второго секретаря посольства.

В Осло любовная история, начавшаяся в Ереване, должна была получить долгожданное развитие. Белякову предстоял шантаж и вербовка супруги премьера. Руководить операцией в Норвегии Центр поручил резиденту КГБ в Осло генералу Юрию Брусничкину. Но резидент сам неожиданно попал в любовный переплет. Его молодая жена закрутила роман с послом. История быстро получила огласку. Чтобы избежать скандала, Центр был вынужден отозвать из Норвегии семью Брусничкиных.

Ему на замену был срочно командирован генерал Богдан Дубенский, новый шеф резидентуры КГБ в Осло. Перед отъездом он был вызван на Старую площадь, где заведующий сектором административных органов ЦК КПСС товарищ Тикунов, курировавший силовые структуры, вручил генералу папку, в которой лежали компрометирующие Верну Герхардсен фотографии, сделанные в Ереване.

Резидентура сняла для генерала Дубенского квартиру по соседству с домом четы Герхардсен. И новый резидент КГБ в Осло взял проведение операции под свой личный контроль. Любовники встречались либо у Верны дома, когда не было мужа, либо в одиноком кафе во Фрогнер парке.

— Добрый день. Фрау Герхардсен? С вами будут говорить, — звучал минимум раз в неделю по телефону голос дежурного офицера посольства Советского Союза в Осло.

И только тогда к телефону для разговора с Верной подходил Евгений Беляков.

— Мы можем сегодня встретиться на прежнем месте часа в три? — интересовался он.

— Конечно. Буду рада, — отвечала Верна.

На каждую встречу с фрау Герхардсен Белякова вез в своей машине генерал Дубенский, пряча героя-любовника на полу за передним сиденьем автомобиля. Машину генерала страховали сотрудники резидентуры КГБ по всему маршруту ее движения, проверяя, нет ли за ней слежки со стороны норвежской контрразведки.

Довольно скоро отношения новоиспеченных любовников стали настолько близкими и доверительными, что Верна Герхардсен фактически дала согласие работать на советскую разведку. Шантаж и компромат задействовать не пришлось. Верна добровольно согласилась помогать Евгению Белякову. Так благодаря усилиям нашего разведчика КГБ удалось установить прекрасные отношения с семьей премьер-министра Герхардсена.

В итоге дом главы правительства Норвегии на долгие годы вперед превратился в место регулярных встреч Верны, ее супруга и других влиятельных норвежских политиков с нашими разведчиками.

Значение вербовки фрау Герхардсен Евгением Беляковым трудно переоценить. Она открыла канал для выхода советской внешней разведки на высшие эшелоны политической власти Норвегии. В Центр пошел беспрерывный поток первоклассной информации. В результате на связях с четой Герхардсен многие офицеры КГБ, работавшие в Осло в 50–60-е годы, сумели сделать себе карьеру и получить высокие правительственные награды.

Тайная операция по вербовке Верны Герхардсен стала секретом Полишинеля в 1993 году, когда один из ее организаторов, отставной генерал КГБ Богдан Дубенский, эмигрировавший в Израиль, поведал корреспонденту лондонской «Таймс» Николасу Бетеллу об амурных обстоятельствах дела.

Рассказ восьмой

О королеве Селедке и кронпринцессе Треске

Помимо четырехколесного американского труженика «Понтиака» был у меня и еще один добрый помощник — прекрасный быстроходный красавец-катер «Элма». Сделан он был добротно, оснащен прекрасным шведским мотором и выполнен не из новомодного пластика, а из дорогого красного дерева.

Любой человек, живущий или работающий в Норвегии, не может хотя бы часть времени не проводить на воде, в чудесном царстве фиордов. Этот непреложный закон жизни викингов нельзя нарушать.

Очарование норвежских фиордов, притягательная сила здешних морских красот настолько велики, что устоять перед соблазнами северного природного волшебства попросту невозможно. Вот и я время от времени, но чаще всего, конечно, в теплую летнюю погоду, перебирался с суши на море, чтобы насладиться морской прогулкой в компании одного из моих норвежских «источников», конечно.

Картинка Осло-фиорда на всю жизнь запечатлелась в моей памяти. И та, что предстает перед глазами сверху, с высоты птичьего полета, с покрытых елями холмов, обступающих маленький и уютный Осло. И та, которую видишь из лодки прямо с морской глади, над которой встают очертания города. Этот вид завораживает и покоряет своей неземной красотой.

Жаркое летнее солнце. Высокое чистое небо. Голубая даль фиорда, отражающего небеса. Горячий воздух, меняющий ровные очертания городской ратуши. Хорошее настроение. И быстроходная «Элма», оставляющая за кормой длинную, светлую от бахромы пенистых гребешков полоску. Как вам такая картинка?

Кто только не сидел в уютных кожаных креслах на корме моей красавицы «Элмы»?! Был среди них и адмиралы норвежского флота и секретарь посольства Великобритании в Осло. Были и знаменитые гости вроде чемпиона мира по шахматам Михаила Таля и лауреата Нобелевской премии по литературе Михаила Шолохова.

Под ровный стрекот мотора рассуждал на борту моей «Элмы» о переменах в советском руководстве после судьбоносного XX съезда министр рыбного флота Ицков. Хрущев послал его в Осло улаживать с норвежцами очередной рыболовный спор.

— Придется ублажать местных бюрократов, — жаловался он мне. — Не люблю я, понимаешь, этой канителью заниматься. Дома дел невпроворот.

Ладить конфликт с Норвегией министр смог, лишь выплатив из государственной казны норвежцам штраф в 700 тысяч крон. Кремль принес Норвегии официальные извинения. А Ицкову и нашим дипломатам, замаливая грехи, пришлось вдобавок несколько дней кряду потчевать норвежских чиновников пшеничной водкой и белужьей икрой на приемах в советском посольстве. И все ради того, чтобы избежать скандала и замять неприятный инцидент, вызванный головотяпством отечественных чиновников.

Рыболовство для норвежцев в середине прошлого века оставалось не просто одной из ведущих отраслей экономики. Рыба в этих краях спокон веку считалась хлебом насущным. Ведь природа Норвегии скудна, и лишь море отдавало здесь людям свои дары. Благосостояние норвежцев долгие годы во многом зависило от морепродуктов, отудачного лова рыбаков у Бергена, наЛофотенах или где-нибудь вдали от родных беретов в открытом море.

На Лофотенах, где теплый Гольфстрим встречается с холодными водами Арктики, изобилие питательных веществ позволяет плодиться неисчислимым тучам планктона. А планктон — любимый корм для атлантической трески.

За треску на протяжении тысячелетий велись вокруг норвежских берегов кровопролитные войны. Ее мясо, — нежное, белое, слоистое, — всегда было в цене. Теперь треска воюет за собственное выживание. Ее поголовье сократилось. Чтобы обеспечить воспроизводство популяции трески, введены квоты на ее лов.