Читать книгу "Штык и вера - Алексей Волков"

Часть бандитов лежала в самых разнообразных позах, остальные были ошеломлены, и медлить Георгий не стал.

Резким движением он вогнал штык сверху вниз в живот ближайшего противника, привычно надавил вниз, поднимая штык и выворачивая пронзенному внутренности, освободил винтовку и ударом приклада разбил лицо очередному врагу.

Мгновенный выпад с тем же роковым поворотом вверх, и, пока никого нет рядом, выстрел в дальнего.

Передергивание затвора, правая рука освободилась, подцепила гранату, чиркнула по терке…

На этот раз Орловский швырнул «подарок» на крышу вокзала к закопошившимся у пулеметов людям. Там громыхнуло, чье-то тело полетело вниз, а Георгий уже вновь заработал штыком.

Краем глаза он заметил, что бородач не сплоховал и ловко насадил на трехгранный оказавшегося на пути бандита.

Кто-то попытался выстрелить в Орловского в упор, от волнения промазал и в свою очередь получил пулю.

Еще один бандит хотел было пронзить Георгия, но Орловский привычно отбил чужую винтовку вверх, не прерывая движения, вонзил во врага штык, повернул, выдернул и огрел еще одного противника прикладом.

Над ухом громыхнула трехлинейка бородача. Кто-то из бандитов выстрелил в ответ, но в тесноте, кажется, попал в своего.

А затем впереди образовалась пустота.

У Орловского за плечами были две войны, между ними он учил воевать других, и собранный с бору по сосенке сброд оказался не в силах противостоять опытному вояке.

– Бежим! – Между зданием вокзала и каким-то сараем был просвет, и Орловский повлек бородача туда.

Он не собирался расправляться со всей бандой. Какими бы они ни были солдатами, но у них было численное преимущество, и оно обязательно сказалось бы рано или поздно.

На прощание Орловский чиркнул запалом очередной гранаты по терке, но он не разгорелся.

Пришлось повторить процедуру. Как раз в этот момент в простенке показался один из преследователей, и бородач сноровисто снял его из винтовки.

Орловский метнул гранату и бросился прочь.

Они с бородачом как раз выскочили на привокзальную площадь, когда за их спинами рвануло и чьи-то вопли известили, что часть осколков нашла свои цели.

Площадь была невелика. Беглецы с разгона пересекли ее, перемахнули какой-то забор и не останавливаясь помчались дальше.

На перроне началась стрельба. Может быть, часть пассажиров тоже решила попытать счастья и вступила в бой, а может, бандиты палили во все стороны, еще не понимая, что их враги уже далеко.

Забор, пробежка по саду, еще один забор и опять…

Появляться без крайней нужды на улицах было глупо, и потому беглецы предпочитали нестись дворами. При этом Орловский потихоньку забирал в сторону, стараясь переменить направление на параллельное железнодорожным путям.

– Все…

Бородач устало привалился к очередному забору.

Он задыхался, грудь ходила ходуном, но правая рука продолжала сжимать винтовку.

Орловский чувствовал себя не лучше. Все-таки не мальчик, время для подобных пробежек с препятствиями давно прошло. Сердце, казалось, вот-вот разорвется, в голове мутилось, никак не удавалось заглотнуть достаточно воздуха, а ноги грозились подогнуться, перестать поддерживать тело.

– А ведь получилось… – еще задыхаясь, вымолвил Орловский и полез за кисетом, где хранилось с десяток заранее заготовленных крученок.

Разглядеть что-либо в темноте было невозможно, однако Орловский был уверен, что бородач смотрит на него осуждающе.

– А вот этого не одобряю. Бесовское зелье, – подтвердил догадку бородач.

– Ничего. Этот грех невелик. – Орловский прикурил и жадно затянулся ароматным дымом.

Крученку он держал в кулаке, чтобы со стороны не было видно предательского огонька.

После третьей или четвертой затяжки в голове стало чуть яснее, и Орловский смог сформулировать то смутное, что мучило во время бесконечного бегства.

– Собак нигде нет.

– Вестимо, перебили всех. Нечисть их на дух не переваривает. Добрый пес злого человека за версту чует, а уж беса… – спокойно подтвердил бородач, словно ему частенько доводилось иметь дело с разнообразными бесами.

– Ну да, бесы, бандиты – какая разница? С этой стороны повадки у них должны быть одинаковы.

Нет, не хотелось сейчас Орловскому доказывать, что никакой нечистой силы не существует. Или, во всяком случае, не существовало до рокового мартовского дня.

Может, теперь объявилась? Тот оборотень в вагоне… Как пелось в одной из песен: «Кто был ничем, тот станет всем». Уточнять, кем именно может стать человек, романтически настроенные революционеры стыдливо не стали.

Оно и правильно. Наверняка бы многие задумались, стоит ли разрушать весь мир, чтобы пробудить в себе зверя? Или вместо несвоевременных переделок мира лучше заняться собой? Теперь-то отступать уже поздно. Результат налицо-с. Сами того хотели, господа и товарищи.

– Звать-то тебя как? А то и познакомиться не успели.

– Меня? Иван Захарович Курицын, – степенно представился бородач. – Из Сибири. С-под города Новониколаевска. Слыхал о таком?

– Слыхал.

– А тебя, браток, как кличут?

– Георгий Юрьевич Орловский. Из-под Москвы, но близко от твоих краев бывать приходилось. Еще в японскую.

– Кадровый, значит? То-то я смотрю, биться ты мастак. Я уж, признаться, не чаял живым выйти… Дальше-то что делать будем, Егор Юрьевич? – несколько переиначил имя Орловского на простонародный лад Курицын.

Главенство своего напарника он признал бесповоротно.

– Дальше? А дальше вернемся на станцию. Попробуем паровоз захватить. Далеко они его не отогнали. А то у меня никакого желания нет переть до Смоленска на своих двоих. Да и дальше тоже.

– Да их же там полно! – От подобной наглости у Курицына едва не захватило дух.

– А нам-то что? Да и не ждут они нас на вокзале. Небось гадают, в какую сторону мы побежали, да по улицам рыщут. Не ровен час, найдут.

– Тоже верно, – после некоторого раздумья согласился Иван Захарович. – Что здеся сидеть, что идтить, на все воля Божья.

– Тогда тронули. – Орловский аккуратно затушил выкуренную до конца самокрутку и поудобнее перехватил трехлинейку.

Вокруг царила ночная тьма, улицы не освещались, и лишь в стороне станции едва маячило зарево фонарей. Однако в данный момент тьма выступала союзником, позволяла перемещаться незаметно. Благо собак нигде не было, и ничто не могло выдать крадущихся в сторону вокзала людей.

По дороге Орловский и Курицын дважды натыкались на конные банды. Разбойники двигались не таясь, с факелами, и заметить их издалека не составляло труда. Каждый раз беглецы прятались за чьим-нибудь высоким забором. Конные проезжали мимо, изредка обмениваясь замечаниями о разгроме на станции да хвастливыми обещаниями, что они сделают с бежавшими наглецами.