Читать книгу "Возмездие теленгера - Михаил Белозеров"

Ничего не видя перед собой, позабыв о Верке Пантюхиной, Костя, как в тумане, пошел к выходу, еле переставляя отяжелевшие ноги и слыша за спиной, как ему казалось, смешки и унизительный шепот: «Знай наших!» Осталось сделать два-три шага, и можно было оказаться на крыльце, быстренько свернуть за угол и убежать от стыда и обиды. Вот, оказывается, как оценили мои поступки, думал он, как вдруг, похолодев в душе, услышал командный голос Рябого:

– Костя!.. – и потом, немного погодя: – Ты куда?.. Все за стол садятся! А ты у нас главный герой! А ну-ка стой! Подойди ко мне!

Костя повернулся с полными слез глазами:

– Кондратий Александрович…

– Ну е-мое! – возмутился Рябой и, крепко схватив Костю за руку, дернул сильно и больно. – Сядь! Сядь и сиди рядом! Люди вокруг… стыдно!

Он пихнул Костю на лавку, и тот покорно плюхнулся на нее. Рябой, как-то странно посмотрев на него, обратился к собравшимся:

– Ну что, господа-товарищи! Всем налили? Выпьем за светлую память наших односельчан: Андрея Лукина и Василия Зверова. Хорошие были мужики. Крепкие, работящие! Побольше бы нам таких, цены деревне не было бы!

Все поднялись, молча выпили, и Костя тоже выпил свои пятьдесят грамм самогона и даже не почувствовал, какой он крепкий. Потом выпили еще раз и еще, а он все не закусывал и не закусывал. И вдруг, когда у него в голове появилась пугающая легкость и он стал сползать с лавки, чтобы все-таки улизнуть, атаман встал, прочистил горло и сказал, очень серьезно глядя на односельчан:

– А теперь, дорогие мои, выпьем за того, кто спас нашу деревню, за верного человека, который выполнил свой долг! Славная у нас смена растет! – И посмотрел на Костю.

Костя, который до этого сидел, уставившись в тарелку с холодцом, поднял глаза: напротив, по левую руку от атамана, сидел Чебот. Ну все! – подумал Костя, краснея еще больше, – сегодня же уйду на Лоухи! И гори оно все синим пламенем!

– Встань, Костя! – велел Рябой. – Встань! Пусть все видят героя!

Он потянул Костю за рукав, и Костя, мало что соображая, поднялся, ссутулившись и не зная, куда девать руки. Ругать будут, подумал он обреченно. Ну и пусть ругают, все равно уйду в Лоухи!

– От всей деревни вручаю тебе наградное оружие, – между тем говорил Рябой, – пистолет, который вы добыли в вертолете.

С этими словами Рябой полез куда-то под стол и достал ту самую желтую кобуру, которая совсем недавно красовалась на пузе у Чебота.

– Носи на славу и пользуйся только тогда, когда в этом есть самая острая необходимость!

Костя, оглушенный происходящим, механически взял оружие и рухнул на лавку. Ему моментально стало стыдно. Он покраснел как рак и готов был провалиться сквозь землю из-за своей горячности. Однако никто ничего не заметил. Все присутствующие захлопали в ладоши, выпили, а потом, одобрительно перешептываясь, сели на свои места.

– Ну, паря, – сказал сосед справа по имени Мирон Попов, от которого пахло крепким табаком, а голос был надтреснутым, как старый патефон, – теперь ты герой!

– Спасибо… – ответил Костя и только тогда осмелился глянуть на Чебота, чтобы проверить свое предположение.

На животе у того уже не было кобуры, и Костя понял, что атаман послал Чебота за этой самой кобурой и что кобура с пистолетом предназначалась ему, а не Чеботу. Фу, подумал Костя, ну и дурак же я! Обида у него моментально прошла, на душе сделалось легко, и он принялся за холодец. Потом кто-то навалил ему картошки, и он был благодарен всем-всем людям в клубе, которые, оказывается, думали о нем только хорошее, а плохого ничего не думали. Ну слава богу, радовался он, пронесло. А я уж решил: что это за напасть?

Узкий ремешок кобуры он пропустил через плечо и повесил кобуру на бок. Она приятно скрипела и пахла настоящей кожей. После этого он уже победно глянул на Чебота. К его огромному удивлению, Чебот глядел на него вполне дружелюбно.

– Ну, а второму нашему герою мы сегодня вручаем нож разведчика! – не менее торжественно произнес Рябой. – Встань, Рем! Встань!

Когда все выпили за Чебота, Костя перегнулся через стол и попросил:

– Дай посмотреть!

Рукоять ножа с зацепом была эбонитовая, черного цвета, а на лезвии было выгравировано «зик 2008». Что такое «зик»? – принялся гадать Костя. И опять же Мирон Попов просипел:

– Златоустовский инструментальный комбинат.

– А-а-а… – согласился Костя. – А где это?

– На Урале, – дохнул табаком Мирон Попов. – Я там, брат, работал. Но вещь хорошая, на зверя или в разведке – незаменимая вещь.

– Спасибо, – ответил Костя с легкой душой.

– Пожалуйста.

Однако тетка Акулина, старая ворожея и знахарка, проходя мимо, сказала:

– Плохой нож…

– Почему?! – удивился Костя. – Нож как нож.

– Знак на нем недобрый. – И пошла дальше разносить деревенские разносолы.

А Дрюнделю за его подвиги вручили те самые часы, которые он снял с мертвяка. Оказалось, отец заставил отпрыска повиниться перед атаманом. Ну, а атаман по широте душевной его и простил – слишком значительное дело было сделано на фоне всеобщего невезения, и он надеялся, что ситуация переломится и что-то в этом мире изменится для деревни и всех, кто живет в ней. Ведь не может быть, чтобы все время было плохо, думал Рябой.

Потом, когда поминки перешли в заурядную пьянку, когда столы обнесли по десятому разу и трехмесячные запасы деревни были съедены вчистую, а животы оказались набитыми, когда мужики задымили самосадом, а бабы раскраснелись и сняли черные платки, когда все стали шуметь и громко разговаривать, когда дед Клим Спирин упал мордой в тарелку, а дед Антон Полуянов запел, фальшивя: «По долинам и по взгорьям…», когда солнце стало бордовым и присело за сопки, когда мелкий дождь прекратился, а река Парашка стала многоводной – в общем, когда это все произошло и казалось, что ничего нового произойти уже не может, Костя набрался храбрости и оказался рядом с Веркой Пантюхиной. Он решил ее сегодня обязательно поцеловать.

– Жених и невеста! Жених и невеста помесили тесто! – ябедническим тоном сообщила Катька, атаманская дочка, возникнув, как дух, откуда-то сбоку.

– Брысь отсюда!.. – беззлобно прогнал ее Костя и показал ей кулак.

Катька в ответ показала ему свой маленький кулачок, обиделась и пропала так же внезапно, как и появилась.

– Светло еще как… – робко сказала Верка, глядя в окно и, как обычно, теребя свою толстую косу.

На улице застучал дизель: «Тук-тук-тук-тук…» – и в зале загорелись лампы. Рябой расщедрился, тратил драгоценное топливо. В окно тут же стали биться комары и мошки. За рекой в темных плоских облаках висело красное, как земляника, солнце.

– Белые ночи начинаются, – сказал Костя, выставляя кобуру так, чтобы Верка видела ее в первую очередь.