Читать книгу "Иногда полезно иметь плохую память - Анна Малышева"

— А почему? Ты что ему сказала?

— Ничего! — Юлька развела руками.

— А, ты небось начала изображать сомнение — дай мне подумать, я еще не решилась.

— Смотри, допрыгаешься. — Макс впал в глубокую задумчивость, из которой его, впрочем, скоро вывел голос Юльки:

— Макс, а я опять сегодня грохнулась…

— А? — рассеянно отозвался он. — Ну и что? Погоди, что ты сделала?

— Грохнулась, говорю. В кафе. Очень было стыдно, может, из-за этого я ему потом ничего не сказала. Когда он делал мне предложение.

Настроение испортилось.

— Иди сюда, — потребовал Макс. Юлька послушно подошла. — Высунь язык!

— А-а…

— Нормальный язык, — заметил Макс и без всякого предупреждения ткнул ее кулаком в живот. — Ты, часом, не беременна?

Юлька охнула и согнулась, закрывая живот руками:

— Макс! Придурок! Куропатки! Вино! Чертовы помидоры!

— Что такое? Что за бред?

— Ужин, мурзилка. — Юлька хлопнула его по голове и опустилась рядом с ним на тахту. — Ты ударил по моему ужину, и мне теперь плохо…

— Ничего, — философски заметил Макс. — Главное — спокойная совесть. Я сделал, что мог. По-моему, ты здорова. Как именно тебе было плохо сегодня?

— Было все то же. Мне нечем стало дышать.

Будто кто-то схватил меня за горло и сдавил.

Макс, мне это не нравится, — вздохнула Юлька. — Неужели я заболела? Никогда ничем таким не болела.

— Хорошо бы понять, что это такое. — Макс сосредоточенно смотрел прямо перед собой. — Удушье, обморок… Чувство сдавленности в горле. Так?

— Именно так. — Юльку передернуло. — И теперь я боюсь, что все это повторится.

— Интересно-интересно… — прошептал Макс. — Ну, а кроме этого, есть какие-нибудь симптомы?

— Чего? — не поняла Юлька.

— Говорю, что еще чувствуешь, дура?

— А-а… Ну, чувствую тоску. Что-то вроде какого-то холодка или ветерка… Как ты думаешь, идти мне к врачу?

— Подождем, — решительно заявил Макс. — Но как интересно! Раньше-то у тебя ничего такого не бывало?

— Нет, говорю тебе.

— Никогда?

— Никогда, — уверенно сказала Юлька.

— Ты не можешь этого утверждать, — усомнился Макс. — Это могло быть в детстве, ты была еще маленькая и не запомнила. Надо спросить твою маму.

— С ума сошел?! Да она насмерть перепугается, ей нельзя про это говорить. Это мои проблемы.

— И мои теперь, — вздохнул Макс. — Почему твои проблемы рано или поздно становятся и моими?

— Не знаю, — промямлила Юлька. — Ничего я не знаю, ни в чем не уверена. Макс, мои волосы в самом деле ужасны?

— Помолчи. — Макс явно пытался поймать какую-то ускользавшую от него мысль. — Сейчас-сейчас… Ах ты, черт… Ушла!

— Кто?!

— Мысль! Была-была и вдруг ушла, — раздраженно откликнулся Макс. — И мне кажется, что это была очень важная мысль… И она касалась тебя…

— Ну вот! — Юлька неподдельно огорчилась. — Мне сейчас очень пригодилась бы какая-нибудь важная мысль, касающаяся меня.

Как ты мог ее потерять?!

— Еще найду! — пообещал ей Макс. — Бессонница теперь обеспечена. Знаешь, я думал о твоих припадках, и тут эта мысль мелькнула…

— Обещай, что вспомнишь! — попросила Юлька, поднимаясь и оправляя смявшуюся юбку. — Это очень меня беспокоит.

— Меня, представь, тоже. Я считаю, что не вправе подсовывать такому честному парню такую больную невесту, — пошутил Макс. — Сначала я тебя вылечу, а потом ты дашь согласие на свадьбу, лады?

— Тогда, наверное, мне не светит когда-нибудь выйти замуж, — вздохнула Юлька. — Доктор ты еще тот. Кстати, как мать? Пилила вчера? По-прежнему желает, чтобы ты шел в мединститут?

Ольга Петровна не верила в психоанализ, в чем и заключался корень ее разногласий с сыном. Сама она работала анестезиологом в роддоме и имела весьма приземленные взгляды на жизнь и медицину. Для сына она мечтала о карьере терапевта, а подсознание считала выдумкой богатых бездельников.

— Нет, обошлось. Я сразу впал в хандру, — пояснил Макс.

— Почему?

— Не знаю… — Он снова откинулся на подушки. — Просто паршивое настроение.

— Может, из-за меня? — подсказала Юлька. — Что там вечно болтают про подсознание твои любимые психоаналитики? Сознательно ты меня не любишь, а подсознательно очень любишь и дико ревнуешь к этому Жене?

— Дитя мое, это исключено, — заверил ее Макс. — Вы встретитесь завтра?

— Ну да. Но как мне быть с ответом? Я не сказала ему ни «да», ни «нет». Он ждет ответа.

— Викинг! — Макс умиленно сложил ладони. — Я просто обязан способствовать вашему браку. Какой жених! Какой подарок! Скажи нашему Ромео, что должна подумать. Если будет настаивать, упади в обморок.

— Черт! Не напоминай мне об этом.

— Ладно, иди. Привет Ромео.

Мать ждала Юлю на кухне. Она курила, что бывало с ней редко.

— Мам, вот она я, живая и здоровая, — осторожно сказала Юлька.

Мать, нервно затянувшись, кивнула. Юлька почуяла неладное.

— Это был он? — спросила мать голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Этот парень в белом пиджаке.

— Ну да. Он хотел подняться к нам, познакомиться с тобой, но я решила не торопить события.

— Так… — Мать поперхнулась дымом и закашлялась. — Юля, он мне не нравится.

— Ну вот, приехали, — огорчилась Юлька. — Ты же его толком даже не видела.

— Видела и успела понять, что это тот самый тип богатых мальчиков-бездельников, которым все дозволено.

— Мама, мама, если бы ты знала, насколько ты не права. — Юлька засмеялась и молитвенно сложила руки на груди. — Этот богатый мальчик-бездельник сегодня сделал мне предложение руки и сердца и при этом так оробел, что даже не решился меня поцеловать.

Мать онемела.

— Это правда, мама. Если бы ты его видела в тот миг, ты бы первая его пожалела. Да, он не беден, и родители его обеспечивают. Все так.

Но он совсем не наглец, не подлец, ничего в этом роде. Уверяю тебя.

Мать наконец обрела дар речи:

— Он сделал тебе предложение? С какой стати? У вас что, было что-то?

— Гуляли под ручку по Страстному бульвару, — призналась Юлька. — А до этого ужинали в доме, где жил Есенин. Вот все мои грехи, падре.