Читать книгу "Дите - Владимир Поселягин"

Стоя у зеркала, я пел, выкладываясь, полностью забыв обо всем. Со мной такое бывает, особенно когда немного пригублю на дне рождения или еще каком-нибудь празднике. В общем-то, я не пью, совсем. Но на празднике мог принять одну рюмку, не больше. А сейчас, кинув взгляд на отражение стоящих клиентов и мастеров, внимательно меня слушавших, смущенно умолк. На многих лицах я увидел расстройство, что не допел до конца. С опаской поглядывая на свою спутницу, попросил парня:

— Вы ее подержите пока, а то ведь убьет молодое дарование.

— Беги, подержу, — сказал с улыбкой парень.

Как ни странно, вырываться, чтобы догнать меня, Ксения не стала.

Когда она наконец вышла из парикмахерской и села в машину, я на всякий случай прикрылся руками. Не дождавшись удара или оплеухи, одним глазом посмотрел на нее. Девчонка сидела, облокотившись о дверцу, и с прищуром смотрела на меня. Серьезно смотрела, с легкой примесью подозрительности. Потом печально вздохнула и спросила, глядя мне прямо в глаза:

— Что я тебе сделала, чтобы ты надо мной так издевался?

«Ого, серьезный разговор пошел!»

Да и я, честно говоря, зарвался, прикалываясь. Все-таки она не Аленка. Кинув на девушку быстрый взгляд, отвернулся и стал смотреть вперёд, мысленно раскладывая по пунктам предстоящую речь. Говорить всю правду однозначно не стоило, а врать было просто опасно — если поймёт, отношения испортятся окончательно.

— Если обидел, извини! — наконец решился я.

— Обидел!

— Извини еще раз!

— Ну-у-у, ладно. Извиняю, но помнить буду. Так из-за чего ты так на меня взъелся?

— Можно сказать, не на тебя. Понимаешь, все: мимика, лицо, фигура, даже голос… В общем, ты похожа на одного человека, который меня очень обидел.

— И ты решил отыграться на мне? Все ясно!

— Извини, не мог удержаться. Мир? — спросил я, протягивая ей руку.

Ксения несколько секунд с прищуром смотрела мне в глаза, потом вздохнула, подала свою и ответила:

— Ладно, мир.

Повернув ее ладонь тыльной стороной вверх, поцеловал приятно пахнущую бархатистую кожу и сказал, пародируя профессиональных ловеласов:

— Ксения, свет очей моих, как я рад, что мы решили помириться! Бальзамом на сердце мое прольется голос твой чарующий. И с трепетом в душе услышу я ласковое «прощаю».

— Балаболка, — улыбнулась девчонка, отбирая руку, которую я напоследок успел еще раз чмокнуть, — но красиво, спасибо. Мне еще никто не говорил таких приятных слов.

— А, всегда пожалуйста, — отмахнулся я, развалясь на сиденье.

— Куда едем?

— Давай заедем куда-нибудь поедим. А то жор напал. Да и пить охота.

— Ты же час назад ел! — возмутилась Ксюша, выруливая на среднюю полосу.

— У меня молодой растущий организм, и он хочет есть. И пить. К тому же у меня был стресс.

— У тебя?! Стресс?!

— Конечно! Я же с тобой общался! Все-все, мир, я просто шучу, не обращай внимания.

— Дурацкие у тебя шутки. Я после них поседела, наверное.

Выглядела она просто великолепно, о чём ей не замедлил сообщить, после чего спросил:

— Куда едем?

— В парк. Там кафе в глубине парка, мы в прошлом году туда ходили. Мне очень понравилось.

— Ну, надеюсь, что мне тоже понравится.

— Понравится. Там просто изумительное мороженое.

Громким возгласом выразив свое одобрение, попросил прибавить скорость.

Немного помолчав, Ксения спросила:

— А там, в парикмахерской, ты песни пел. Чьи они?

Секунду помедлив, ответил:

— Слышал. Один знакомый пел, а я запомнил.

— Споешь?

— Да не проблема. Какие закажешь? Про любовь? — промурлыкал я, прижимаясь к ее руке и влюблено глядя снизу вверх.

— Спой, которая тебе нравится.

— Мне много нравится. Только без музыкального сопровождения будет не очень, согласна?

— Пой.

— Ну ладно, вот эта подойдет на данный момент:

Был обычный серый ленинградский вечер,

Я пошел бродить в дурном настроенье,

Только вижу вдруг — идет мне навстречу

То ли девочка, а то ли виденье.

И как будто мы знакомы с ней даже,

Помню, чей-то был тогда день рожденья,

И, по-моему, зовут ее Ксюшей,

То ли девочку, а то ли виденье.

Она прошла, как каравелла по зеленым волнам,

Прохладным ливнем после жаркого дня.

Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она,

Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я…[3]

Закончив «Виденье», спел «Студентку-практикантку», потом «Плачет девочка в автомате».

— Красивые песни, — сказала Ксения. — Последняя жалостливая такая.

Еще бы, на ней я специально слезу пустил. Что, кстати, получилось довольно легко.

— Мы приехали. Выходи.

Оказалось, что мы уже припарковались у тротуара. Выбравшись из машины, я встал около капота и стал ждать, пока Ксения её закроет.

— Пойдем, — закончив, она подала мне руку.

Блин, как дите ведет.

Пока шли по одной из тенистых тропинок, Ксения постоянно выспрашивала у меня про песни. Я старательно отводил вопросы в сторону и, прикалываясь над ней, кричал, когда проходили прохожие: «Мама, ну купи!» На что она уже не обращала внимания.

— А кто это здесь одна гуляет?

Из кустов вышли, покачиваясь, два патлатых дауна лет по двадцать. Отчетливый запах свежего перегара показывал, что они изрядно выпили. Наверняка их потянуло на подвиги из-за этого. Один бросил на меня взгляд, и я молниеносно сунул палец в нос и стал в нем ковыряться, тупо глядя на них.

— Пропустите! — воскликнула Ксения, пытаясь обойти этих павианов.

К сожалению, поблизости никого не было, только вдалеке мелькнула куртка прохожего.

— Не-е, не пропустим, — ухмыльнулся тот же гамадрил, раскинув руки.

Мне это надоело. Отодвинув Ксению в сторону, я принялся закатывать рукава рубашки:

— Так, чмыри, у вас две секунды, пока я не закончу, чтобы свалить.

Бабуины, усмехнувшись, переглянулись, один из них грозно нахмурился и спросил:

— А то что?

— А то вам будет плохо.

Все это как-то отдавало какой-то театральностью, но мне было пофиг.