Читать книгу "Возвращение Колдуна - Александр Николаевич Гальченко"

умчался к Бурой Крепости сразу как известили о состоянии старого короля. – отчитался второй.

– А Ренестон?

– Отправился за королём.

– Ох как не вовремя. Как не вовремя. От куда они только взялись, чёрт бы их побрал.

– Прошли все посты не замеченными, вышли из леса, – заговорил третий мечник. – их очень много, больше, чем мы можем собрать в разы, даже если вооружим всех, кто может держать оружие.

– Во сколько? Во сколько я тебя спрашиваю?! – гневно прогремел седой, сразу не услышав ответ.

– Их около четырёх тысяч, ещё столько же приближаются с востока, по окраине запретного леса. Во главе войска маг, кто таков пока не известно, от лазутчиков больше нет вестей. И ещё, они тянут таран. Ворота – это дело времени. Будет сложно выстоять.

– Будем держаться столько, на сколько хватит сил. – словно заговаривая подчинённых проговорил воевода. – Голубь уже улетел, завтра Генрих с войском ударит с тыла, вот тогда и посмотрим у кого превосходство. Наша задача выстоять и ослабить эту волну. Арбалетчиков на башни, и лейте масло у ворот, не жалейте, пусть вся земля пропитается. Ну? Вы ещё здесь? Есть ещё зубы, не все повыпали.

Воины разбежались в стороны, а раздававший указы подошёл к краю стены. Вглядываясь в даль на приближающееся войско, он произнёс:

– Кто же ты такой? И на хрен ты припёрся?

В километре от города Радана, или данного солнцем, был высокий холм, на котором одиноко возвышалась огромных размеров липа. На одной из её веток, сидел ворон, поворачивая время от времени голову, пытаясь получше рассмотреть картину вокруг. Послышался стук копыт, и к дереву подъехал всадник. Одет он был в темные штаны, пышную белую рубаху, да стёганый жилет из тёмной кожи. Крепкий, с длинными белыми волосами ниже плеч. Его серые, чистые как хрусталь, глаза, под широкими бровями, всматривались в сторону ненавистного ему города. Большая чёрная птица издала характерный для неё крик и спрыгнула с ветки. Падая, она обратилась человеком и приземлилась на ноги.

– Димитрий, – обратился всадник к парню в чёрном. – скоро этот город упадёт к нашим ногам. У тебя будет много работы.

– Зачем? – спросил ворон, подняв голову на владыку. – зачем весь этот маскарад. Зачем эти сложности с Генрихом? Неужто он так страшен?

– Страшен, нет. Опасен, да.

– Мы разбили бы его армию словно лёд, напрасная суета.

– И этот лёд растаял бы, и мы увязли в болоте. – размеренно говорил всадник. – Сила не главное. Этот старый лис, за всю свою жизнь не проиграл ни единой битвы, а их у него было не мало. Многотысячные армии, одну за одной, он стирал в порошок словно неустанная мельница, и, если бы не его всепоглощающая доброта и одержимость справедливостью, мы бы все, давно, величали его властелином. Я рискнул бы идти на него в лоб только в отчаянном случае, пусть я и бессмертен. Мы сломили его, не потеряв ни единого воина.

– Мой учитель заботится о своём войске? – с издёвкой спросил Димитрий.

– Ты много себе позволяешь! Но этим ты мне и нравишься. Они нужны нам.

К холму, ровным строем приближалось многотысячное войско, и колдун был в предвкушении. Он ждал, когда ему принесут корону вместе с головой бывшего короля.

***

Алексий и Ренестон приблизились к воротам крепости, и они незамедлительно отворились.

– Беда, беда ваше величество, я вас здесь дожидаюсь, Ливадий так сказал. – говорила тучная женщина, которая когда-то была нянькой короля.

Алексий спрыгнул с коня и взяв её за плечи спросил:

– Что случилось? Где отец?

– Он в тронном зале, но туда нельзя. Двери опечатаны.

– Что значит нельзя?! – крикнул парень, направившись к центральной башне, где находились покои его отца.

– Горе то какое. – залилась слезами нянька и перебирая ногами пыталась угнаться за Алексием.

Ренестон спешился и обратился к воину, стоявшему у ворот:

– Позаботьтесь о скакунах, устали с дороги. – и так же направился за своим королём.

Алексий скорым шагом взбежал по ступеням, миновав несколько дверей и коридор, оказался в просторной комнате, где за столом сидели пятеро. Одним из них оказался пожилой мужчина маленького роста. Старик, только увидев короля, вскочил на ноги и бросился ему на перерез.

– Стой, Лёшка, стой! – говорил он ему, хватая за руки. – Выслушай же меня.

– Не сейчас, Ливадий! – рявкнул юноша и, отодвинув старика, направился к двери в зал. Дёрнув за кольцо, он обнаружил что дверь заперта. – Ключ!

– Но Алёша, ты не знаешь, с чем столкнёшься.

– Ключ я сказал! – разъярённо крикнул он.

Остальные сидели за столом и молча следили за происходящим, не осмеливаясь даже пошевелиться.

– Ой горе мне, – проговорил старик и, достав ключ из кармана, отворил дверь. Навесы скрипнули под тяжестью, и молодой король шагнул внутрь.

Около двери лежали двое стражников в тяжёлых доспехах, были они мертвы или просто без сознания было сейчас не важно. Алексий прошёл дальше по залу, здесь было одно большое окно и сейчас оно было завешено плотными, бордовыми шторами. Дверь, через которую зашёл парень закрылась, и стало совсем тускло. Король со всех сил потянул плотную материю и, не без труда, сорвал полотно, солнечный свет озарил комнату. Увиденное не могло не потрясать. На стульях, на столе, под столом и на полу, повсюду лежали придворные с застывшими лицами, выражающими ужас и боль. Осмотревшись и убедившись, что старого короля среди них не было, парень прошёл в угол и свернул в узкий коридор, не видимый из зала. Скоро он оказался около единственной двери, преодолев которую он увидел знакомую накидку своего отца, одетую на человеке, сидевшем на стуле около стола, водя гусиным пером по бумаге. В комнате было темно, лишь одна свеча на столе, взволнованно, играла пламенем.

– Отец, – тихо произнёс гость, и взялся за плечо пишущего.

В этот же момент кто-то очень маленький соскочил со стула, зазвенев словно колокольчик и скрылся с глаз оставив в руке короля знакомую одёжку. Этот кто-то двигался так быстро что разглядеть его, тем более при таком освещении, было невозможно, и парень даже не попытался его ухватить. Король опустил глаза и увидел кривую надпись, написанную ужасным почерком, и украшенную крупными чернильными пятнами.

«Указ: все от мала до велика смеются от ныне и во век.