Читать книгу "История Вселенских соборов. Часть II. Вселенские соборы VI, VII, VIII веков - Алексей Петрович Лебедев"

естеств в Богочеловеке, к учению, по которому в Богочеловеке как бы допускалось два лица божеское и человеческое, не пришедшие к единению (сущность несторианства). Феодор писал; «нужно полагать различие между храмом (человеком-Христом) и тем, кто вселился в храм (Богом-Словом), — между тем, кто освобожден от уз смерти и тем, кто освободил, — между тем, кто в страданиях стал совершенным, и тем, кто сделал совершенным, — между тем, кто малым чим умален от ангел, и тем, кто умалил, — между тем, кто увенчан славою и честью, и тем, кто увенчал, — между тем, кому дела рук Божиих покорены, и тем, кто покорил» (Пс. 8, 5–8). «Божественное писание учит нас, что иное Бог-Слово, и иное человек, и показывает нам, что различие между ними большое. Когда мы различаем естества, то говорим, что естество Бога-Слова совершенно; совершенно и лице, потому что нельзя сказать, чтобы совершенное Его существо было безлично, — но также говорим, что и естество человеческое совершенно, равно как и лице. А когда обращаем взор на соединение, тогда говорим: одно лице. Но мне скажут: не разделяй человека и Бога, не называй одним именем как того, кто одного со мною естества, так и Бога. Если я должен называть Христа единосущным Богу, то спрашиваю, каким образом человек и Бог одно? Ужели одно естество у человека и Бога, у Господа и раба, у Творца и твари? Человек одного существа с человеком, Бог одного существа с Богом. Итак каким образом чрез единение могут стать одним и человек и Бог» (Д. V. 66–67; 75; 82; 89–90)? Разделив во Христе естества, как два отличные одно от другого лица, 4) Феодор описывает человечество Христа в таких чертах, которые непреличествуют православному учению о Богочеловеке; человек Христос, по нему, ничем не отличался от всякого другого человека, — борьба со страстями и похотями была свойственна человеку Иисусу, как и каждому человеку. Феодор учит: «Господь негодовал и сражался против болезней более душевных, чем телесных, и охотнее побеждал страсти. Против болезней душевных он назначал труднее подвиг, а против телесных легче; чаще и более ему приходилось побеждать первыя, так как важнее та болезнь, которая требует более серьезного лечения. Восприяв и тело и душу, Он тем и другим подвизался за то и другое; умерщвлял в плоти грех и укрощал её похоти; душу же наставлял и побуждал — и свои страсти побеждать и обуздывать плотские похоти. Только чрез свое воскресение Христос, как человек, сделался неизменяемым, т. е., неудобопреклонным ко злу. Почему до воскресения из мертвых Он укорял Петра за то, что этот соблазняет его своими словами (Мф. 16, 23). Чрез воскресение же Христос соделался совершенно непорочным» (Д. V. 80; 68; 85). Как человек, борющийся со страстями и похотями, как человек, не достигший полноты совершенства, 5) Христос нуждался в руководительстве Духа Святого и в подкреплении от самого Бога Слова. Он нуждался в руководстве Духа Святого. Разъясняя эту мысль. Феодор говорит: «выражение: возведен бысть Духом (Мф. 4:1) означает, что Христос как человек был руководим Духом, Им был направляем к должному; Им был научаем тому, чему следовало; Им был укрепляем, так что способным стал на столь трудное состязание. Чрез помазание Духа он не только творил чудеса, но и знал отчетливо, каким образом следует пользоваться чудесами, чтобы возвестить народам благочестие, понести слабости труждающихся и таким образом привести свое намерение в исполнение; поэтому он и оправдался и явился непорочным частью чрез удаление от худого и стремления к лучшему, частью чрез постепенное усовершенствование». (Д. V. 64. 69). Подобное же содействие оказывал человеку Христу и Бог-Слово, соприсутствовавший в нем; Бог Слово помогает ему, как существу иному, чуждому. Феодор пишет: «Бог-Слово много возлюбил его и все его усвоил себе и все перенес, сопровождал его во всех страданиях, силою своею сделал его чрез них совершенным; и он восстает из мертвых не по закону своего естества, но Бог-Слово своим присутствием, своим действием и по своей милости освобождает его от смерти я от тех горьких последствий, которые отсюда происходят, воскрешает его из мертвых и приводит к высшей цели. Пребывая в нем. Бог-Слово даровал ему бессмертную жизнь и сделал его невредимым, бессмертным и неизменным, возвел на небо» (Д. V. 85–86). Основное воззрение Феодора, которое проходит чрез все учение его и которое состоит в том, что Христос человек как в рождении, так и во время земной жизни, не приходил в личное единение с Богом Словом, — отражается и на его учении о Богородице. 6) Феодор уклонялся от названия «Богородица», усвоенного церковью Деве Марии. Феодор рассуждает: «когда спросят: мать человека или матерь Бога — Мария? — мы должны отвечать: и то и другое, первое по естеству, второе относительно. Она матерь человека, потому что человек был во чреве её; но она-матерь Бога, потому что Бог был в рожденном человеке, но Он был в нем по благоизволению». При другом случае Феодор еще яснее говорит: «когда вопрос будет о рождении по плоти, тогда не следует считать Бога-Слово Сыном Марии, потому что от смертного рождается смертное и от плоти подобное ей» (Д. V. 87–88). Кроме нечестия, указанного собором в учении Феодора касательно соединения двух естеств в Богочеловеке, отцы этого собора поставляют в укор Феодору и некоторые другие второстепенные, но все же важные заблуждения, открытые в его сочинениях. Открыто было, что Феодор, 7) хульно отзывался о некоторых книгах, принятых в канон священный, — о книгах Иова и Песни песней. О писателе книги Иова и о содержании её Феодор делает такой отзыв: «То, что необходимо было выставить на вид при изложении книги Иова, все это мог бы кто-нибудь представить в лучшем свете и сделать его ревнителем добра. А так как он этого не сделал, без нужды увлекшись любовью к тщетной славе, то он не мало повредил мнению о праведнике у тех, которые о божественных писаниях судят обыкновенно не с должным благоговением, и тем многих заставляет порицать написанное. О самых начальных словах, которые писатель влагает в уста Иова, когда пришли к нему друзья (Иов. гл. 3), какой человек, верно смотрящий на все или здраво обо всем рассуждающий, может думать или утверждать, что слова эти приличны мужу праведному? Собирать с первого раза так много злословий и обрушивать их на такие предметы, которые не могут принять злословия — кто подумает, что это прилично мужу богобоязненному? Но этот позор еще мал в сравнении с тем, что находится в конце книги (гл. 42). Там говорится, что Иов