Читать книгу "Арлекины и радуги - Ирина Дмитриевна Голыбина"

требовавшего ее к себе по важному делу. В легком недоумении – с чего такая срочность? – она явилась к начальству.

Гуннар стоял к Вере спиной, глядя в окно от пола до потолка, за которым, правда, не было ни панорамы города, ни широкой ленты Дуная, а только соседние здания, построенные совсем близко друг к другу. Вера невольно заметила, что спина у Гуннара уже не такая прямая, как была, когда они встретились впервые, а седая грива почему-то встрепана и стоит дыбом. Со стола пропали рамки с фотографиями жены Сельмы, дочек и внуков, и столешница казалась голой, несмотря на несколько телефонных аппаратов, папки с документами и письменный прибор.

Услышав, что Вера вошла, он не сразу повернулся к ней: еще несколько мгновений так и смотрел в окно, потом вздохнул и нацепил на нос очки, которые до этого держал в руке.

– Садитесь! – Гуннар величественным жестом указал ей на кожаное кресло. Сам опустился в другое, напротив, снял очки, недоуменно на них глянул и надел обратно. Веру посетила пугающая мысль: начальник вызвал ее, чтобы уволить. А причина? Она совершенно уверена, что с работой справлялась, да, собственно, ее всегда только хвалили, Гуннар в первую очередь. Тогда что? И тут же в ней дрогнула, зашевелилась надежда. Перевод? Другое назначение? Командировка?

– Думаю, вы уже догадались, что я вам скажу, – начал Гуннар, откашлявшись. – В моем возрасте… консультативная должность будет лучшим выходом…

Вера смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, что начальник имеет в виду.

– Мне дали возможность самому назначить своего преемника, – продолжал он, – и ваша кандидатура показалась мне очевидной. Вы молоды, полны сил. При этом обладаете всем необходимым опытом и компетенциями, тут я уверен. Как управленец показали себя с лучшей стороны. Конечно, я вас не тороплю: о своем решении я пока никому не сообщал, и вы имеете возможность подумать. Предварительно вы можете сказать, заинтересованы или нет?

Заинтересована ли она? Вера едва не подскочила на месте; только силой заставив себя сидеть как ни в чем не бывало, она медленно кивнула:

– Пожалуй. Предложение очень лестное.

– Вы, как никто, понимаете, с какими трудностями связана эта работа, но вам они по плечу. Официально о моей отставке будет объявлено через месяц, тогда же состоится и новое назначение. До этого выйдет новостной релиз, где я назову, кого оставляю вместо себя. Не думаю, что с этим возникнут осложнения: вы и с точки зрения политкорректности – идеальный кандидат. Мы обязаны соблюдать положения нового регламента, и молодая женщина на этом посту прекрасно им соответствует.

Гуннар хлопнул ладонями по коленям и встал.

– Позвольте вас поздравить! – Он протянул ей руку для рукопожатия. – Условия контракта, ваши расширенные обязанности, все это мы с вами еще обсудим. Но я рад, что вы согласились. Вы единственная из моего офиса, с кем мне действительно приятно было иметь дело.

Веру его слова удивили: ей всегда казалось, что Гуннар со всеми прекрасно находит общий язык и любимчиков среди подчиненных у него нет.

– Сельма приглашает вас с мужем к нам на обед. У вас есть планы на следующие выходные?

Вера покачала головой:

– Нет, насколько мне известно. И мы с удовольствием к вам придем. Передайте Сельме привет от меня.

На обед Сельма подала традиционные канапе с лососем, копченным на прутике можжевельника, шведские фрикадельки с джемом вместо соуса, запеченный картофель. Магнус привез вино, а Гуннар выставил в графинчике русскую водку, сказав, что это в честь Веры и ее новой должности. Мужчины выпили по рюмке, Вера с Сельмой предпочли австрийский блауфренкиш. После первых тостов работы больше не касались; говорили о концертах Венской филармонии и опере, где в новом сезоне должен был выступать соотечественник и добрый знакомый Гуннара, баритон по фамилии Маттеи.

– Я его слышала, – заметила Вера, – великолепный тембр. И он, кажется, знает русский язык. По крайней мере, легко исполняет нашего «Евгения Онегина».

– У вас будет возможность встретиться, – ответила на это Сельма, – и выяснить самой. Я организую в его честь прием. Вы с Магнусом непременно должны присутствовать.

Магнус, не вслушиваясь, кивнул.

На приеме, состоявшемся вскоре, Вера познакомилась не только со знаменитым баритоном, который русского в действительности не знал, а роли учил на слух, но и с интендантом Венской оперы – невысоким круглоголовым человечком с блестящей лысиной, острыми карими глазами и бойким языком.

– Герр Мейер, – представила его Сельма, подведя к Вере. – Доминик.

Они быстро разговорились, и интендант – так в опере называют директора театра – поделился с Верой планами на будущий сезон.

– У меня много русских выступает, – сказал Мейер, подмигнув, – талантливая у вас страна. Дима Корчак – просто восторг. Думаю, со временем он и дирижером станет. А какие женские голоса!

Вера слушала, вертела в пальцах тонкую ножку бокала. Вспомнила, что в недавнем пресс-релизе писали: Венская опера работает без музыкального руководителя. Решила спросить, как так удается Мейеру вести оперный театр самому – он же управленец, не музыкант?

– Видите ли, – ответил тот, усмехнувшись, – для этой должности требуется дипломат. Вам ли не знать: примиряешь режиссера с артистами, артистов с дирижером, со спонсорами договариваешься. Потом, у меня свобода в выборе репертуара. И разносторонность. Дирижеры, так или иначе, предпочитают определенных композиторов, определенных исполнителей. А у меня ограничений нет.

– Ну вы самим искусством ограничены. Опера – для элиты.

– Не скажите! – обрадовался Мейер, даже глазки засверкали, и лысина заблестела еще сильнее. – На самом деле опера доступна для всех. Это же чистые эмоции! Голос души. Надо только довериться музыке, и вы все поймете. Никаких особых знаний или искушенности не потребуется.

– Но в театр к вам попасть непросто…

– Видите ли, заполняемость – критерий эффективности моей работы. Великий Тосканини говорил: если хочешь понять, насколько успешен театр, загляни в кассу. У нас всегда очередь, билеты продаются на девяносто девять процентов, на любую постановку…

Директор явно сел на своего конька; дыхание у него участилось, а щеки порозовели. Вера решила сделать ему комплимент:

– Вы отлично справляетесь. Сколько уже сезонов вы в Вене – десять?

– Пятнадцать, – с гордостью ответил Мейер. – И в каждом обязательно новый режиссер, новые солисты. У меня выступают артисты из Кореи, из ЮАР, даже из Аргентины и Уругвая! Вот вам география – не хуже, чем в ООН.

– Пожалуй, – Вера не смогла сдержать улыбки при виде его энтузиазма.

Она увидела, что Магнус направляется в их сторону, хотела его представить, но мужчины уже пожимали друг другу руки.

– Герр Эдлингер, поздравляю! – галантно воскликнул Мейер. – У вас очаровательная жена. Мы