Читать книгу "Кровь Дезидерия - Али Стюббе"

платье частично высохло из-за того, что я оставалась в пещере, чтобы продолжить чтение после того, как Эйден ушел тренироваться, но промокшие подошвы моих тапочек оставляют за собой блестящий отражающий след, когда я пробираюсь на кухню. Телион, повар, ненавидит, когда я вторгаюсь в его личное пространство и утаскиваю кусочки еды между приемами пищи; хотя я думаю, что втайне его не беспокоит мое присутствие.

Я оставалась в пещере пропустив обед и, ничего не съев на завтрак, не оставив себе другого выбора, кроме как вернуться до того, как съем страницы своей книги. Потому что это было бы грешно.

Я быстро хватаю хлеб, несколько кусочков сыра и аппетитное мясо, накрытое на столешнице. Я выкладываю все это на поднос и сую голову в потайной шкафчик, зная, что там будет особенный десерт. Аромат чего-то сладкого и фруктового наполняет мой нос, когда я замечаю приготовленный малиновый пирог. С коварной ухмылкой я беру кусочек, прежде чем отправиться обратно в свою комнату. Может, я и взрослый человек, но иногда я чувствую себя ребенком, когда дело доходит до игр против Телиона.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, я проглатываю каждую крошку еды на своей тарелке, облегчая боль от нехватки пищи, которая нарастала в моем желудке. Восхитительные ароматы врываются в мои вкусовые рецепторы, и я жалею, что не ела это медленнее, хотя бы для того, чтобы насладиться каждым кусочком.

Еще один мучительно долгий день заточения в этих стенах, но я благодарна, что пещера дает ощущение отсрочки. Иногда я ныряю в воду просто для того, чтобы поплавать и стереть тревожные мысли. Теперь мне интересно, когда я вернусь в пещеру в будущем, вернутся ли воспоминания о губах Эйдена на мне и затопят ли они мой мозг. Потребность пойти к нему и исправить то, что между нами стало натянутым, усиливается, зная, что он всего лишь похоронил свои чувства по поводу того, что произошло до того, как мы поплыли, но тонкая потребность в пространстве останавливает это желание.

Я быстро переодеваюсь в чистое платье, прежде чем позволяю своему телу откинуться на спинку кровати, утопая в пуховом одеяле. Закрывая глаза на мир, я жалею, что не могу сбежать в другую реальность. Неснимающееся колье на моей шее душит, часто заставляя мое дыхание казаться сдавленным из-за его давящего веса. Поднимая руку, чтобы провести ею по железному ожерелью, я сосредотачиваюсь на темпе своего дыхания. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Постоянная тупая боль от сдерживания силы света. Это создает пустоту внутри, пустое отверстие там, где должен быть шар силы.

Раздражение сотрясает мои кости от воспоминаний о том, как мой отец отправил мою судьбу в ад.

Крадет мою силу, крадет мой голос, крадет мою жизнь. Только вместо того, чтобы бежать из ада, я планирую пройти прямо через его врата.

Стук. Стук. Стук.

Кора.

Я сажусь, поправляя платье, прежде чем сказать ей, чтобы она входила, надеясь, что она не может сказать, что всего несколько часов назад я пожирала ртом Эйдена, как будто у меня украли воздух из легких, а его губы были кислородом.

Дверь широко открывается, когда она входит внутрь, мягко закрывая ее за собой. Голубые радужки ее глаз встречаются с моими в безмолвном вопросе: Ты в порядке?

Я киваю для быстрой уверенности, откидываю голову назад и смотрю в потолок, сообщая ей новости. Ей не нужно говорить ни слова, прежде чем я прочищу горло, чтобы еще больше избавить ее от беспокойства.

— Я в порядке, Кора. Мой отец просто считает, что объявление о помолвке с Эйденом — это новость, которую стоит отпраздновать. — Я бросаю на нее быстрый взгляд как раз вовремя, чтобы уловить ее шок.

Затем ее брови слегка хмурятся, она проходит дальше в комнату и устраивается поудобнее в мягком кресле на балконе.

— Брак с Эйденом — это так плохо?

Тяжело вздохнув, я подхожу к ней и плюхаюсь на сиденье рядом с ней, что очень не подобает леди и принцессе.

— Полагаю, что нет, но он не моя пара, не мой выбор в любви. — Я усмехаюсь, не в силах подавить немедленное отвращение от демонстрации контроля моего отца надо мной; кукла, играющая роль, но и рабыня его наказаний.

Кора понимающе кивает.

— Я знаю, и я ненавижу, что он вынуждает тебя к этому. Но вы с Эйденом были друзьями много лет. Наверняка появились какие-то чувства?

Я прищуриваюсь, пристально глядя на нее. Она копает. Она не может знать о пещере. Итак, она спрашивает, думала ли я когда-нибудь о нем в таком ключе.

— Тьфу, ты знаешь, я никогда не видела в нем ничего большего, чем друга. Он не моя пара, помнишь? Но я не могу отрицать, что что-то чувствую к нему, потому что, кроме тебя, он был одним из немногих, кого я подпустила так близко. Я просто не думаю, что эти чувства могут перерасти в любовь. — Я неуверенно пожимаю плечами.

Возможно, у меня был момент слабости раньше, потому что я никогда не чувствовала такого сильного жара, обвивающего меня, и это заставляло меня терять всякий рассудок, но один момент не может определить, может ли быть любовь в нашем будущем. Чувства, которые я испытываю к нему, все еще остаются дружескими, но, возможно, тот жар между нами, который я почувствовала, может перерасти во что-то большее. Во что-то, о чем говорил мне Эйден, у нас могла бы быть хорошая жизнь.

Кора мягко улыбается и задумчиво кривит рот в сторону.

— Я знаю, и я бы хотела, чтобы я могла что-то сделать. Брак с Эйденом мог бы быть хорошим, Эмма. С другой стороны, он не какой-нибудь старый ублюдок с пузом. — Она хихикает. — По крайней мере, на Эйдена приятно смотреть, и вы уже близки с ним во многих отношениях.

Если бы она только знала, как близко мы были близки сегодня.

Я смотрю на нее, но не могу скрыть ощущения, что мой поводок только укоротился.

— Я хочу иметь выбор, Кора. Или, по крайней мере, решить выйти замуж за Эйдена по собственной воле.

Она впитывает мои слова, зная, что у меня был нулевой контроль во всех аспектах моей жизни.

— Тогда, что ты собираешься делать?

В данный момент я не знаю, как ответить на ее вопрос. Я позволяю своему взгляду переместиться на открытые балконные двери, любуясь тем, как небо пылает огнем заходящего солнца. Выйдя замуж за Эйдена, я по-прежнему буду только здесь, в этих стенах, никогда не увижу красоты того,