Читать книгу "Кольцо с секретом - Марина Серова"

что, серьезно? А кого?

– Этого я тебе пока не могу сказать, – твердо заявила я, – понимаешь, тайна личности. Но если ты поглядишь на пару фоток, возможно, ты кого-то из них знаешь? Только строго-строго между нами, это вопрос жизни и смерти.

Ленка, поперхнувшись, спросила:

– Чьей?

– Твоей, – безжалостно заявила я. – Ленок, короче. Просто посмотри, кого из них ты знаешь?

Глава 15

Ленка, вымыв руки, – уж так она прониклась серьезностью задачи! – уселась за ноутбук, и я принялась демонстрировать ей паблики обнаруженных Ольгиных друзей.

– Вот беда-то, – с боязливым любопытством приговаривала она, – что, считаешь, кто-то из них?

Я со значением промолчала.

– Вроде бы всех знаю, – сообщила Ленка, – это второкурсники, двадцать первая группа, кстати, весьма небесталанные и дисциплинированные. Хотя, может, потому, что там в основном все на коммерческой основе.

– Ага, то есть все за деньги?

– Нет, не все, но процентов девяносто, – прикинула подруга.

– То есть стараются и не пропускают?

– Ну как. Пропускают, конечно, но по сравнению с остальными явка не в пример лучше.

– Очень хорошо. А вот эту видела когда-нибудь? – и я показала фото Ольги.

Ленка лишь глянула – и без колебаний ответила, что ни разу ее не видела.

– Уверена?

Она глянула удивленно:

– Тань, ты что? Думаешь, такая королева незамеченной останется? Тут и не мужеска полу, а голову свернешь… ишь, – задумчиво протянула Лена, – прям Марлен Дитрих, белокурая бестия. Нет, точно, ни разу не видела.

– Ладно, пусть ее. Оставим. Насчет тех предыдущих можешь что-нибудь сказать?

– Даже не знаю. Я вроде с ними не очень знакома, – начала скромничать Ленка, я поняла, что пришло время допинга.

– Ленка, есть бордо.

– Откуда? – с замиранием сердца осведомилась она.

– Из Бордо.

– А… зачем?

Я извлекла одну из заветных бутылочек, откупорила и оставила «дышать».

– Для вдохновения, шери! Будем вот так легко, по-французски, проходить тест Роршаха.

– Та-а-ань, – протянула подруга, глаз не сводя с бутылки, – ты в своем уме?

– Разумеется! Ты сама говоришь, что не знаешь, что сказать про всех этих людей? Так?

– Так.

– Вот и представь, что ты видишь не их физиономии, а просто пятна Роршаха. Сейчас мы с тобой отведаем жидкого вдохновителя, и ты начнешь излагать свое видение их подтекста и подноготной.

Ленка промямлила что-то насчет того, что о людях плохо нельзя, особенно заочно, и я ее тотчас поймала на слове:

– Ага! Значит, все-таки есть что сказать!

– Ну есть, есть, – неохотно созналась она.

– В таком случае приступим!

Божественный напиток полился в Ленкин бокал.

Глава 16

– Итак, дамы – вперед. Начнем с Ирины Демидовой.

На нас с монитора взирала крупная девушка с настороженным, вызывающим, пусть и вполне привлекательным лицом. В целом, если бы вместо разведения цветов или просиживания за учебниками-столами она хотя бы изредка делала зарядку, то была бы еще симпатичнее. Пока же лично я видела нечто, напоминающее весьма интеллектуальную, но все-таки морскую свинку. Пусть и с красивыми зелеными глазами. Из-за щек их не особо и видно.

Ленка некоторое время собиралась с мыслями, глядя на предложенный «тест», затем вынесла следующий вердикт:

– Сперва факты: наикруглейшая отличница. Язык на великолепном уровне. Безумно влюблена в старосту Вознесенского, но насколько юноша отвечает взаимностью, сказать не могу. По ощущениям – девица глубоко комплексует из-за внешности и более всего боится, что это кто-то заметит. Строит из себя сплошной бодипозитив – и отворачивается даже от витрин, не то что зеркал. Мне лично кажется, что она завистливая.

– Ну что, информативно, – признала я, – а Вознесенский – вот этот?

Я вывела паблик Алика.

– Вроде бы он, – глубокомысленно сообщила Ленка, потягивая очередной бокальчик, – только тут он какой-то уж больно миленький.

И трудно было с ней не согласиться. В самом деле, иное слово подобрать было трудно. Эти золотистые кудри-локоны, нежно-розовые щечки, этот чистый, открытый взгляд огромных васильковых глаз. Эконом-версия юного Леля или Есенина, если угодно.

– Что же, не такой он миленький, как на картинке? – поинтересовалась я у подруги.

Ленка подумала.

– Ну как тебе сказать. Конечно, он не кусается. Мирный, тихий, воспитанный, одним словом – староста. Но, и это замечала не только я, какой-то он двусмысленный. Такое впечатление, что он постоянно, как это называется, «фильтрует базар», всегда думает, прежде чем сказать. Даже «здравствуйте».

Я искренне удивилась:

– Это что, плохо?

Ленка удивилась не менее искренне:

– А ты что, много таких знаешь, которые так поступают?

Я подумала и взяла свои слова назад: в самом деле, среди моих многочисленных знакомых таких уникумов не было.

– И потом, он вообще не Алик, – добавила подруга, – по документам он Олег.

– Как это, Алик – и вдруг Олег? Странный какой полет фантазии, – пробормотала я, – мистификатор.

– Да уж, согласна. Но в любом случае в ведомостях он именно Олег Вознесенский. Так, по учебе, ничего не скажу эдакого. Учится хорошо, интеллектом блещет.

– А что, ты говоришь, у них с Ириной взаимно-серьезно?

– Сложно сказать, – важно, точь-в-точь психолог-эксперт, заявила она, – то, что Ирина на нем виснет, рискуя сломать или попортить…

– Он что, такой хрупкий?

Ленка показала рукой рост крупной болонки.

– Мелкий. И тощий.

– И слабенький, наверное?

Ленка послушно подумала и почему-то воспротивилась:

– Нет, я бы не сказала. Однажды открывали дверь в подвал основного корпуса, такая сварная калитка, еще советских времен, понимаешь?

Я кивнула.

– Вот, а замок порядком заржавел. Тыкали-тыкали ключом – входит, но не поворачивается. Так пока бегали за смазкой, Вознесенский пальцами так – раз – и повернул.

– Ого, – восхитилась я, представив подобную картинку, – в самом деле, здоров.

Я снова наполнила Ленкин бокал, напомнив, что все-таки надо закусывать.

– Ага, – согласилась она, лакомясь сыром, – давай