Читать книгу "Закон МКАД - Дмитрий Олегович Силлов"

хищными корнями оплетено, причем каждый корень толщиной с жука-медведя. Другие не видел, но, думаю, там то же самое…

– Наговорились? – прошипел наконец-то пришедший в себя подьячий. – Уйди с дороги, Данила, в последний раз добром прошу.

– А то что будет? – поинтересовался дружинник. – Укусишь меня, и я от яда сдохну?

Сказал – и все-таки отступил в сторону. Что ж, если семинарист решил стать героем, его дело. По Закону за нападение на опричников при исполнении, пожалуй, в Тайном приказе могут не ограничиться плетьми да отсидкой в сыром подвале, а вспомнить про старинную казнь через отсечение головы, которую уже лет сто не применяли. Исходя из чего Данила считал, что сейчас вполне можно было под шумок свернуть подьячему головенку да подкинуть тело в живую рощу. Опричники бы и слова не сказали, им, видать, такая служба самим поперек горла. Но семинарист сам принял решение, и вмешиваться в чужую судьбу против воли человека никто не имеет права.

Дружинник глянул еще раз на перекошенное от злобы лицо подьячего, плюнул себе под ноги, развернулся и пошел обратно к Кавалерийскому корпусу. Следовало хотя бы часа два поспать перед походом, потом полчаса на сборы – и вперед, пока не рассвело. Потому как с рассветом частенько возникают не только лишние вопросы, но и лишние проблемы.

Фенакодуса звали Буркой. Данила всех своих боевых зверюг так называл. Этот был четвертым по счету. Прежние погибли, спасая хозяина. Данила всегда удивлялся, как может сочетаться в жутком с виду мутанте звериная ярость по отношению к врагам с безграничной преданностью хозяину и любовью к человеческим детям. Мелкие вообще «лошадок» за большие игрушки держали – когда до них добирались, конечно. Вообще-то не положено к фенакодусам никому подходить, кроме хозяина. Взрослого мужика мутант может и куснуть. А кус у него жуткий. Разинет пасть, смахивающую на старинный чемодан, хлоп – и руки нет. Или головы, если цапнет удачно. Но это зверя сильно разозлить надо. Только кто ж будет злить фенакодуса? Лишь тот, кто с головой не дружен. А такому голова и ни к чему…

Нового Бурку Данила объездил как раз перед экспедицией. Дело привычное. Вспрыгнул на спину, дал кулаком меж ушей, сдавил коленями бока мутанта так, что ребра затрещали, – и все, покорился зверь, способный в одиночку противостоять нескольким вооруженным нео. Фенакодус, конечно, тварь сильно опасная, но предки-то у нее все-таки лошади, которых поколениями объезжали прапрадеды Данилы. Генетическая память штука серьезная…

Морда, больше похожая на динозаврью, чем на лошадиную, потянулась к дружиннику. Чутко дрогнули ноздри. Фенакодус зверь подозрительный. Глазам верит, но понюхать-то все равно надо. Уловил ноздрями знакомый запах, приоткрыл пасть с жуткими зубищами, будто улыбнулся, и тихонько заржал. Признал. И конечно, угощения просит.

Данила вытащил из кармана кожаных штанов кусок вяленого мяса, протянул. Длинный язык мелькнул меж клыков, аккуратно смахнул с ладони угощение. А отец Филарет говорил, что до Последней войны лошадей угощали морковкой да сеном. Честно говоря, не верится как-то. Реально ли такую зверюгу сухой травой прокормить? Разве только возами ее в фенакодуса загружать. Да и где той травы взять столько?

Все это Данила крутил в голове, пока седлал Бурку. Движения привычные, руки сами все делают. Можно и о прошлом поразмышлять, как оно все было до той проклятой войны. А вот о будущем думать решительно не хотелось. Получается, снова он Кремль покидает будто тать в ночи, без благословления князя. Многие могут счесть за бегство. И потом действительно вспомнить всё: и плен у шамов, и выкуп тот злосчастный, и смерть Ратмира. Подьячий уж точно постарается, чтоб вспомнили. Но, с другой стороны, отцу Филарету отказать в просьбе никак невозможно. Даже мысли такой у Данилы не возникло. И не просто потому, что Учитель с малолетства думать приучал, мозгами своими словно оружием пользоваться. Просто не раз убеждался дружинник: Филарет лучше других знал, что нужно Кремлю. И пока еще ни разу не ошибся…

Данила взял оседланного фенакодуса под уздцы и вывел из стойла. Все готово. В переметных сумах харч на неделю, в ножнах – меч, в специальных гнездах на широком поясе – метательные гвозди. За спиной небольшой кавалерийский щит, из-за щита торчат древки трех сулиц, коротких метательных копий. Нарезной огнестрел нынче оружие строгой отчетности, выдается лишь по специальному распоряжению князя. А дульнозарядные пистоли Данила решил с собой не брать. Не лежала больше душа к музейному оружию, после того как пострелял из «Вала» и «Корда». Так что пусть лучше будут под руками верный меч да металки, пока не удастся вновь раздобыть настоящее огнестрельное, от которого душа поет, а враги превращаются в решето. Хотя в такую удачу верилось слабовато. Дважды подряд так везти не может…

Задумчивый, весь в мечтах об утраченной огневой мощи, вышел Данила из конюшни, ведя за собой Бурку… и остановился, словно на стену напоролся. Бурка, сопереживающий хозяину, тоже весь в своих конячьих мыслях, не затормозил сразу. Ткнулся ноздрей в окольчуженную спину Данилы, всхрапнул недовольно и, выглянув из-за плеча хозяина посмотреть, в чем дело, оскалился. Хорошо б, чтобы прям сейчас хозяин скомандовал «взять!». Не пришлось бы жевать сушеное мясо на завтрак.

Но хозяин молчал, сам несколько озадаченный.

Перед ним на коленях стоял давешний опричник, тот самый, который нереально для человека поперек себя шире. Как увидел Данилу, выходящего из конюшни, так и рухнул, будто ему по подколенным сухожилиям оглоблей вдарили. Дружинник не успел ничего сказать, как опричник прижал правую руку к сердцу и воскликнул:

– Учитель, укажи мне Путь!

Тут Данила вконец обалдел. Ритуальную фразу обращения неофита к Мастеру знали все, да не каждый рискнул бы произнести такое без соответствующей причины. Мастеров в Кремле традиционно было девять: Учитель боя на мечах; Мастер копья и алебарды; огромный как скала Мал, Мастер дробящего оружия и личный телохранитель отца Филарета; Мастер огненной стрельбы, обучавший работе с фузеями и пушками; Мастер рукопашного боя без оружия; Мастер выживания на открытой местности, обучавший, как живым в развалинах остаться; Мастер конного боя, учивший, как с фенакодусом ладить и верхами биться, а также сам отец Филарет, Верховный Духовный Наставник, с детства прививавший юнакам сознание воина, без которого любые боевые навыки так, пустое место.

Был еще Хранитель Утраченных Знаний, учивший плаванию в специальном бассейне, в который подается вода из подземного ключа. Он же обучал обращению с автоматом Калашникова и другим доступным огнестрельным оружием прошлого. Пока патронов не было, тренировались на дезактивированных музейных, лишь нынче с появлением действующих образцов немного проще стало. Также машину водить учились дружинники – если это можно так назвать. Машин-то не