Читать книгу "Серый коршун - Андрей Валентинов"

Кто-то протягивал мне секиру. Я с удовольствием сжал знакомую рукоять. Посланец проявил добросовестность, не забыв также кинжал и ножны. Теперь я был почти во всеоружии: в подобных схватках хорошо иметь щит, а его-то мне и не доставало. Я хотел обратиться с просьбой к Мантосу, но кто-то, сообразив, вручил мне нечто старинное, снятое со стены. К счастью, это оказался именно щит, а не те безделушки, которые часто вешают в храмах. Я подтянул ремень, закинул щит за спину и решил, что готов.

Остальные были тоже готовы – об этом доложил Мантос. Я окинул критическим взглядом наспех построенную колонну. Будь у меня выбор, я предпочел бы взять с собой пару десятков из тех, с кем служил в Баб-Или, но вслух, естественно, говорить этого не стал. Новый лавагет делал все, что мог. Конечно, торговцы и сельские козопасы-базилеи не Адад весть какие вояки, зато они точно знают, что в случае поражения пощады ждать нечего. Я мысленно помянул Аннуаков и все милости их и велел выступать.

Отряд вышел через главный вход на пустынную площадь перед храмом. Увы, даже этот простой маневр привел к тому, что строй распался, вновь вернувшись в исходное состояние. Воины Мантоса забегали взад и вперед, приводя козопасов в чувство, а сам лавагет распорядился снять оцепление вокруг храма, чтобы усилить отряд. Я был занят тем, что следил за Ктименой и жрецом, не отпуская их ни на шаг. Впрочем, девушка сама не собиралась отходить от меня, а что касается Арейфооя, то он держался невозмутимо, время от времени еле заметно хмурясь. Жрец волновался, но не слишком. Наш неожиданный поход не застал его врасплох.

Воины Мантоса, охранявшие храм, быстро занимали места в строю. Пора было выступать, но лавагет отвел меня в сторону. Ктимена шагнула вслед за мной. Мантос оглянулся и достал из складок плаща небольшую алебастровую табличку.

– Это хотели передать во дворец, – шепнул он, – один из младших жрецов. Еле успели перехватить.

На табличке были наскоро набросаны красной краской непонятные закорючки, похожие на детские рисунки.

– Старое критское письмо, – пояснил Мантос. – Его я не знаю.

Тут я впервые понял, что не зря взял Ктимену с собой. Девушка внимательно рассмотрела странные знаки, губы ее сжались, глаза сверкнули гневом:

– Тут написано: «Клеотер здесь. Мантос предатель. Беги, ванакт!»

– Коротко и ясно, – согласился я. – Хорошо, что перехватили.

– Я убью изменника, – прошептала девушка. – Он умрет первым, брат!

– Разберемся позже, – рассудил я. – Пошли!

– Арейфоой? – шепнул мне на ухо Мантос, и я кивнул в ответ. Табличка сказала мне многое. Измена не удивила, но то, что предатель советовал Ифимедею бежать, а не сопротивляться, изрядно порадовало. Значит, мы все-таки их опередили!

Я стал во главе отряда. Воины еще раз подравняли строй, лавагет выжидательно взглянул на меня, и я не стал медлить.

Первые же наши шаги наполнили пустую площадь грохотом и лязгом. Я поморщился – носить оружие козопасы не умели.

Дворец находился рядом, следовало лишь пересечь площадь и обойти его справа, по небольшому переулку. Будь со мною «серые коршуны» из Баб-Или, мы попросту пробежали бы это расстояние, чтобы слегка согреться перед схваткой. Однако сейчас я старался не спешить, дабы колонна не рассыпалась. Мантос между тем вполголоса излагал свой замысел. Как я понял, внешняя охрана выполнит любой его приказ. Многого от нее и не требовалось: пропустить нас и не пускать никого другого. Но личные покои ванакта охраняли иноземцы, которые подчинялись лишь Ифимедею и первому геквету Скиру. Вот тут придется поработать, поскольку большая часть наемников – шардана[24], которые скорее умрут, чем отступят.

Я понимающе кивнул. Шардана, выходцы из-за моря Мрака, славились верностью и умением драться. Значит, предстоит рубка.

Мы углубились в переулок. Впереди показались стражники, поспешившие взять копья наизготовку, но Мантос шагнул к ним, о чем-то коротко переговорил, и воины послушно присоединились к колонне. Сын Корона между тем сообщил, что все входы во дворец, а также подземный ход и потайная калитка перекрыты. Мы же атакуем через главный вход – ибо новый ванакт не может войти во дворец, крадучись, как ночной вор.

Я не стал спорить, хотя во дворец энси Ура мы ворвались именно через потайную калитку, застав охрану врасплох. Но тогда я был просто Нургал-Сином и не думал о престоле.

Переулок уже заканчивался, и я обернулся, чтобы подождать отставших, как вдруг услышал предостерегающий возглас Ктимены, и тут же десяток воинов окружили меня, прикрывая щитами.

Поздно!

...Это был дротик, брошенный откуда-то сверху. Он попал точно в сердце, но кольчужная рубаха выручила и на этот раз.

– Брат!

Ктимена уже была рядом, но я ободряюще усмехнулся и продемонстрировал порванный край плаща.

– С крыши, – сообщил Мантос. – Их было двое.

Двое? И тут я, наконец, заметил, что рядом царит какая-то странная суета. Отодвинув в сторону чей-то щит, я охнул – Арейфоой, богоравный слуга Посейдона, лежал на земле, беспомощно раскинув руки. Возле него толпились люди, но я понял, что хлопоты бесполезны – второй дротик пробил старику горло.

Я склонился над ним и тут же встал – Арейфоой уже отправился в свое последнее путешествие. Кто-то подал мне плащ, и я поспешил накрыть им тело, чтобы не видеть пустого взгляда застывших темных глаз.

– Воины! – крикнул Мантос, уже пришедший в себя. – Узурпатор Ифимедей убил богоравного Арейфооя! Отомстим за святотатство! Смерть!

– Смерть! – отозвались десятки голосов, и я мысленно похвалил Мантоса за живое воображение. Из головы не выходил совет, данный моим смешливым собеседником. Панцирь! Убийцы попали мне в грудь, но дротик ударился легко, как будто его кидали от локтя. А вот жрецу повезло меньше – пущенный в полную силу дротик угодил прямо ему в незащищенное горло – для верности.

– Ванакта Клеотера спасли боги! – послышался голос Ктимены. – Граждане Микен, это – великий знак! Это знамение! Дротик отскочил от груди моего брата!

Снова дружный вопль. Что ж, мертвый Арейфоой послужит нам лучше живого. Верховного жреца Ифимедею не простят.

Несколько мгновений я стоял над неподвижным телом. Наступила полная тишина, все затаили дыхание, боясь помешать. Старого скорпиона было не жаль, но превратность судьбы в который раз поразила меня. Еще час назад жрец думал, что вершит судьбами царств, верил, что начинается лучшая часть его жизни – и вот мертвое тело лежит на грязной мостовой у ног «ушебти», которого Арейфоой собирался посадить на залитый кровью престол. Внезапно я вспомнил о Гелене.

– Ты не принес жертву, богоравный Арейфоой, – негромко проговорил я, – воля умирающего священна, жрец. Прощай.