Читать книгу "Дурень. Книга первая. Сашка - Андрей Готлибович Шопперт"

успехами. Судя по тому, каким довольным уехал из Болоховского Карл Христианович, Виктору удалось и прогресс показать и не засветиться с настоящими успехами. С ходьбой было похуже, ноги по-прежнему косолапили и подламывались. Нужно было в них мышцы наращивать. А мышцы — это такая штука, которая за две недели не вырастает. Тем не менее, месяц прогулок и ползаний по лестнице сейчас позволяли Коху проходить несколько десятков метров с помощью одной только палки, не используя плеча пигалицы. Был небольшой прогресс и с правой рукой. На обеде он, как и раньше держал ложку зажатой в кулаке и иногда умышленно проносил её мимо рта, а вот для себя попробовал на кухне, без свидетелей и вполне тремя пальцами, как положено, удержал и не промахнулся С левой рукой было хуже. В нос он пальцем попадал, но если пробовал брать вилку, то она просто выпадала у него из пальцев. Даже из кулака выпадала. Тоже нужно мышцы набирать. Кольцо резиновое или мячик нужен, чтобы пальца качать. Не густо пока с резиной. Кох просто стал брать камень небольшой удлинённый и сжимать его в кулаке. Да, эффект не тот, что от резинового кольца, но лучше, чем ничего не делать.

А за три дня до свадьбы приехала старшая сестра с мужем. До этого Виктор сестры не видел и из воспоминаний Сашеньки — дурня тоже ничего толком не почерпнул. Не чистый мозг, какие-то воспоминания присутствовали. Птица что чирикает на заборе, озеро с лещинами, собака какая-то, которой сейчас не было. Воспоминания о собаке вызывали чуть не слёзы. Жалко её было Сашке-дурню. Но что с ней случилось было не ясно. Так вот, сестра была красавицей. Просто на пять с плюсом. Белокурое чудо с ямочками на щёчках. Родинкой небольшой справа над верхней губой и длиннющими ресницами. А ещё глаза чуть миндалевидные, очевидно где-то в предках азиаты затесались. Маменька как-то обмолвилась, что князь Болоховский был двадцать четвертым коленом на их древе. Рюриковичи природные из Чернигова. Нда, а вот двадцать пятое колено — имбецил — Сашка — дурень, и, скорее всего, на этом род прервётся — двадцать шестого колена не будет. Даже если и научится ходить, говорить и ложку держать Сашка, то уж рожу монгольскую даунскую не исправишь упражнениями и двадцать первую хромосому тоже не исправишь. Никто за дебила и урода дочь не отдаст, а если и отдадут, то, что будет с потомством Кох не знал. Слышал, что в Америке и Англии даунов кастрировали, но если честно, то понятия не имел возможно ли полноценное потомство у людей с нарушенной двадцать первой хромосомой, или этот дефект закрепляется. Если честно, экспериментировать не хотелось. Для своего ребенка такой судьбы Виктор Германович не хотел, тем более что в него-то попаданец с нормальными мозгами не переселится. И в своё-то переселение ещё до конца не поверил.

Кроме всего прочего, ну кроме красоты лица, у сестры Ксении и фигурка была что надо. Она была высокой, не меньше ста семидесяти пяти сантиметров рост и не тощая, а вполне себе в теле. Не жирная, а упругая такая вся. Как прижмёт его к груди, как обнимет. Ух, держите семеро.

Глава 7

Событие восемнадцатое

Свадьба — лучший способ посмотреть на дальних родственников в ближнем бою.

Деверь, свояк, шурин, или зять всё же, оказался не сильно молодым человеком. Было ему за сорок и на князя он походил, как Запорожец на кроссовер. Ниже жены сантиметров на десять, с брюшком таким купеческим и окладистой небольшой бородкой. На плечах зятя или шурина был надет явно маленький ему фрак или сюртук — пуговицы не застёгивались на пузике. Одна вещь княжеская была у деверя, на фрако-сюртуке обосновался орден. Не настоящий. На тряпице орден был вышит и потом пришита эта тряпица, плохо обмётанная, к сюртуку. Кох читал как-то, что именно так ордена в основном в этом времени и носили. В бою серебро и бриллианты мешают, а на пьянке если потеряешь, то это серьезная потеря. Ордена заказывали на свои деньги у придворного медальера, и деньги были очень приличные — тысячи рублей. Имение можно купить. А ещё зять был хохотун. Скажет чего и сам заливается. Го-го-го. Этакий весельчак «У» из мультика «Тайна третьей планеты».

Виктор Германович к визиту родственников подготовился. Чтобы не мычать и не телиться потом, Сашка позаимствовал у управляющего Ивана Карловича свинцовый карандаш и нарисовал на листке бумаги змеевик, состоящий из трёх стволов шестигранных, и отдельно на другой стороне листа схематично самогонный аппарат, чтобы не гугукать, объясняя, зачем ему стволы от мушкетов понадобились. Нарисовал, как и привык, в аксонометрии и с четвертью разреза.

Пообнимались. Поцеловались, поплакали мать с дочкой (нашли видимо повод), потом пообедали второй раз за день, так как родственники приехали в три часа дня голодными. Но одни садиться за стол не желали, да и чего на перекусить, раз повод есть. За обедом князь Болоховский открыл бутылочку шампанского, привезённого с собой, и угощал дам. Сам тоже хохотал и угощался. Шуточки у Николая Ивановича были гусарские на грани фола. Дамам нравилось, тоже подхихикивали. Коху этот новый родственник понравился. После обеда, когда князь вышел в ротонду покурить. Кох пошёл за ним и сунул ему свой листок. Молча сунул. Николай Иванович осмотрел одну половину листа, так же молча, потом перевернул и на вторую потратил пару минут, трубка с длинным чубуком, положенная на перила дымила — дымила, да и погасла, но князь забыл о ней. Во второй, а потом и в третий раз перевернув листок, словно разыскивая не нём инициалы Леонардо да Винчи, он положил наконец его на столешницу круглого стола, установленного в ротонде, летом тут чаёвничали, и перевёл взгляд на шурина. Вот, теперь точно шурина.

— Хм⁈ — Болоховский опять взялся за чертёж.

— Мне надо три бракованных ствола, — Сашка ткнул пальцем, почти не скрюченным, в ту сторону чертежа, где был змеевик. Получилось (ме адо тли браовах стола).

— Хм. Вижу, — без переводчицы разобрал его мычание зять. Ну раз он ему шурин, то точно князь ему — зять.

— Кузнец сварит, — снова ткнул пальцем в чертёж Сашка — дурень.(уец ваит).

— Да, понял, — Николай Иванович, махнул рукой на чертёж, — сделаем на своём заводе. Не вопрос. Сами всё сделаем, — почему-то громко и медленно пояснил он, но потом глянул на чертёж и перестал кричать, — А