Читать книгу "Фея северного озера - Айлин Даймонд"

Команда почувствовала мрачное настроение руководительницы, и никто не приставал к ней с вопросами.

В таком настроении Аманда просидела полдня. Но с каждой минутой ее все более и более охватывало беспокойство. Время идет, мои шансы исчезают, как карета Золушки. Трое уже вне игры. Не прекратить ли ее совсем?

Взгляд упал на Брюно. Он изучал чертеж площадки для дискотеки, наскоро созданный им по всеобщей просьбе. Постройки были почти завершены, оставалось установить палатки для будущих рабочих, и на это предполагалось отвести три дня, но, по расчетам Брюно, они могли справиться быстрее. Танцпол не входил в проект, это была инициатива Шарля, которому так хотелось успеть показать себя во всей красе, и никто не возражал. Поэтому, завершив за рекордное время сооружение хозяйственных построек, Брюно решил до конца дня успеть сделать примитивный настил из обрезков досок. Народ с энтузиазмом принялся помогать.

Аманда молча наблюдала за возникновением увеселительного заведения. Брюно поддерживал опору, Жак резко и сильно вколачивал гвозди, прилаживая очередной обрезок. Вдруг Брюно вскрикнул и схватился за руку. Аманда подлетела к месту происшествия.

— Что случилось?

Бородатое лицо Брюно кривилось гримасой боли, но он молчал. Сквозь пальцы капала кровь.

Жак судорожно пытался отодрать кусок рукава от своей рубашки. В первую минуту все растерялись: за три дня не было ни единой производственной травмы, аптечка так и осталась лежать в багажнике.

Наконец Аманда опомнилась, заставила Брюно разжать руку и показать рану. Он пробормотал что-то вроде:

— Рука соскользнула…

Гвоздь пропорол мякоть предплечья. Не теряя времени, Аманда плотно закрыла рану носовым платком. Удерживая руку, оглянулась вокруг, схватила висевшее на ветке чье-то полотенце и тщательно, плотно, аккуратно перебинтовала руку Брюно. Полотенце принялось набухать кровью, но Брюно наконец вздохнул и попытался улыбнуться.

Аманда страшно боялась, что в рану могла попасть грязь. Надо было обеззараживать. К счастью, машина стояла на обычном месте. Аманда схватила Брюно за здоровую руку и потащила к стоянке. Некогда было искать Пьера — видимо, его не было на стройке. Она нащупала в кармане свои ключи от машины, быстро открыла, втолкнула Брюно на заднее сиденье, завела мотор и на бешеной скорости отправилась в поселок.

Брюно молчал всю дорогу, поддерживая руку. Аманде некогда было с ним разговаривать, и только время от времени она бросала взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что он не потерял сознание.

Подлетев к больнице, она выскочила из машины, открыла дверцу и помогла выбраться Брюно — так же молча и быстро.

Полотенце было совершенно красным. Но швейцарец оставался невозмутимым и пытался даже улыбнуться.

Аманда провела его в приемный покой. Давно ставший хорошим знакомым хирург мистер Квортерли был на месте и даже благодушен.

А когда он благодушен, операции проходили идеально.

Сдав пациента, Аманда наконец сообразила выскочить на улицу, чтобы закрыть машину. Это оказалось своевременным: двое местных жителей уже с интересом разглядывали внутренность салона. Вопль Аманды вызвал их паническое бегство, и сумку с документами и деньгами изъять они не успели.

Аманда плюхнулась на сиденье, захлопнула дверь и, уронив руки на руль, уткнулась в них лицом. В полной тишине просидела с полчаса, медленно успокаивая безумно стучавшее сердце, приходя в себя от случившегося. Наконец, полностью восстановив душевное равновесие, она вышла из машины, тщательно закрыла дверцу и медленным шагом вернулась в приемный покой.

Брюно уже был там и спокойно расписывался здоровой рукой в какой-то бумаге, держа другую в плотной перевязи. Мистер Квортерли бодро окликнул Аманду, выйдя из ординаторской:

— Забирай своего пациента! Сделал ему блокаду, прочистил рану, накачал таблетками, столбняка не будет. Что ж ты не приглядываешь за своим детским садом?

— Это первый случай, мистер Квортерли, я не ожидала…

Брюно поблагодарил спасителя на английском, французском и немецком языках и двинулся к выходу.

Теперь можно было не торопиться. Аманда помогла пострадавшему как следует устроиться на заднем сиденье, вытащила из багажника аптечку и положила ее радом с собой.

Обратно ехали тоже не спеша. Аманде после перенесенного стресса ситуация казалась наиблагоприятнейшей, чтобы разговорить Брюно и выяснить его отношение к спасительнице.

— Я надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?

— Да, спасибо, дорогая Аманда. «Дорогая» прозвучало особенно ласково на несовершенном английском. Это ободрило Аманду. Она вела машину на медленной скорости и, поглядывая в зеркало, продолжила диалог.

— Если бы ты знал, как я за тебя испугалась!

— Ну что ты… Этого можно было ожидать. Я виноват, вовремя не убрал руку.

— Ах этот Жак, он мог бы быть повнимательней!

— Нет, он тут ни при чем.

— Я виновата, я! Как я могла забыть про аптечку! Но ты, Брюно, так хорошо руководишь работой, что мне и в голову не пришла возможность каких-либо неприятностей. Хочу сказать, что смотрю каждый день с удовольствием, как ты умело распоряжаешься.

— У меня большой опыт, — скупо ответил Брюно.

Аманда принялась ломать голову, как бы съехать с ненароком затронутой производственной темы на личную.

— Я очень надеюсь, что твоя жена не испугается, когда узнает о приключении в чужой стране, — наконец построила она фразу, так же замысловато, как и решительно.

— У меня нет жены, — последовал такой же скупой ответ.

— А невеста?

— Есть. Но она переживать не будет.

Для Аманды оба последних сообщения оказались одинаково неожиданными. Чтобы прийти в себя, она сосредоточила все внимание на дороге. Но скорость не увеличила.

Брюно продолжал молчать.

Наконец Аманда собралась с духом и спросила:

— Почему твоя невеста не будет переживать?

— Она в коме.

Аманда едва не выпустила руль. Машина резко вильнула в сторону. Аманда вцепилась в баранку и, проклиная свою импульсивность, снова заставила себя быть внимательной и осторожной.

— Сожалею. Прости… — наконец выдавила она. Но немного помолчав, все-таки продолжила: — Давно?

— Год… почти. Одиннадцать месяцев.

— А… почему ты не с ней, а здесь?

— Я ничем не могу ей помочь. Врачи говорят, что неизвестно, когда она выйдет из комы. Мой духовник решил, что благотворительная работа, в которой я приму участие, может облегчить мое душевное состояние. Или же Бог смилуется и простит нас обоих.

— А вместо этого…

— Не будем об этом, — оборвал ее Брюно. — Вероятно, я слишком провинился перед Богом, если он и здесь не оставляет меня вниманием. Я все принимаю смиренно. Это судьба, и я никогда не иду против.