Читать книгу "Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Александр Дюма"

— Моя супруга была права, здесь не обошлось без любовного разочарования.

Однажды утром Рене разбудила боевая тревога. На траверсе островов Зеленого Мыса на расстоянии двух или трех лье в море заметили корабль, судя по очертанию парусов — английского производства. На крик: «Парус!» Сюркуф выпрыгнул на палубу и отдал команду к отплытию. Спустя десять минут, под облаком парусов, которое росло с каждым мгновением, и с призывом к боевой тревоге корабль вышел в море и взял курс на англичан. Через пять минут Рене, в свою очередь, появился с карабином в руке и двухзарядными пистолетами за поясом.

— Итак, — сказал Сюркуф, — настало время повеселиться.

— Наконец-то!

— Хотите участвовать?

— Да, только укажите мне место, где я никому не буду мешать.

— Хорошо! Держитесь возле меня и поставим по матросу, чтоб перезаряжал нам ружья. Бамбу! — заорал Сюркуф.

Негр тотчас вырос подле него.

— Поди, отыщи Громобой.

Громобоем прозвали одно из ружий Сюркуфа, второе же носило имя Проказник.

— И принеси ружье и для Рене, — добавил капитан.

— Не стоит, — возразил Рене, — у меня четыре смерти за поясом и еще одна в руках, полагаю, их достаточно для любителя.

— Что поделывают англичане, Блик? — крикнул, зарядив ружье, капитан помощнику, который с верхней палубы кормы следил в бинокль за перемещениями англичан.

— Сменили галс и пытаются уйти от нас, капитан, — отвечал юный офицер.

— Выигрываем ли мы?

— Если и выигрываем, то так мало, что я не могу быть уверен.

— Эй, там! — крикнул Сюркуф. — Ставьте все паруса, чтоб они не возомнили, будто «Призрак» — лишь кусок тряпки величиной с ладонь, который несет по ветру.

«Призрак», изящно наклонясь, расширил дугу пены, которую оставлял за собой, показывая, подобно лошади на скачках, что наездник пришпорил его. Англичанин, в свой черед, развернул все паруса, но тщетно — корсар брал верх.

Сюркуф выстрелил из пушки, приглашая корабль представиться, и сам поднял трехцветный французский флаг. Английский флаг сейчас же взвился в воздух. Когда оба корабля сблизились на расстояние пушечного выстрела, англичанин открыл огонь из кормовых орудий в надежде срубить мачты корсару или нанести какой-либо урон, который бы замедлил его ход. Но залп не повредил корабля и ранил всего двух человек. Следующий залп сопровождался зловещим странным свистом, удивившим Рене, еще мало знавшего об орудиях разрушения.

— Что за дьявол пронесся у нас над головок? — спросил он.

— Мой молодой друг, — ответили ему с тем же спокойствием, с каким был задан вопрос, — это были два сцепленных ядра. Знаком ли вам роман господина де Лакло?

— Какой именно?

— «Опасные связи».

— Нет.

— Это он изобрел полые ядра, которыми сносят головы. Вам неприятно это выражение?

— Ничуть, когда я танцую, предпочитаю знать название инструментов, которые играют музыку.

Они поднялись на капитанский мостик и увидели, что подошли к убегающему кораблю на расстояние выстрела.

— Готовы ли 36-фунтовые? — спросил капитан.

— Да, капитан, — отвечали канониры.

— Чем заряжены пушки?

— Тремя мерами картечи.

— Приготовиться к залпу, левый борт!

И, когда уже можно было разглядеть швы в корпусе врага, Сюркуф скомандовал:

— Огонь!

Канониры выполнили приказ и усеяли палубу англичанина телами и обломками.

Затем их поддержала батарея правого борта, призванная сбавить ход англичанину.

— Подпустить ближе! — раздалась команда.

И, так как они подошли уже на ружейный выстрел, капитан выстрелил подряд из обоих стволов Громобоя, и двое свалились с марсовой площадки грот-мачты на палубу.

Сюркуф отбросил ружье, протянув руку к Рене:

— Твое оружие, быстрее, быстрее!

Рене без возражений передал ружье.

Сюркуф тут же вскинул его на плечо и выстрелил.

Он заметил, что в каюте английского капитана, к которой они быстро приближались, английский канонир приготовился поднести огонь к запалу длинной 12-фунтовой пушки, нацеленной прямо на него и его офицеров, что стояли вокруг него. Но англичанин встретил смерть раньше, чем успел поджечь фитиль.

Этим выстрелом Сюркуф спас жизнь себе и доброй части офицеров «Призрака». Рене, вытащив пистолет, уложил одним выстрелом канонира, который поднял фитиль и собирался довести до конца дело, начатое покойником. Затем тремя следующими выстрелами одного за другим снял с вант грот- и фок-мачты еще троих. Корабли были на расстоянии всего десяти футов друг от друга, становясь борт о борт, когда Сюркуф скомандовал:

— Левый борт, пли!

Дождь гранат в тот же миг посыпался на палубу английского корабля, в то время как марсовые обменялись с двадцати шагов огнем из мушкетонов. В тот момент, когда англичане, в свою очередь, дали залп с правого борта их корабль получил ужаснейший удар корсара, который смел леера, выбил из лафетов пять или шесть орудий, срубил грот-мачту у основания и низвергнул в море марсовых, засевших на ее площадках.

Среди адского грохота послышался громогласный призыв Сюркуфа:

— На абордаж!

Клич подхватили полторы сотни глоток, и команда бросилась было исполнять приказ, когда с английского корабля раздалось:

— Спустить флаг!

Бой закончился. На корсаре убило двоих и троих ранило, англичане насчитали двенадцать мертвецов и двадцать раненых.

Сюркуф принял у себя побежденного капитана англичан. Захваченное судно называлось «Звезда Ливерпуля» и оказалось вооружено шестнадцатью 12-фунтовыми пушками. Увидев его малую ценность, Сюркуф удовлетворился выкупом.

Плата составила шестьсот фунтов стерлингов, которые Сюркуф раздал экипажу как премию, для поднятия духа. Себе он не оставил ничего, но, так как англичанин на обратной дороге мог встретить менее вооруженное судно и отомстить за поражение, отдал Блику приказ подняться на борт, сбросить в море пушки и утопить порох.

«Призрак» взял курс на мыс Доброй Надежды. Команда, гордая победой, еще полная воспоминаний о восьми днях веселья на Тенерифе, уже предвкушала, как будет пересекать экватор с отважным Рене, который, конечно же, не откажется, когда день придет, по-королевски заплатить за крещение.

Но, судя по записи в бортовом журнале «Призрака», им пришлось заняться совсем другими делами, нежели чествовать Нептуна.

LVIНА ЭКВАТОРЕ

Накануне дня, в который Сюркуф рассчитывал пересечь экватор, или, скорее, в сам этот погожий сентябрьский день, около трех часов утра, матрос на марсе крикнул: