Читать книгу "Серая Женщина - Элизабет Гаскелл"

большой дороги, найдут имя Хиггинса не менее знаменитым, чем имя Клода Дюваля[24]. Супруг Кейт Керн собирал ренту на больших дорогах, как многие «джентльмены» того времени, однако, потерпев неудачу в нескольких приключениях и услышав преувеличенные сплетни о богатстве пожилой леди из Бата, перешел от ограблений к убийству и в 1775 году был осужден и повешен в Дерби.

Он не был плохим мужем, и в его последние дни – ужасные последние дни – несчастная жена сняла квартиру в Дерби, чтобы оставаться рядом. Старик отец сопровождал дочь повсюду, кроме тюремной камеры, и терзал без того разбитое сердце, постоянно обвиняя себя в том, что способствовал браку с человеком, о котором так мало знал. От титула сквайра он отказался в пользу сына Натаниела. Тот процветал, и от беспомощного отца не было ему никакой пользы, однако для овдовевшей дочери наивный любящий старик оказался незаменимым помощником, став рыцарем, защитником и компаньоном – самым верным и любящим компаньоном. Вот только он решительно отказывался брать на себя роль советчика, печально качая головой и говоря: «Ах, Кейт, Кейт! Если бы мне хватило мудрости дать верный совет, сейчас тебе не пришлось бы прятаться здесь, в Брюсселе, и шарахаться от каждого англичанина, как будто тому известна твоя история».

Меньше месяца назад я побывала в Барфорде и собственными глазами увидела Белый дом. Должно быть, в двадцатый раз после мистера Хиггинса он сдавался в аренду, однако в городе по сей день ходят слухи, что когда-то здесь жил разбойник, награбивший несказанное богатство, и неправедные сокровища спрятаны в какой-то тайной комнате, только неизвестно, в какой именно части здания.

Может, кто-то из вас захочет снять дом и поискать клад? Обращайтесь: готова сообщить точный адрес.

Бедная Клэр

Глава 1

12 декабря 1747 года

Жизнь моя странным образом связана с необычайными происшествиями, случившимися задолго до того, как я познакомился с их участниками или вообще узнал об их существовании. Полагаю, большинство стариков, подобно мне, предпочитают любовно и заинтересованно вспоминать прошлое, а не наблюдать за непосредственно происходящими перед их глазами событиями, хотя для большинства современников именно они представляют главный интерес. Если такая особенность свойственна многим пожилым людям, то уж мне особенно! Так вот, чтобы начать странный рассказ о несчастной Люси, придется углубиться в далекое прошлое. Историю ее семьи я узнал лишь после того, как познакомился с ней самой. И все же, чтобы сделать повествование связным, придется изложить события по порядку, а не так, как я их узнал.

На северо-востоке графства Ланкашир, в той его части, которая носит название котловины Болланд и примыкает к местности Крейвен, стоит величественный старинный особняк. Замок Старки представляет собой скорее нагромождение строений вокруг массивной серой древней цитадели, чем возведенный по конкретному плану особняк. Полагаю, что в те далекие дни, когда шотландцы совершали свои жестокие набеги на юг, замок состоял из одной лишь центральной башни, а с приходом Стюартов[25], когда в округе стало немного спокойнее, Старки того времени окружили башню двухэтажным зданием. В дни моей молодости на южном склоне был разбит великолепный сад, но, когда я впервые увидел поместье, единственным клочком обработанной земли был огород на ферме. Олени подходили так близко, что за ними можно было наблюдать из окон гостиной, а не будь они столь дики и пугливы, вполне могли бы пастись еще ближе. Сам особняк Старки стоял на возвышенном полуострове, выдававшемся из цепи холмов, создавших котловину Болланд. Ближе к вершине холмы эти оставались голыми и каменистыми, хотя внизу густо заросли лесом, кустарником и папоротником. Время от времени там встречались огромные древние деревья, словно в проклятии вздымавшие к небесам отвратительные голые ветви. Довелось слышать, что деревья эти остались от леса, существовавшего здесь еще во времена Гептархии[26], и даже в те далекие времена служили ориентирами. Стоит ли удивляться, что верхние ветви потеряли листву, а мертвая кора отслоилась от стволов?

Неподалеку от главного дома чудом сохранилось несколько хижин, построенных в то же время, что и башня. Должно быть, там обитали слуги, вместе с чадами, домочадцами и скотом искавшие защиты у господина. Некоторые из этих хижин пришли в упадок, да и построены они были весьма странным способом: в землю на определенном расстоянии вкопали очень толстые бревна, концы которых соединялись наподобие круглых цыганских шатров, только намного больше. Пространство между бревнами заполнялось землей, камнями, ивовыми прутьями, мусором, известковым раствором – всем, что могло защитить от непогоды. В центре грубого жилища сооружался очаг, дымоходом для которого служило круглое отверстие в крыше. Ни одна хижина на севере Шотландии и ни одна ирландская лачуга не могла выглядеть грубее и примитивнее.

В начале нашего века поместьем владел мистер Патрик Берн Старки. Семья его придерживалась старинной веры – то есть принадлежала к Римско-католической церкви, – причем оставалась настолько преданной и убежденной, что считала грехом брак с потомками протестантского рода, даже если те были готовы перейти в католичество. Отец мистера Патрика Старки являлся последователем короля Якова II и во время катастрофической ирландской кампании монарха влюбился в ирландскую красавицу мисс Берн, столь же ревностно отстаивавшую свою религию и власть Стюартов, как он – религию отцов и власть своего монарха. После побега во Францию Старки вернулся в Ирландию, женился на любимой невесте и увез ее обратно ко двору, в Сен-Жермен. Однако отношение части придворных короля оскорбляло прекрасную супругу и возмущало мужа, поэтому он переехал в Антверпен, откуда спустя несколько лет тихо вернулся в родной Ланкашир, где доброе отношение соседей постепенно примирило его с действующей властью. Мистер Старки оставался преданным католиком, сторонником Стюартов и теории божественной власти королей, но его религиозность граничила с аскетизмом, а поведение придворных Якова II, с которыми пришлось иметь дело в Сен-Жермене, никоим образом не соответствовало взглядам строгого моралиста, поэтому мистер Старки проявил верность короне там, где не мог проявить пиетета, и научился искренне уважать твердость и высокую мораль того, кого еще недавно считал узурпатором, – короля Вильгельма III. Правительство не боялось такого подданного, поэтому, как я уже упомянул, мистер Старки вернулся на родину с остывшим сердцем и истощившимся состоянием и поселился в старинном фамильном доме, за время длительного отсутствия хозяина – придворного, военного и изгнанника – впавшем в печальное состояние полной разрухи. Дороги в котловине Болланд превратились в глубокие колеи, а к замку можно было добраться только по вспаханному полю, подступившему