Читать книгу "Аэлита (первая редакция) - Алексей Николаевич Толстой"

за нею стоял полосатый толстяк, придерживая обеими руками на животе охапку лазоревых, осыпанных росою, цветов:

– Аиу утара Аэлита, – пропищал он, протягивая цветы.

Туманный шарик

За утренней едой Гусев сказал:

– Мстислав Сергеевич, ведь это выходит не дело. Летели черт ее знает какую даль, и, пожалуйте, – сиди в захолустье. В город они небось нас не пустили, – видели, как бородатый-то, черный, насупился. Ох, Мстислав Сергеевич, опасайтесь его. У меня в спальне его портрет висит. Пока нас поят, кормят, а потом что? Пить, есть, в ванных прохлаждаться – за этим ведь и лететь не стоило.

– А вы не торопитесь, Алексей Иванович, – сказал Лось, поглядывая на лазоревые цветы, пахнущие горьковато и сладко, – поживем, обсмотримся, увидят, что мы не опасны, пустят и в город.

– Не знаю, как вы, Мстислав Сергеевич, а я сюда не прохлаждаться приехал.

– Что же, по-вашему, мы должны предпринять?

– Странно от вас это слышать, Мстислав Сергеевич, уж не нанюхались ли вы чего-нибудь сладкого.

– Ссориться хотите?

– Нет, не ссориться. А сидеть – цветы нюхать: этого и у нас на Земле сколько в душу влезет. А я думаю, – если мы первые сюда заявились, то Марс теперь наш, русский. Это дело надо закрепить.

– Чудак вы, Алексей Иванович.

– А вот посмотрим, кто из нас чудак. – Гусев одернул ременный пояс, повел плечами, глаза его хитро прищурились. – Это дело трудное, я сам понимаю: нас только двое. А вот надо, чтобы они бумагу нам выдали о желании вступить в состав Российской Федеративной Республики. Спокойно эту бумагу нам не дадут, конечно, но вы сами видели: на Марсе, у них не все в порядке. Глаз у меня на это наметанный.

– Революцию, что ли, хотите устроить?

– Как сказать, Мстислав Сергеевич, там посмотрим.

– Нет, уж, пожалуйста, обойдитесь без революции, Алексей Иванович.

– Мне что революция, мне бумага нужна, Мстислав Сергеевич. С чем мы в Петербург-то вернемся? Паука, что ли, сушеного привезем? Нет, вернуться и предъявить: пожалуйте документик о присоединении Марса. Это не то что губернию какую-нибудь оттяпать у Польши, – целиком планету. Вот в Европе тогда взовьются. Одного золота здесь, сами видите, кораблями вози. Так-то, Мстислав Сергеевич.

Лось задумчиво поглядывал на него: нельзя было понять – шутит Гусев или говорит серьезно, – хитрые, простоватые глазки его посмеивались, но где-то пряталась в них сумасшедшинка. Лось покачал головой, и, трогая прозрачные, восковые, лазоревые лепестки больших цветов, сказал задумчиво:

– Мне не приходило в голову, – для чего я лечу на Марс. Лечу, чтобы прилететь. Были времена, когда мечтатели-конквистадоры снаряжали корабль и плыли искать новые земли. Из-за моря показывался неведомый берег, корабль входил в устье реки, капитан снимал широкополую шляпу и называл Землю своим именем: великолепная минута. Затем он грабил берега. Да, вы, пожалуй, правы: приплыть к берегу еще мало, – нужно нагрузить корабль сокровищами. Нам предстоит заглянуть в новый мир. Какие сокровища. Мудрость, мудрость, – вот что, Алексей Иванович, нужно вывезти на нашем корабле. А у вас все время руки чешутся, – это не хорошо.

– Трудно нам будет с вами сговориться, Мстислав Сергеевич. Не легкий вы человек.

Лось засмеялся:

– Нет, я тяжелый только для самого себя, – сговоримся, милый друг.

В дверь поскреблись. Слегка садясь на ноги от страха и почтения, появился управляющий и знаками попросил за собою следовать. Лось поспешно поднялся, провел ладонью по белым волосам. Гусев решительно закрутил усы – торчком. Гости прошли по коридорам и лесенкам в дальнюю часть дома.

Управляющий постучал в низенькую дверь. За ней раздался торопливый, точно детский, голос. Лось и Гусев вошли в длинную, белую комнату. Лучи света с танцующей в них пылью, падали сквозь потолочные окна на мозаичный пол, в котором отражались ровные ряды книг, бронзовые статуи, стоящие между плоскими шкафами, столики на тоненьких, острых ножках, облачные зеркала экранов.

Недалеко от двери, прислонившись к книжным полкам, стояла пепельно-волосая, молодая женщина, в черном платье, закрытом от шеи до пола, до кистей рук. Над высоко поднятыми ее волосами танцевали пылинки в луче, упавшем, как меч, в золоченые переплеты книг. Это была та, кого вчера на озере марсианин назвал Аэлита.

Лось низко поклонился ей. Аэлита, не шевелясь, глядела на него огромными зрачками пепельных глаз. Ее бело-голубоватое, удлиненное лицо чуть-чуть все дрожало. Слегка приподнятый нос, слегка неправильный рот были по-детски нежны. Точно от подъема на крутизну дышала ее грудь под черными и мягкими складками.

– Эллио утара гео, – легким, как музыка, нежным голосом, почти шепотом, проговорила она, и наклонила голову так низко, что стал виден ее затылок.

В ответ Лось только хрустнул пальцами. Сделав усилие, сказал, непонятно почему, напыщенно:

– Пришельцы с Земли приветствуют тебя, Аэлита.

Сказал и покраснел. Гусев проговорил с достоинством:

– Позвольте познакомиться, – полковник Гусев, инженер – Мстислав Сергеевич Лось. Пришли поблагодарить вас за хлеб, за соль.

Выслушав человеческую речь, Аэлита подняла голову, – ее лицо стало спокойнее, зрачки – меньше. Она молча вытянула руку, обернула узенькую кисть руки ладонью кверху, и так держала ее некоторое время. Лосю и Гусеву стало казаться, что на ладони ее появился бледно-зеленый, беловатый шар. Аэлита быстро перевернула ладонь и пошла вдоль книжных полок в глубину библиотеки. Гости последовали за ней.

Теперь Лось рассмотрел, что Аэлита была ему по плечо, тонкая и легкая, как девочка. Подол ее широкого платья летел по зеркальной мозаике. Оборачиваясь, она улыбалась, – но глаза оставались взволнованными, холодноватыми.

Она указала на кожаную скамью, стоявшую в полукруглом расширении комнаты. Лось и Гусев сели. Сейчас же Аэлита присела напротив них у читального столика, положила на него локти и стала мягко и пристально глядеть на гостей.

Так они молчали небольшое время. Понемногу Лось начал чувствовать покой и сладость, – сидеть вот так и созерцать эту чудесную, странную девушку. Гусев вздохнул, сказал вполголоса:

– Хорошая барышня, очень приятная барышня.

Тогда Аэлита заговорила, точно дотронулась до музыкального инструмента, – так чудесен был ее голос. Строка за строкою повторяла она какие-то слова. Вздрагивала, поднималась у нее верхняя губа, смыкались пепельные ресницы. Лицо озарялось прелестью и радостью.

Она снова протянула перед собою руку, ладонью вверх. Почти тотчас же Лось и Гусев увидели в углублении ее ладони бело-зеленоватый, туманный шарик, с большое яблоко величиной. Внутри своей сферы он весь двигался и переливался.

Теперь оба гостя и Аэлита внимательно глядели на это облачное, опаловое яблоко. Вдруг струи в нем остановились, проступили темные пятна. Вглядевшись, Лось вскрикнул: на ладони Аэлиты лежал земной шар.

– Талцетл, – сказала она, указывая на него пальцем.

Шар медленно начал крутиться. Проплыли очертания Америки, Тихоокеанский берег Азии. Гусев заволновался:

– Это