Читать книгу "Персона нон грата - Владислав Иванович Виноградов"

— не упустить свой шанс. Инфляция, безработица… Ева не хотела об этом думать. Но даже цыпленок в холодильнике был последний — как напоминание о грядущем экономическом кризисе.

«Сегодняшний день хуже вчерашнего, но лучше завтрашнего», — недавно привез Артур из столицы последнее присловье.

Ева запрограммировала гриль на половину первого. Куда бы ни отлучался дядя, к часу обязательно приезжал на обед. Теперь — она оглянулась — все.

В прихожей Ева накинула ветровку. Дядин плащ горбился на вешалке. Отвисшие полы были влажными от росы. Опять Артур бродил где-то ночью.

Как ни странно, Ева мало знала о своем дяде. И совсем ничего об отце и матери. По словам Артура, оба умерли, когда Ева была еще маленькой и ничего не понимала. Может быть, теперь они встретились? Там, за облаками.

Об этом Ева подумала уже на крыльце. Мама, видишь ли ты свою дочку, что с малознакомым человеком собралась черт знает куда? Если видишь, не осуждай, пожалуйста. Ты тоже была молода. И тоже не без греха, иначе… Кто бы сейчас зарядил в гриль цыпленка для дяди Артура?

Ева мягко притворила садовую калитку. Дон завел свое заморское чудище:

— Каску можешь не надевать. Здесь близко.

Близко было для «хонды», в единый миг насквозь прострелившей городок. Автобус, который они обогнали, добирается до предместья минут двадцать. Здесь, вблизи от русского аэродрома, были загородные дачки наиболее состоятельных земляков Евы.

В зеленом переулке рядом с гольф-клубом Дон припарковал мотоцикл.

— Нам напротив, — остановил он шагнувшую к входу Еву.

— Сюда? — спросила она с недоверием.

Серый дом со щедро застекленным вторым этажом выглядел нежилым. Шторы в окнах опущены донизу, высокая и тяжелая дверь не отпиралась, кажется, много лет, хотя табличка говорила о другом: «Открыто ежедневно с 11 до 22».

Ева посмотрела на свои часики:

— Еще и десяти нет.

— Не важно. Должны ждать.

— Кто?

— Мои служащие, — хмыкнул Дон и надолго придавил кнопку звонка. — И прежний хозяин «Парадиза».

— «Парадиза»? А что это такое?

— Узнаешь. Потерпи еще минуту.

«Лучше бы тебе этого и не знать», — словно шепнул кто-то в уши Еве, но отступать было поздно. Дверь распахнулась. Толстяк в клетчатом костюме с ходу предложил:

— Сок, пиво, швепс?

Дон нетерпеливо мотнул головой.

— Тогда прошу наверх, — клетчатый костюм с ног до головы раздел Еву оценивающим взглядом. — В студии несколько кабинетов, клиент сам выбирает декорации и типаж. Утреннее освещение наиболее подходит для колониального стиля.

На втором этаже Клетчатый толкнул первую по коридору дверь и вежливо пропустил вперед Еву. Пол в комнате был застелен жестким ковром. У стеклянной задернутой шторой стены стояли пальмы в кадках. Под ними — Ева невольно вздрогнула и прижалась к Дону — лежал лев.

— Чучело, — кратко пояснил Клетчатый и дернул шнур, открывая шторы. — Лев дохлый, зато у Барбары темперамента на двоих живых. Принимает такие позы, что и мертвого поднимет из могилы. — Он хлопнул пухлыми ладонями: — Барби!

Из-за ширмы вышла голая женщина в тропическом шлеме и высоких ботинках. На животе болтался охотничий нож, по заду шлепала объемистая фляга. Не вполне твердая походка Барбары наводила на мысль, что фляжка не всегда была пустой.

— Это и есть колониальный стиль? — скептически прищурился Дон.

— Можно включить софиты, — сказал Клетчатый. — Для тех, кто любит цветовые сюрпризы, есть подсветка — красная, оранжевая, желтая…

— Зеленая, голубая, синяя, фиолетовая, — насмешливо переиначил Дон. — Никакая радуга не спасет при таких моделях. Человек приходит в фотостудию, чтобы в свое удовольствие поснимать обнаженную натуру, которая ласкает глаз, а не… Извините, Барбара… Сколько вы ей платите?

Клетчатый назвал цифру.

— В час? — спросил Дон, доставая блокнот.

— Зачем? — удивился Клетчатый. — За весь рабочий день. Девять часов с обеденным перерывом. Кроме Барби у нас есть Кати, Анди…

— Амарилла, — опять продолжил Дон за Клетчатого. — Эти помоложе, пусть пока останутся.

— Барби была нашей звездой.

— Считайте, что звезда закатилась. Колониальный стиль вышел из моды. В Африке последняя обезьяна уже спрыгнула с дерева и голосует теперь за Нельсона Манделу… Контракт готов?

Клетчатый послушно наклонил голову: свою партию он проиграл.

В эти минуты Дон почти нравился Еве. Дурацкую железную каску он оставил на руле мотоцикла. Под черной курткой белая рубашка без декоративных заплат. Деловой, с блокнотом и авторучкой. Перо «Пеликана» поблескивает, источая кругом золотые лучики. Дон угадал настроение Евы:

— Элизу и Амариллу разукрасим цепочками, как новогодние елки. Это будут арт-модели для молодежи, Для бойскаутов расценки снизим вдвое. Пусть развлекаются…

Он обращался к Клетчатому, но Ева понимала, что своими планами Дон делится прежде всего с ней:

— А настоящая звезда и подаваться должна в обрамлении звезд. Пятиконечных! Советская символика и военная форма всюду идут категорией «люкс», а у нас под боком целый аэродром. Я договорюсь об аренде вертолета, русским нужна сейчас валюта. Вот это будут кадры! А то — лев. Ты согласна, Ева?

Ева опустила глаза и встретилась взглядом с Барбарой. Барбара сидела на полу, обняв траченного молью царя зверей. Под ребрами у нее торчала рукоять охотничьего ножа, словно женщина сделала себе харакири. Ее зарезал Дон — одним росчерком золотого пера.

— Да, — еле слышно сказала Ева.

16. Восемнадцать мегатонн

Першилин выполнил разворот с легким ученическим креном, памятуя о бомбах «сотках» на подвеске. От посланной вперед педали и одновременного наклона ручки солнце закатилось куда-то за спинку кресла. Вместо него в поле зрения Кости тут же возникла физиономия Бородина с торжествующим на щеках румянцем. Борттехник вернул ненужный теперь солнцезащитный щиток в первоначальное положение, взглядом спросил: так?

Першилин кивнул: спасибо, брат! Обе руки его были заняты. Правая — на ручке, левая сжимала рукоять «шаг-газ». Курс — сто семьдесят, высота — семьсот пятьдесят, скорость — двести двадцать.

Попутно-привычно взгляд собрал показания других приборов. Шаг винта, обороты двигателей, температура выхлопных газов. Норма, норма, норма. Алая лампочка тревоги не вспыхнула ярким светом. Но и не погасла совсем в сознании Кости, тлела себе потихоньку. И сегодня настойчивее, чем всегда.

Никаких разумных оснований для этого не имелось. За три года маршрут на полигон был излетан днем и ночью. Знаком Косте лучше, нежели кратчайшая дорога к «Зеленому какаду», проторенная через лесок сменяющимися поколениями летно-подъемного состава и наземных специалистов. Но если на тропке не исключалась встреча с неожиданностью в лице боевой подруги или вышедшего «на охоту за скальпами» коменданта гарнизона, то курс на полигон приключений не сулил. Проложенный так, чтобы оставить в стороне химкомбинат с частоколом труб и ажурных опор высоковольтных линий, маршрут имел четкие наземные ориентиры — военный городок мотострелков, склады, учебный центр Группы войск.

Вот над ним, беззащитным