Читать книгу "Мартин Скорсезе. Ретроспектива - Роджер Эберт"

царит бессмысленная мистика тяжело живущих людей, чей ежедневный долг – играть музыку и напиваться. Кажется, им это надоело. Но не всем.

Женщины (Джони Митчелл, Эммилу Харрис) кажутся неуязвимыми, хотя я понятия не имею, о чем песня Митчелл, а Харрис снята в другом времени и месте. Приглашенные гости, такие как Staple Singers, с открытым лицом и счастливы. Эрик Клэптон – в нужном месте и в нужное время. Мадди Уотерс возвышенно работает на автопилоте. Лоуренс Ферлингетти плохо читает плохое стихотворение, но, кажется, он доволен тем, что читает его. Нил Даймонд озадачен тем, что оказался в такой компании, но благодарен за приглашение.

Но посмотрите на лица Нила Янга или Вана Моррисона. Изучите Робертсона: выражение его лица доброжелательно, а улыбка дается легко, но он не излучает торжества по поводу прошлого и не предвкушает будущее. Это не музыканты в зените своего мастерства, а рабочие в последний день работы. Посмотрите в их глаза. Прочитайте язык их тела.

Фильм «Последний вальс» необъяснимым образом был назван величайшим в истории документальным фильмом о роке. На самом деле величайший рок-фильм – это «Вудсток», возвестивший о начале эпохи, которую собрались похоронить The Band. У современников The Band 70-х годов радость можно почувствовать в различных документальных фильмах о Rolling Stones, в фильме Чака Берри «Славься, славься, рок-н-ролл!», в концертных фильмах Temptations или Рода Стюарта. Здесь этого нет.

В фильме «Последний вальс» музыканты не хотят вспоминать о своей карьере. Они едва держатся. Режиссура Скорсезе в основном ограничивается крупными и средними планами выступлений, зрителей он игнорирует. Фильм был снят в конце сложного периода его жизни (съемки совпали с работой над фильмом «Нью-Йорк, Нью-Йорк»). Это не запись выступлений безмятежных мужчин, полных ностальгии, счастливых быть среди друзей.

В конце появляется сам Боб Дилан. Мы не чувствуем особой связи между Диланом и The Band. О чем он думал, когда выбирал огромную белую ковбойскую шляпу, настолько абсурдную, что во время его выступления я едва ли мог думать о чем-то другом? Такая мода – все равно что поднятый вверх средний палец.

Музыка, вероятно, прекрасно звучит на компакт-диске. Безусловно, она хорошо отрепетирована. Но общее ощущение от фильма – прощание с плохими временами. Даже упоминания о поклонницах группы вызывают на их лицах гримасу боли: секс, должно быть, был так же плох, как и все остальное. Посмотрев этот фильм, милосердный зритель отпустит музыкантов на покой и не будет требовать выхода на бис. И все же я даю ему три звезды. Да, потому что этот фильм – характерный документ того времени.

Часть II

Достижение цели

Введение

В конце 1970-х годов Скорсезе, как и многие его современники, начал употреблять кокаин. Наркотик стал почти обыденным для Голливуда. Джеймс Тобак заметил, в каком количестве фильмов и сцен фигурирует кокаин, и сказал: «Они так его любят, что тащат его даже на экран». Как интервьюер или критик я избегаю сплетен и не стал бы упоминать это обстоятельство в жизни Скорсезе, не будь оно широко известно и не расскажи он мне об этом сам после того, как стал чист и трезв. В 1978 году, незадолго до того, как он завязал, у Скорсезе случилась передозировка, из-за чего он оказался в машине скорой помощи на пути в больницу.

«В центрах анонимных алкоголиков, – сказал я, – говорят, что, прежде чем протрезветь, нужно найти дно, свое личное дно».

«Я чуть не умер, – ответил он мне. – Думаю, это мое личное дно».

Де Ниро несколько лет пытался убедить его снять фильм «Бешеный бык», но Скорсезе отказывался. Тогда он решил, что больше никогда не сможет снимать кино. В молодости он время от времени переживал такие эпизоды, хотя в последние годы этого не случалось.

«Я лежал в больнице, – говорит он, – и тут вошел Де Ниро, бросил на кровать автобиографию Джейка Ламотты и спросил: “Ну что, ты хочешь это снять?”»

Мардик Мартин написал первую версию сценария, Пол Шредер доработал структуру и диалоги, а Скорсезе и Де Ниро поработали над окончательным вариантом. Скорсезе был страшно возмущен тем, что цветная пленка со временем теряет свое качество, и твердо решил сделать черно-белое кино: «Кроме того, конечно, зрители не смогли бы выдержать такого количества крови». Он хотел снять ленту быстро и недорого, словно очищающее упражнение, и в Де Ниро нашел человека, готового вынести любые нагрузки на съемках.

Джейка Ламотту часто сравнивают с Отелло. Оба они хватаются за крошечные воображаемые доказательства, чтобы вызвать у себя приступ ревности. Я считаю, что одним из источников вдохновения для Скорсезе при создании фильма был бродвейский фильм-нуар Джорджа Кьюкора 1947 года «Двойная жизнь» с Рональдом Колманом в роли актера, играющего Отелло; со временем персонаж подчиняет себе всю его жизнь. В обоих фильмах похожие ключевые сцены. В «Двойной жизни» Колман приводит женщину, с которой встречается (Шелли Уинтерс), на вечеринку в большую квартиру. Случайно заглянув в другую комнату, он видит, как она смеется в кругу восхищенных мужчин, и его лицо темнеет от ревности. В фильме «Бешеный бык» Джейк тоже видит Вики в соседней комнате. Мы знаем, что Скорсезе пересмотрел бесчисленное количество фильмов и, кажется, запомнил их все, но как мы можем быть уверены, что он видел именно этот? Потому что он «представил» его на видеокассете и записал к нему вступление, прокомментировав, как на лице Колмана отражается то, что происходит в его карьере и воображении.

У меня была возможность разобрать фильм медленно, кадр за кадром, вместе с Тельмой Шунмейкер в университете Вирджинии, и некоторые сцены навеяли воспоминания. «Мы все жались в невероятно тесной маленькой гостиной, – вспоминает она, – на съемках сцены, где Джейк ревнует и обвиняет брата в том, что тот положил глаз на Вики. Так трудно было сделать это хорошо! В один из дней Марти сказал, что это будет его последний фильм».

Еще одна история: знаменитый проход из раздевалки Джейка, камера сопровождает его по коридору стадиона на арену, а дальше отступает назад, чтобы показать, как он выходит на ринг. «Марти сделал пять дублей, – вспоминает Шунмейкер, – но комментатор на ринге не сказал свою реплику вовремя. Наконец Марти сказал: “Идем дальше! Никто не заметит”. И был прав. Если вы обратите внимание, губы диктора не двигаются, но все смотрят на боксера».

Если вы хотите детально обсудить фильм, поговорите с монтажером: он знает каждую секунду материала. Тельма рассказывала, что Скорсезе менял размер ринга, чтобы управлять нашим восприятием Ламотты, что замедленная съемка