Читать книгу "Гуд бай, Америка! Книга 2 - Юрий Цой"

удовольствие от вида того и другого на симпатичных попках. Китти втихаря умудрилась дерябнуть вина и раздухарившись потащила нас в казино, потрясая сэкономленными на школьных завтраках долларами.

Я обменял две сотни на фишки и отдав половину жене сел за рулетку, пытаясь угадать куда упадет шарик. Через час у меня осталась одна десятидолларовая фишка, когда подошли проигравшиеся в пух и прах сестры игравшие на сверкавших огнями и музыкой одноруких бандитах.

— А мы все проиграли! Давай я поставлю! Пожалуйста! — Китти сделала жалобные глаза. — А выигрыш поделим! На троих!

— Ты собираешься выиграть миллион? — Усмехнулся я.

— А сколько? Если твоя фишка выиграет, сколько максимально получится?

— Умножь на тридцать пять.

— Триста пятьдесят! Давай! — Китти протянула ладошку лихорадочно блестя азартом в голубых глазищах, заразившись вирусом игромании.

— Э, нет! Ставим вместе и только один раз! Проиграем или выиграем не важно. Ставим и уходим, согласна⁈

— Нехороший! Согласна…

Я вложил фишку в ладошку младшей и сказал:

— Закрой глаза и сосредоточься. — Захватил ее ладонь и повел над полем со ставками. Шарик тем временем закрутился в рулетке, а я попытался почувствовать хоть что-нибудь, сосредоточившись на своих ощущениях. На какой-то момент мне показалось, что рука потяжелела, и я повел ее обратно, концентрируясь на этом ощущении. Над одной из клеток игрового поля руку определенно тянуло вниз, и я придавил руку младшей поставив фишку на число двенадцать. Китти открыла глаза и, сложив ладошки перед собой, уставилась на замедляющийся шарик.

— А-а-а! Двенадцать! — Оглушил ее пронзительный крик и меня прижали к груди, перегнавшей размером сестринские, которые были близки к уверенной троечке и радовали этим меня и мои руки.

— Двенадцать красное! — Выкрикнул крупье и подвинул к нашей фишке еще тридцать пять аналогичных кругляшей.

— Давай еще поставим! — Выдохнула Китти, испытавшая «оргазм» от эйфории выигрыша. Я успел отстранить от себя волнующие выпуклости под насмешливым взглядом жены и сгреб все фишки, направляясь к кассе.

— Вот, твоя доля, — протянул ей сотню баксов.

— Там было больше! — Воскликнула младшая, принимая свою долю.

— Ты и так в плюсе! Обойдешься! — Поддержала меня Мери, и мы повезли довольную проведенным вечером сестренку домой.

Десять дней мы жили наслаждаясь тишиной, друг другом и маленькими радостями семейной жизни, где я уделял много времени на обучении своей женушки искусству готовки с короткими перерывами при посещения младшей сестренки и потакании ее прихотям, неугомонный характер которой требовал приключений на свою симпатичную попку.

— Опять не получился! — Милая держала на лопаточке растерзанный блин и строила расстроенную мордочку с пятнами муки на щечках.

— Ничего… Теста еще много… — Я откинул свой тонкий в дырочках блинчик на стопку и смазал его кусочком сливочного масла.

— И какой в этом смысл⁈ Час готовишь, а потом за пять минут съедаешь! Проще в кафе сходить!

— Ты думаешь? Вот, тебе же нравиться, когда мы занимаемся любовью? И чем дольше — тем лучше? Так делаются дети… Может проще взять и усыновить ребенка, а не заниматься всей этой ерундой?

— Сравнил тоже! То ребенок, а это еда!

— От всего надо получать удовольствие. Мне будет гораздо вкуснее, если я съем сделанный твоими ручками блинчик, чем съесть его в кафе просто заполняя желудок. Давай вместе попробуем. Вот смотри! — Я обнял жену сзади и взяв за руки принялся делать вместе с ней строптивую лепешку, вертя горячую сковороду в воздухе стремясь размазать по ней тесто как можно тоньше. — Видишь⁈ Теперь — оп! Готово! Дай поцелую! М-ма! Какая ты вкусная! — Я слизал с бархатных щечек муку и так увлекся поцелуями, что вскоре блины были забыты, а мы очутились на нашем мягком ковре, и я принялся стаскивать с хихикающей женушки домашние штанишки.

— Ты ненасытный! — Вздохнула жена, принимая мой вес и шевеля попкой помогая протискивающемуся внутрь бойцу. — Может вместо готовки я буду тебе давать свой пирожок?

— Твой пирожок и так — мой! А калории для организма все же нужны, — пробормотал я, захватывая сладкие губки и уносясь в пучину радостного обладания самым прекрасным существом на свете…

Глава 10

По дороге в университет я завез любимую в аэропорт и проводил на самолет, улетающий в Аризону, где все еще проходили съемки.

— Пока, любимый! Когда станет невмоготу, прилетай ко мне и я накормлю тебя пирожками, хи-хи! — Сказала женушка на прощание и поскакала вверх по трапу, играя попкой под тонкой материей.

Вздохнул о расставании с любимой и покатил в универ, размышляя о прихотливости своей жизни. А ведь тогда у рулетки я явно угадал выигрышный номер! Что это? Происки одного невидимого пернатого или проснувшаяся чуйка, подстегнутая блуждающей в организме энергией, которая проявлялась все чаще. Жалко, что опыты с батарейками из кристаллов бериллия приводят к жесткому стояку, который за отсутствием женушки можно было снять только вручную. Искать женщину на стороне, а тем более посещать дом терпимости претило моим внутренним убеждениям. Ну, а приключение на другом континенте спишем на стрессовые условия и способ выжить во враждебной среде, ха-ха! Нужна ли мне эта сторона развития или ограничиться бизнесом и наукой? Но ведь интересно же! Я посмотрел на пальцы руки лежащей на руле и зажег извилистую молнию между двумя из них, радуясь легкости, с которой это произошло. Почти как шокер!

Наш домик встретил тишиной и пустотой, навевая грустные мысли, которые быстро выветрились, как только я пришел на следующий день в университет и окунулся в круговерть учебного процесса. Во-первых, профессор торжественно вручил мне диплом бакалавра и подсунул контракт с учебным заведением на должность ассистента с соответствующей оплатой и обязанностями.

— Почитаешь пока лекции первокурсникам, потренируешься, хе-хе. — Профессор лучился довольствием. — Хотя это другим надо у тебя поучиться! Ну, и факультатив по бухгалтерии и компьютерный практикум останется на тебе. Так что ничего нового для тебя, кроме статуса и зарплаты. Ты доволен?

— Спасибо проф! А не отметить ли нам это дело⁈

Мы выпили по рюмочке, потом еще по одной, потом я проверил здоровье своего патрона и подзарядил его организм, который получив коктейль из спирта и моей энергии встал на дыбы, и проф потащил меня в загул, который закончился в одном очень уютном домике, где уважаемые люди снимали стресс, соблюдая все условия приличия, хе-хе. Жена то у профа беременна, а я остался холостым неизвестно на какое время, к тому же плохо соображал что делаю. Прости меня Мери!

Так весело начались трудовые будни, и проф периодически вспоминал об этом дне довольно посмеиваясь и подначивая меня повторить подобное при случае. Я соглашался, но на трезвую голову был не способен к измене своей красавице жене погрузившись в дела с головой. Не забыл и о своем новом друге по имени Стивен и послал ему пару писем, получив одно с приглашением приехать к нему в Калифорнию, когда представится возможность. Жена звонила регулярно, изливала свою любовь по телефону, делилась подробностями съемок и хвасталась своим успехами на поприще начинающей киноактрисы.

— Мистер Каллахен! А вы не даете консультаций по своему предмету? — Симпатичная блондинка выловила меня в переходе между корпусами и предприняла попытку соблазнить молодого преподавателя, получив сразу два удовольствия в одном флаконе: зачет и секс. Хотя насчет первого я не уверен, потому что студентка была не с моего потока. Такие и подобные атаки представительниц прекрасного пола происходили почти ежедневно, подтачивая мою стойкость, которая к тому же подвергалась внутренним воздействиям молодого организма вырабатывая гормоны и семечки в изрядных количествах. С сожалением глянул на симпатичные сисечки, поданные в глубоком разрезе и проклиная себя последними словами, отклонил заманчивое предложение. К слову, за аморалку со студентками и тут могли запросто уволить с волчьим билетом. Американское общество еще сохраняло пуританскую нравственность, хотя ростки вседозволенности и распутства уже виднелись повсюду, мозоля глаза с журналов и экранов телевизора. Поэтому, когда шеф предложил мне командировку в Калифорнийский университет, я двумя руками ухватился за нее, рассчитывая заехать по пути в гости к Джобсу.

Двухмоторный самолет гудел, отдаваясь своей дрожью в печенках, и я впервые пожалел о своем росте, упираясь коленками в переднее сиденье. Вдобавок салон наполнял плачь недовольного ребенка, который не понимал прелести заложенных ушек и пустоты в желудке при проваливании воздушного судна в очередную воздушную яму.

— У вас там все хорошо? — Спросил пробегавшую по проходу стюардессу.

— А? Да, все хорошо! Маленькие обычно плохо переносят перелеты.