Читать книгу "Made in France - Жан-Марсель Эрр"

class="p">Г-н Юбер С., страстный поклонник неожиданных поворотов сюжета, к несчастью, не смог в полной мере оценить сделанное Феликсом поразительное признание, поскольку заснул над книгой, едва начав вторую часть (что, разумеется, никак не связано с достоинствами романа; просто, как любит повторять наш кнокке-ле-зутский эпикуреец, "коньячок на коньячок — отправляйся на бочок!").

Желаем ему приятных сновидений и возвращаемся к нашей истории.

2

"Красавчик, убивший отца моего"

(Мишель Капюто, 1979)

Среда 21 апреля, 18.00— "Приют Святого Луки"

В комнате Шарля и Мадлен проходило совещание на высшем уровне. Столетняя чета восседала под афишей фильма "Бесстыжая студентка", на которой героиня старательно отрабатывала пластичность трудной позы. Рядом с ними устроились Фердинан Бик, Сюзанна Борниоль, Одетта Флонфлон и Луиза Куртпуэнт. Слово взял Фердинан.

— Поскольку вы любезно избрали меня президентом, — торжественно начал он, — я зачитаю протокол. "Единогласным решением членов, присутствующих на генеральной ассамблее, Луиза Куртпуэнт принимается в тайное общество ВВ, оно же "Воинственные ветераны".

— А я думала, что ВВ означает "Вечные ворчуны", — удивилась Одетта.

— Хорошо, что не "Ветхие вонючки", — хмыкнула Мадлен.

— Я продолжаю, — с недовольным видом прервал их президент. — "Луиза успешно прошла три испытания, необходимые для вступления в общество: пробежала стометровку меньше чем за пять минут, вспомнила, какой нынче год, меньше чем за десять секунд, и самостоятельно сменила себе памперс".

— По-моему, аббат Сен-Фре вполне способен со всем этим справиться, — снова подала голос Одетта. — Почему ему никто не предлагает вступить в ВВ?

— Напоминаю статью первую нашего устава, — вздохнул Фердинан. — "Доступ в тайное общество закрыт любому человеку, носящему имя аббат Сен-Фре".

— Ну хорошо, — сказала Мадлен, — а мы можем ходатайствовать перед администрацией о внесении некоторых улучшений?

— Каких еще улучшений? — заволновался президент.

— Например, установки автомата с презервативами в холле. Вообще-то они должны стоять в каждом общественном месте!

— У нас тай-но-е общество, — по слогам произнес Фердинан и скрипнул зубными протезами. — Следовательно, мы должны вести себя тише воды ниже травы. Не забывайте самую важную статью нашей хартии: "Члены общества клянутся свято хранить тайну серии Зет". И Луиза только что принесла нам эту клятву.

— А зачем это надо? — поинтересовалась Одетта. — И что это еще за тайна серии Зет?

— Да мы уже не первый месяц об этом говорим! — возмутилась Сюзанна.

— Ну, значит, я прослушала, — захныкала Луиза. — Вы же знаете мой диагноз. Болезнь этого, как его… Вроде кончается на "мер"…

— Оппенгеймер? — предложила Мадлен и для убедительности постучала Шарля по колену.

— Нет.

— Гевюрцтраминер? — не унималась Мадлен. Ее нервная энергия требовала выхода, и она испытывала на прочность мениск своего супруга.

— Нет, не то…

— Свинка? — ехидно подсказала Сюзанна.

— Возможно… — засомневалась Одетта. — Во всяком случае, это слово я точно раньше слышала…

— Мы отвлекаемся! — призвал всех к порядку Фердинан. — В последний раз напоминаю, что главная наша цель — это обеспечить себе защиту. Следовательно, сберечь тайну серии Зет! Опасность приближается, и мы не можем сидеть сложа руки. Это всем ясно?

— А что значит "сидеть сложа руки"? — спросила Луиза.

— А насчет презервативов, выходит, дохлый номер? — гнула свое Мадлен.

— Что вы делаете в моей комнате? — вдруг крикнул неожиданно проснувшийся Шарль.

— Тише! — громовым голосом возопил Фердинан. Он успел забраться на тумбочку и теперь взирал на остальных сверху, завернувшись, как в тогу, в оранжевое порывало с бахромой. — "Кто смеет говорить, когда велю молчать я?" — выспренно продекламировал он, подражая актерам "Комеди Франсез".

Александрийские ритмы Гюго возымели свой эффект. Все притихли. То была победа Поэзии над канцелярщиной, Культуры над хаосом и прекрасный пример для грядущих поколений. Впрочем, вернемся к нашему повествованию.

Фердинан спустился вниз со всей грацией, какую позволял застарелый радикулит, и направился за кулисы, объявляя на ходу: "Пора отчитаться о проделанной работе перед Бессмертным".

Бессмертным? При упоминании этого имени на всех словно дохнуло потусторонним ветром. Лица застыли в почтительном испуге (следует отметить, что кликуха действительно нехилая).

Среда 21 апреля, 18.15 — улица Муфтар

Дверной звонок фэн-шуй разразился гармоничным и дружелюбным тренканьем, преисполненным жизнелюбия, — очень вовремя, учитывая состояние Софи. Дверь открылась. На пороге стоял пожарный, вернее, форма пожарного с Зоиной тетушкой внутри.

— Извините за наряд, — вместо приветствия сказала Мари-Жо, — некогда было переодеться. Выковыривали из микроавтобуса группу паломников, направлявшихся в Лурд. Это прямо чудо.

— Что они выжили? — спросил Феликс.

— Нет, что я к вам не опоздала. А вот и наш ангелочек! — завопила она при виде Зои, сжимавшей в кулачке пук кошачьей шерсти. — С днем рождения! Тетя Мари-Жо принесла тебе подарок!

— Что надо сказать? — обратился Феликс к дочери, уже срывающей с пакета подарочную упаковку.

— Ничего не надо говорить! — вмешалась Софи. — Пусть лучше помолчит. Меня бы крайне удивило, если бы мы услышали от нее "спасибо".

— Что-то вы оба какие-то нервные, — заметила Мари-Жо. — У вас неприятности?

— Катастрофа! — в один голос воскликнули Софи и Феликс.

— Что случилось?

— Меня посадят в тюрьму! — простонал Феликс.

— Я потеряла Зоину пустышку! — прошептала Софи.

"Семейная жизнь — это самый надежный способ найти в другом человеке понимание", — часто повторяла твоя бабушка, обеспокоенная пристрастием внука к виртуальному флирту через Интернет. Ты очень любил свою бабушку, но какие глупости ей случалось изрекать…

Взгляд, которым Феликс обжег Софи, был тщательно отмеренной смесью изумленного огорчения и свирепой ненависти.

— О, я тебя умоляю! — взвилась Софи. — Конечно, я должна думать только о твоих проблемах! Чем фырчать, лучше скажи, кто написал твой сценарий.

— За тебя кто-то пишет сценарии? — удивилась Мари-Жо. — Честно говоря, я вижу в этом прогресс.

"Семья — это в первую очередь чувство уверенности в том, что тебя любят и будут любить несмотря ни на что", — трындела бабуля, которая — сегодня в этом можно признаться — крепко пила.

Феликс пустился в повторный пересказ своих пыточно-распивочных приключений в конторе продюсера-колбасника и, наконец, дал ответ на вопрос, мучавший всех на протяжении последних пяти страниц.

— Ты собираешься открыть нам, кто написал этот сценарий, или нет?

— Ну хорошо, хорошо… Его написал… Эмиль Гаригет.

— Чего-чего? — ахнула Софи.

— Кто-кто? — не поняла Мари-Жо.

— Так я и знал! — воскликнул г-н Юбер С., наш проницательный читатель из Кнокке-ле-Зут, после непродолжительного освежающего сна вернувшийся к роману.

В последний месяц жизни Эмиля ты встречался с ним почти каждый день. Он был счастлив поделиться с молодым поклонником подробностями своей карьеры. Когда ты намекнул ему, что пробуешь себя в качестве сценариста, он сказал, что тоже написал одну историю. Ты попросил почитать и был так настойчив, что он в конце концов не устоял.

Неделю спустя ты снова пришел к Эмилю, чтобы