Читать книгу "Человек огня - Амели Нотомб"

После этого нашлось немало простодушных, заключивших, что скандал, в котором был замешан Джо, наверняка связан с ментализмом.

На другом конце Невады один человек не разделял этого мнения. Когда хозяин «Белладжио» повесил трубку утром 7 августа 2000 года, Норман схватился за голову и просидел в этой позе очень долго. Он был просто убит.

Кристина спросила его, что случилось.

— Я не знаю, как тебе рассказать. Сам ничего не понимаю.

Он поведал ей, что ему стало известно. Она села рядом:

— Мне надо с ним поговорить.

— Мне тоже. Но он в руках правосудия, связаться с ним нет возможности.

Норман узнавал о ходе дела из газет. Писали о бельгийце, сбежавшем с четырьмя миллионами долларов. Бельгиец — эта подробность показалась Норману абсолютно несуразной. Национальность сообщника вкупе с тем фактом, что Джо получил всего сорок тысяч долларов, окончательно запутали для него эту странную историю.

На суде он присутствовал, тем более что его вызвали как свидетеля. Джо не удостоил его взглядом, даже когда Норман давал показания; он говорил только правду, всячески стараясь при этом обелить парня. Его спросили, имелся ли у парня, по его мнению, преступный умысел.

— Понятия не имею, — ответил Норман. — Но мне кажется, что это невозможно.

Его искренность не оставляла сомнений и способствовала оправдательному приговору. Норман на протяжении всего процесса не сводил с Джо глаз. Он обратил внимание, что лицо его ничего не выражало, даже при оглашении вердикта — казалось, он ничуть не удивился.

Потом Норман пытался дозвониться до Джо, но тот сменил номер сотового.

Норман потерял сон. Он без конца мысленно перебирал детали, составлявшие, по его мнению, эту головоломку. По поступкам Джо ему казалось очевидным, что подлинной мишенью парня был он, его духовный отец.

Во-первых, та пресловутая ночь с Кристиной — замысел, который Джо, по его собственному признанию, вынашивал очень давно. Мальчишка сказал ему, что безумно любит эту женщину. Однако достаточно было Норману прикинуться невозмутимым, чтобы исцелить его от этого якобы наваждения. Это доказывало, что Джо, сознательно или нет, преследовал единственную цель: ранить Нормана, отбив у него Кристину.

Едва вернувшись с «Человека огня», Джо попросил Нормана порекомендовать его хозяину «Белладжио». Надо полагать, он приступил к плану Б, после того как его первая попытка сломать Норману жизнь провалилась.

«Это тем более похоже на правду, что я единственный по-настоящему пострадавший в этом деле, — рассуждал он. — Моя репутация погублена: я воспитал шулера; мои рекомендации больше не стоят и ломаного гроша, а Джо знает, как тяжело мне пережить это предательство с его стороны».

Другого объяснения Норман не видел. Чем дальше, тем больше не терпелось ему в этом удостовериться.

Однажды утром он сообщил Кристине, что едет в Лас-Вегас.

— Ты знаешь зачем, — только и сказал он.

— Да, — ответила она. — Я бы поехала с тобой, но мне кажется, это будет ошибкой. Это касается только его и тебя.

Норман побывал на представлении Джо Уипа. Такого блестящего шоу он еще не видел в Лас-Вегасе. Публика устроила овацию. Он аплодировал дольше всех, растроганный столь громким успехом.

Он пришел к Джо за кулисы: его известность открыла перед ним двери. Гримуборная была полна молодых женщин, готовых на все. При виде Нормана он вздохнул:

— Не видишь, что ли, что ты мне мешаешь?

— Спасибо за теплый прием, сынок.

Девицы, решив, что семейная встреча обещает быть бурной, ретировались, оставив визитные карточки.

— Мне нечего тебе сказать, — заявил Джо.

— А мне есть. Во-первых, браво твоему шоу. Это большое искусство. Я горжусь тобой.

Джо плеснул себе виски, не предлагая гостю. Тот сам налил себе стакан.

— Я хотел тебя поблагодарить, — продолжал Норман. — Теперь я понял. Все в твоем поведении, с самого начала, доказывает, до какой степени ты считаешь меня своим отцом.

Джо поперхнулся глотком виски.

— Ты начал с того, что увел у меня женщину. А поскольку эта попытка убийства не удалась, ты решил убить меня социально, погубив мою репутацию своим бесчестным поступком. Тебе и это не удалось: кроме казино, никто не поверил в твою виновность. Но не важно, главное ведь — намерение, верно?

— На что ты жалуешься? Ты хотел рекомендовать кого-то еще?

— Я ни на что не жалуюсь. Тебе было так необходимо убить отца. Для меня главное в этой данности — что я тебе действительно отец, и это меня трогает до глубины души. Я пришел поблагодарить тебя. Быть твоим отцом — это, не считая Кристины, — лучший подарок судьбы, который я получил за свою жизнь.

Пару минут Джо ошеломленно молчал. А потом расхохотался.

— До чего же ты глуп! — проговорил он сквозь смех.

— Как?!

— Ты ничего не понял, старина. Ничегошеньки. Сейчас я тебе расскажу.

Август 1995 года. Мне только что исполнилось пятнадцать лет. Надо ли говорить, что именно в этом возрасте закладывается главное на всю жизнь.

Я упражнялся в баре отеля в Рино. Один, как всегда. Вдруг я заметил, что какой-то человек внимательно смотрит на мои руки. Он сидел у стойки в трех метрах от меня.

Я к этому привык, однако почувствовал, что тут дело иное. Постаравшись ничем не выдать своего замешательства, я закончил карточный фокус. Потом поднял голову и улыбнулся мужчине у стойки. Я знал, что он не даст мне на чай, но меня это не смущало.

— Сколько тебе лет, малыш?

— Пятнадцать.

— А где твои родители?

— У меня их нет, — ответил я и почти не солгал.

Мужчине было на вид лет сорок пять. Он выглядел внушительно, такой широкоплечий. Мне показалось, что его глубоко посаженные глаза смотрят откуда-то издалека.

— Парень, за всю мою жизнь я не видел таких невероятно способных рук, как твои. А уж я-то в этом знаю толк.

Я почувствовал, что это правда, и был польщен.

— У тебя есть учитель?

— Нет, я беру напрокат видеокассеты.

— Этого недостаточно. Когда у тебя такой дар, обязательно нужен учитель.

— Вы хотите стать моим учителем?

Незнакомец рассмеялся.

— Полегче, малыш. Я-то не маг! Но ты живешь в Рино, городе величайшего.

— Величайшего кого?

— Величайшего мага.

И он назвал твое имя и дал мне твой адрес.

Он по-прежнему смотрел на меня. Я был покорён. У меня горели щеки, так я боялся, что он встанет и уйдет. Чувствовал ли он это?