Читать книгу "Слепая зона - Наталья Ильина"

– Это из Бюро судебной экспертизы, товарищ полковник, по трупу неизвестного из кафе. Я отвечу?

Широкие брови начальства сошлись в прямую линию, скрывая глубокую поперечную морщину между ними.

– В понедельник в девять жду вас с докладом, Дежин.

Максим кивнул и устремился мимо начальника отдела, перемахивая через две ступеньки, умудрившись одновременно громко и четко ответить озадаченно молчавшему Славику:

– Капитан Дежин слушает.

– Что там у тебя? Говорить можешь? – зачем-то понизил голос Славик.

– Забей, все нормально, – отмахнулся Дежин. – Посмотрел?

– Взглянул. Забавный набор юного химика.

– Мне не до шуток. После выходных с меня кожу живьем сдирать начнут. Есть мысли?

– Мысли у меня есть всегда!.. – почти торжественно изрек Вощин. – Где встретимся?

– Давай на нейтральной? Мне еще кое-куда заехать нужно будет, – предложил Максим. – И вот еще что. Можешь мне пузырек с формалином привезти?

– На кой? – живо отреагировал Вощин.

– У меня тоже иногда мысли бывают, – туманно ответил Максим.

– Ладно. В шесть, в «Розе».

– Принял.

Максим кивнул дежурному офицеру у вертушки и вышел на улицу. На город наползала серая туча, пригибая все живое к пыльному асфальту предгрозовой свинцовой тяжестью.

Глава 9

Капитан позвонил через четыре дня после нашего визита к Вячеславу. Была суббота, да и смена не моя, так что я слушала аудиоверсию «Белой гвардии», забравшись с ногами на кровать, когда запись прервалась.

– Света, привет! Погода прекрасная, не хочешь прокатиться в одно чудесное место?

Честно говоря, я вовсе не имела ничего против прогулки, и мне действительно хотелось узнать, что смог раскопать капитан, но какое-то нелепое упрямство взяло верх:

– Здравствуйте, Максим. Не хочу, но ведь придется?

– Ну, зачем ты так? Силком не потащу, – неожиданно сдал назад Максим.

– Буду готова минут через двадцать, – быстро проговорила я и сбросила звонок, пока не ляпнула еще что-нибудь лишнее.

Кокетничанье – не мое. Совершенно не умею этого делать. Ругая себя последними словами, я застыла перед шкафом. На этот раз помогать мне с выбором одежды было некому, мама уехала за город к подруге на дачу и раньше завтрашнего вечера возвращаться не собиралась. Пробежав пальцами по свисающим с плечиков вещам, я ощутила прохладное прикосновение шелка. Да! Эту блузу я выбрала сама в прошлом году, именно за ее струящуюся, текучую гладкость. Мама сказала, что васильковый мне идет, и с тех пор блуза ждала удобного случая. Решив, что одной яркой вещи в туалете вполне достаточно, я ограничилась брюками вместо привычных джинсов, а вместо кроссовок – пусть удобных, но не подходящих к брюкам – вытащила из обувного шкафчика кожаные полукеды, которые не любила за жесткий нос. Причесавшись и затянув хвост повыше, я уселась в коридоре ждать звонка от Максима, глупо продолжая делать вид, что мне всего-навсего интересно, как продвигается следствие.

«Не ври себе, Светка! Ты же обрадовалась, когда он позвонил! Тебя даже сигаретный дым с соседского балкона больше не бесит, а вгоняет в задумчивость…»

Додумать не дал капитан. Он позвонил и сообщил, что ждет внизу.

Максим стоял возле парадной. Я почувствовала его запах, едва перешагнув порог, раньше, чем он обнаружил свое присутствие голосом:

– Привет, я здесь. Машину припарковать некуда, все забито. Так что придется побыть провожатым.

Меня сердила навязчивая помощь, но и такое понимание моих внутренних тараканов тоже не забавляло. Неужели я настолько прозрачна?

На улице было почти двадцать градусов, птицы праздновали весну, больше похожую на начало лета, перепархивая с ветки на ветку прямо у нас над головами и оглушительно щебеча. В старых дворах, таких как в нашем микрорайоне, деревьев было много. Капитан загадочно помалкивал, просто шел рядом, на четверть шага впереди меня, а я, сообразив, что и сама ни слова ему не сказала, начала разговор первой:

– В какое чудесное место поедем?

Он хмыкнул.

– Не скажу, эффект испорчу, но обещаю – тебе понравится.

– Хорошо, доверюсь вашему слову, – начала я.

Но Максим внезапно перебил:

– Света, может, уже на ты? Как-то по-дурацки получается…

Я нарочно наткнулась тростью на прекрасно известный мне провал в асфальте – каждый год его латали, и каждый год, весной, он возникал на том же месте снова – и сделала вид, что занята его изучением, медленно двигаясь вдоль края так, чтобы яма оставалась между нами. Это было трудно – объяснить капитану, почему я не перехожу на ты. Меня пугала эта перспектива. Такое сближение с капитаном – а я воспринимаю обращение на ты как отсутствие неких границ, сознательный допуск собеседника в свое личное пространство, туда, где становлюсь уязвимой, – означало бы, что я определилась в своем к нему отношении. А это было не так, совсем не так! Я лихорадочно соображала, как ответить, а когда мы снова оказались рядом, неожиданно для себя самой выдала:

– Хорошо.

– Вот и славно! – повеселев, заявил Максим и остановился.

Пискнула сигнализация, и он распахнул для меня пассажирскую дверь.

– Прошу!

«Что происходит?» – паническая мысль едва не заставила меня выскочить из машины.

Усаживаясь спиной, я придавила что-то, лежавшее на сиденье. Какой-то пакет, который громко зашуршал. Цветы?! Я потянула из-под себя длинный рулончик букета, завернутого в целлофан, и повернулась к капитану. Щеки начинали гореть, и вовсе не от праведного гнева. Такого жгучего смущения я еще никогда не испытывала, но ведь и цветов мне прежде не дарили.

Капитана возле двери не было. Мне понадобилась целая секунда, чтобы сообразить, что он обошел машину и курит с водительской стороны салона. Запах сигарет привел меня в чувство. Растерянная, не зная, смеяться или плакать (так вот о чем эта идиома!), я уткнулась лицом в упругие лепестки. Их было семь. Семь крупных роз на жестких длинных стеблях. Пахли они легко, тонко. Не было оглушающего аромата, как у цветущего шиповника или садовых роз.

И что мне теперь делать?

Делать, конечно, ничего не пришлось. Я пробормотала капитану «спасибо», когда он наконец сел за руль. Сосредоточившись на том, чтобы выехать из заставленного машинами проезда, он ничего не ответил. В салоне повисло неловкое молчание. Мне хотелось бы знать, чего ради Максим одарил меня букетом и почему сам явно этого стесняется, но спросила я только:

– Какого они цвета?

– Белые.

Я так и думала. Вот почему аромат показался таким утонченным, таким подходящим белому цвету. Значит, у нас свидание? Или нет? Что бы я в этом понимала!