Читать книгу "Турнир - Анна Кондакова"

с этим родилась. Это метка Верховного Тёмного Врача. Такого Целителя нет даже в этой Академии.

Моя оторопь никак не хотела проходить, перекрыв даже возбуждение. Джанко открылась для меня совсем с иной стороны. Нет, я, конечно, знал, что она крутая Целительница, но не догадывался, что настолько.

Мне вдруг захотелось снова её поцеловать, но девушка увернулась.

— Нет. Две минуты вышли! Пока! И не торопи меня, я всё ещё думаю.

Она вскочила на подъёмник и сразу же коснулась соляного знака Небытия, который переносил наверх.

— Спасибо за вечер, Оками-кин... — донеслись до меня её слова на янамарском, прежде чем Джанко окончательно исчезла.

* * *

После такого мне совсем не хотелось тащиться куда-то.

Особенно в конюшню.

Особенно встречаться возле Тучки.

Я мысленно ругнулся и отправился к Мидори, представляя себе, что она может ещё вытворить.

В конюшне меня встретила загадочная тишина. Животные мирно отдыхали в загонах, зато лама Тучка, увидев меня, сразу занервничала, уставилась подозрительно и злобно.

Ну а сама Мидори, как королева сеновала, восседала на тюке соломы.

Вокруг неё горели стеклянные лампады, штук двадцать точно. Правда, они давали больше тепла, чем света.

— Проходи, — тихо сказала Мидори, — только лампы не задень, а то я замучилась их настраивать.

— Слушай, ты мне сразу скажи... — начал я, направляясь к девушке.

— Тс-с-с-с! — шикнула она, от чего я поморщился. — Ты должен быть максимально расслабленным, чтобы всё получилось. А то когда я пила эликсир вчера вечером, не совсем соблюдала правила, поэтому не сразу погрузилась...

— Куда погрузилась? — с напором спросил я, перешагивая ряд лампад и останавливаясь напротив Мидори. — Говори уже. У меня нет времени на все эти игры.

Девушка вскочила.

— Если будешь на меня орать, я вообще ничего тебе не покажу!

Мне захотелось её придушить.

— Отлично. Тогда я пошёл.

Мидори ухватила меня за руку.

— Да ты ещё потом меня благодарить будешь! — Она оглядела тёмные углы конюшни и, понизив голос, сообщила: — Я почитала про этот эликсир. Говорят, его умели создавать только древние маги, которые занимались Алхимией. Сейчас такое вообще не умеют делать, и это что-то невероятное...

— Мидори!

— Ладно-ладно.

Она до последнего оттягивала уникальную новость и вот, наконец, с замиранием сердца сообщила мне её:

— Этот эликсир позволяет вернуть человеку примерно десять минут из прошлого. Он возвращает всё. Даже ощущения и запахи. Всё-всё. Ты оказываешься на месте того человека, каким был тогда. Прошлое, конечно, изменить невозможно, зато удастся побывать в каком-нибудь светлом воспоминании. Я, например, отправлялась в тот день, когда отец впервые научил меня мастерить бомбы. Вспомнила всё до последней детали.

Я даже опешил.

Насчёт этого эликсира моё воображение рисовало всё, что угодно, но только не то, о чём рассказала Мидори.

Целых десять минут из прошлого... из любого дня... это правда было невероятно.

Увидев, какой эффект произвели на меня её слова, девушка закусила губу от ликования.

— И что ты теперь скажешь, циник? Всё ещё хочешь уйти?

— А зачем нужны лампы?

— Так, а где фраза «Мидори, это просто невероятно»?

— Ну да, это невероятно, согласен. А зачем лампы?

— Ненавижу тебя, Волков! — Мидори скривилась. — Когда погружаешься в воспоминание, то становится очень холодно. Прям сильно холодно. Но ощущаешь это только когда просыпаешься. Я когда очнулась, думала, что умру от переохлаждения. Хорошо, что рядом была Тучка. Она меня и согрела.

Я покосился на загон, откуда за каждым моим движением продолжала подозрительно следить её лама, и кивнул:

— Знаешь, лучше тепловые лампы, чем твоя Тучка. Она греть меня точно не будет.

Мидори вынула из кармана пальто бутылёк с половиной эликсира и подала мне.

— Только пей всё сразу. В один глоток. Эликсир вкусный, кстати. Как будто черничный сок. Ты пей, а я тебя посторожу, а то ты сразу отключишься на все десять минут.

Я забрал эликсир и всмотрелся в ярко-синюю жидкость.

Вливать в себя непонятную дрянь вовсе не хотелось, но соблазн увидеть прошлое был настолько велик, что зашлось сердце. Я даже знал, что именно бы хотел увидеть.

Тот самый день и час, когда отец подарил мне рунный атлас.

Мне было тринадцать, и тогда я, совсем ещё мелкий пацан, не придал большого значения словам отца и той тетрадке, что он принёс.

Но сейчас — совсем другое дело.

Сейчас бы я очень хотел ещё раз услышать, что он мне тогда сказал. Увидеть выражение его лица и, возможно, понять его секреты и то, почему он погиб ровно через два года после того, как подарил мне тот артефакт.

— Я могу выпить это у себя в комнате, — сказал я Мидори, но та покачала головой, сразу став серьёзной.

— Времени мало. Или ты мне не доверяешь? Думаешь, что я тебя тут одного оставлю валяться на соломе? И вообще, ты тепловые лампы с собой в комнату потащишь? Или, может, тебя Лёва греть будет, когда ты будешь подыхать от переохлаждения? А я, кроме ламп, ещё и одеяло принесла.

Мой взгляд снова упал на бутылёк.

— Что ещё я должен знать, перед тем как выпить это? Ты всё мне сказала?

— Ну конечно, всё. Обижаешь. Я что, по-твоему, совсем взбалмошная?

На это у меня был вполне чёткий ответ, но я промолчал, не сводя с эликсира глаз.

Желание увидеть отца становилось всё сильнее, да и вряд ли Йона хотела чего-то плохого, когда дарила Мидори этот эликсир. К тому же, сама Мидори — мой доверенный маг, а это даёт определённые гарантии, тем более, что с ней всё в порядке после употребления этой дряни.

Резонные доводы победили.

— Ладно. — Я уселся на соломенный тюк и откупорил крышку на бутыльке. — Как отключусь, не отходи никуда. Если что, зови Галея.

— Чтобы он добил тебя и больше не мучился? — заулыбалась Мидори.

— Очень смешно.

Бросив взгляд на девушку, я не стал больше терять время и быстро залил в себя синюю жидкость.

Глоток вышел крупным, во рту появился кисло-сладкий привкус, по телу пронеслись мурашки, в глазах потемнело, тело ослабло и почти сразу завалилось набок.

Пальцы выпустили пустой бутылёк.

Погружаясь в полусон, я ощутил, как больно колют щёку острые соломины из тюка, как ладони Мидори касаются моего лба, и как на меня опускается тяжесть одеяла, такая неподъёмная...

* * *