Читать книгу "Зима&Детектив - Людмила Мартова"

Из-под спутанной золотистой челки он смотрел на Варю вопросительно и настороженно, а она глядела прямо ему в глаза, и ее почему-то не беспокоило, что выглядит она ужасно, губа разбита, лицо расцарапано, волосы встрепаны…

– Андрюша, это Варя. Варя, это Андрей, наш сын, – представила их женщина.

Кажется, мать ждала, что они поздороваются, скажут друг другу какие-то неизбежные и необязательные слова… но оба продолжали молчать, и только глаза – бездонные Андрюшины и уставшие Варины – вели между собой какой-то молчаливый диалог…

Мать настороженно и тревожно переводила взгляд с Вари на сына, с сына на Варю и, кажется, начала беспокоиться.

«А знаешь, что ты герой? Герой из романа?» – спросили Андрея Варины глаза.

И его взгляд ответил:

«Да брось ты! Какой я герой… Беспомощный урод!»

«Как ты можешь так говорить?!» – мысленно возмутилась Варя.

И Андрюша ее мысли, конечно, услышал. Смущенно улыбнулся в ответ: «Нет, ну, я, конечно, стараюсь. Делаю, что могу. Вот, радар изобрел, чтобы выигрывать на рулетке…»

– Вы что переглядываетесь? – с вымученной улыбкой спросила Андрюшина мать.

– Странное дело, мам, – вдруг произнес Андрей. – Но мы с Варей понимаем друг друга без слов.

* * *

А потом наступило утро накануне Рождества, а вместе с ним – неизбежный чай с разогретыми пирожками, и легкий снег за окном, и тепло от жарко натопленного камина…

Варя писала свои романы и никогда не знала, о чем разговаривают герои, когда у них уже наступает праздник. Отделывалась общими фразами: «Он смотрел ей в глаза, и в них читалась такая любовь, которая, кажется, могла своротить самые высокие горы…»

Но в жизни все оказалось немного по-другому, чем в романе.

Утро, чай, пирожки, снег за окном, тепло от камина – все это было. А вот любовь, которая может горы свернуть, пока не пришла, хотя и витала в воздухе, и потому они с Андреем просто болтали – обо всем и ни о чем, и переглядывались, и улыбались, и искренне хотели побыстрее друг к другу привыкнуть.

Варя рассказывала ему, как бесконечно корпит над своими насквозь фальшивыми романами, и про суматошную московскую жизнь. Он ей – про привычный покой деревенской избушки и о том, как тяжело быть неподвижным, ущербным, и как он делает все, что можно, чтобы перестать быть обузой…

– Ты думаешь, зачем я этот казиношный радар придумал? Не просто ж ради абстрактных денег… Прочитал в Интернете, что мою болезнь в Германии можно вылечить, только стоит это полмиллиона долларов, отец с матерью столько сроду не заработают… Вот я и стал думать, как деньги достать. Чего только не фантазировал! И финансовую пирамиду хотел строить, и виртуальный банк открывать… Но для всего этого ведь капитал нужен и здоровье, хоть минимальное… Тогда я и придумал этот радар. Довольно примитивная, кстати, вещь, и изготовить его просто.

– Так почему же его раньше не придумали, раз просто? – заинтересовалась Варя. – Где-нибудь в Лас-Вегасе?

– Так в Лас-Вегасе нечто подобное и было. Только более сложное и громоздкое, изобретателя быстро вычислили и убили… А потом во всех казино поставили металлоискатели, и пронести такую штуку стало невозможно.

– Ну а твой как же проносят?

– А мой – пластиковый. В «рамке» он не звенит, а в рентгеновских лучах выглядит, как очки в очечнике. Пока что ни в одном казино проблем не возникло…

– Так ты, получается, гений?..

– Да ладно, какой там гений! Просто неплохой инженер. Я ведь не с детства в этом кресле сижу – успел и школу закончить, и в Физтехе поучиться, и мозги у меня остались в полной исправности… Сначала я все продумал, потом сделал чертеж, а потом предков озадачил, чтобы они детали купили, какие надо.

– А они знали, для чего тебе эти детали?

– Знали. И им идея с этим радаром совсем не нравилась. Но, во‑первых, они хотели меня чем-то занять, чтоб не кис. А во‑вторых, родители тоже дико хотят, чтобы я поправился… И страдают, что денег на лечение нет. Так что сделал я этот радар, и стали они по казино ходить…

– Слушай, а начальство казиношное их не подозревает?

– Может, и подозревает… Но они все время в разные казино ходят, и даже в другие города ездят… А главное, не зарываются, помногу не выигрывают. Целую стратегию разработали. Сначала, чтобы внимания не привлекать, играют по мелочи, а потом вдруг неожиданно выигрывают по-крупному и тут же быстро уходят. Их никто еще ни разу не заподозрил!

– Никто? – хохочет Варя. – А я?

– Ну, ты… – вдруг смущается Андрей. – Ты – это вообще нечто особенное…

– Кстати, я этот выигрыш тебе отдам. Лечись.

– Но-но! – нахмурился он. – Не такой уж я инвалид, чтобы с девушек деньги брать!

– Только сумку себе куплю, мне она давно нужна, а остальное отдам тебе.

– И думать не смей, – твердо говорит он. – Лучше купи себе красивую машину. Или в кругосветное путешествие съезди.

Варя совсем не удивляется, что Андрей так легко, с лету, угадывает ее заветные мечты. Но ведь на то он и принц, чтобы понимать свою принцессу с полуслова!

– Мы с тобой в кругосветку вместе поедем, – обещает Варя. – Когда поправишься.

– А если не поправлюсь? – вздыхает он.

– Все равно поедем. Думаешь, я от тебя так просто отстану?

– Да зачем я тебе такой нужен?!

– Зачем?! А вот я тебе сейчас процитирую…

– Все-таки ты – очень умная!

– Не ехидничай, лучше слушай. Концовка к любовному роману. Только что придумала. «Где-то далеко, в десятках, сотнях и тысячах миль отсюда, кипела совсем другая жизнь. В той жизни были события, страсти, предательства и обиды. И когда-то ей казалось, что та, далекая жизнь – как раз и есть настоящая. И она считала, что именно в той, суматошной жизни и есть счастье… Но сейчас, в утро перед Рождеством, она пила чай в крошечной лесной избушке, смотрела в глаза своего принца и думала: «Какая я все-таки дурочка! Всю жизнь искала счастье там, где его нет, а оно оказалось совсем рядом…»

Евгения Михайлова

Спасательница

Аля тупая. Она слышит это так часто, с детского сада, что не считает оскорблением. Это просто ее отличительная черта. Вот этот человек – в очках, этот – толстый. Маша хорошо поет. А она, Аля, – тупая.

Когда она выросла, то сформулировала для себя, что с ней не так на самом деле. Она не то чтобы не могла ничего понять, она не успевает из-за страха, что не получится. Что-то всегда стоит между ее мозгом и любым знанием. Если знание как-то пробивается – путем мгновенного озарения или долгой зубрежки, то оно где-то так глубоко прячется, что память не может его отыскать. В нужный момент никогда. И во время мучительных попыток Али ответить на какой-то вопрос все вокруг потешаются, как на выступлении клоуна. Аля не против. Ничего нет плохого в смехе, веселье и шутках. Люди, которые обычно окружают Алю, вообще не знают, как бывает плохо. Да, есть у Али знание, которого нет у других. Это ее тайна.