Читать книгу "Портал в неволю, или Верните мою дочь! - Надежда Олешкевич"

Кириан вдруг надавил мне на плечо, заставив выгнуться от прострелившей спину боли. Он знал! Он был готов к такому повороту! Глотнув воздуха, я стиснула зубы, вывернулась и ударила мужчину под ребра, тут же срываясь на бег.

- Со!.. - рот зажали огромной ладонью.

Жестокие руки рывком прижали меня к широкой груди. Я не успела даже пискнуть, как оказалась в непробиваемом коконе, лишилась малейшей свободы. Над ухом раздалось тяжелое дыхание, которому вторило шуршание травы и бесконечной листвы пиары - местной видоизмененной ивы, вскоре спрятавшей нас от посторонних.

- Ноин, - в голосе Кириана бушевало недовольство, - действуй тише. А если бы девочка услышала?

Я замычала, начала лягаться, попыталась вывернуться и ударить мерзавца, тоже зашедшего в это укромное место. Меня встряхнули. Чужие руки с силой надавили на грудную клетку. Воздуха… почти не осталось. А я не собиралась успокаиваться, продолжала вырываться, тянулась ногами к земле, к стволу, била ими воздух, кусала если не ладони верзилы, то собственные губы.

- Веди себя смирно, - с укором, будто я ему всю жизнь испортила, сказал Кириан, потирая ушибленное место. - Имей совесть, и так потратили на тебя уйму времени.

Жаль, во мне не было ни силы, ни магии. Как же хотелось сейчас размазать эту смазливую мордашку о ствол дерева. Я еще дернулась в его сторону и расслабилась, мысленно представляя, как жестоко расправлюсь с каждым, кто причинит Соне вред.

- Ноин, постой здесь. Я подам знак. Потом закинешь мамашу в подвал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я закричала - раздалось слабое мычание. Внутри уже господствовали отчаяние, страх и безысходность, перемешивались и постепенно превращались в гремучую смесь гнева. Он заструился по венам, наполнил каждую клеточку силой, придал уверенности. И я сделала новую попытку вырваться. Ничего не получилось. Ноин стоял нерушимой скалой, словно держал в руках хлипкого ребенка, не способного и мухи обидеть.

- Веди себя тише, - процедил сквозь зубы Кириан, впервые продемонстрировав свое истинное отношение - презрение.

Сказал и ушел, оставив нас за плотной занавесью из ветвей.

Я в очередной раз замычала. Начала со свистом втягивать воздух и онемела от вида Сони через неплотно сошедшуюся листву. Пуговка все так же беззаботно играла с Кэами. Она махала руками, указывала то на озеро, то на траву и увлеченно что-то рассказывала. Горничная же с улыбкой внимала ее речи.

Дочь не озиралась, не беспокоилась… Будто забыла обо мне. Тянулись секунды, перетекали в минуты, медленно разгоняя бег времени. А где-то в паре метров от меня продолжалась беззаботная игра…

Крик рвался из груди. Я каждой клеточкой тела стремилось к Соне. Мысленно уже тысячу раз выпрыгнула из укрытия, ставшего темницей, понеслась туда, схватила Пуговку и убежала прочь. В лес или к озеру, через бурелом, овраги, непроходимые дебри. Не важно!

Но единственное, что сейчас могла - наблюдать.

Как же я была слепа! В Кириане, опирающемся плечом об ограждение псарни, сейчас не наблюдалось и капли доброты. Другой человек! Хищник, вышедший на охоту и пристально наблюдающий за выбранной жертвой. Легкий прищур, обманчиво расслабленная поза и кривая улыбка победителя.

Тело леденело от осознания его цели. Соня!

И Ноин ни на секунду не давал слабину. Ребра уже гудели от боли, вокруг рта пекло от той силы, с которым он прижимал ладонь. Я попала в неволю, в клетку из рук, оказалась в темнице с решеткой из ветвей пиары, но тем не менее строила план мести, который осуществлю, как только выберусь. Не «если» - «как только»!

Людям свойственно ошибаться. И Кириан уже совершил свою ошибку.

Я дышала. Глубоко, размеренно, усмиряя пыл и отрезвляя разум. Я наблюдала. Спокойно, без истерики, подавляя желание снова начать вырываться, выкрикивать ругательства, показать настоящую мощь разъяренной матери. Я слушала.

Голоса были не громче шелеста листвы, трепещущей возле моего носа. Изредка прорывался восторженный вздох Сони от нового украшения, переданного ей Кэами. Горничная слегка двинулась в сторону, и открылся вид на ранее скрытую от меня деревянную шкатулку, откуда один за другим появлялись то браслеты, то серьги, то ожерелья.

- Хочу свой, - отрицательно покачала головой дочь и прикоснулась к застежке на шее.

Ответ служанки унес ветер. Девушка помогла расправиться с украшением и подала простенький медальон, сплетенный сегодня утром. Соня надела его и собралась снять что-то другое, тонкое, еле различимое.

- Нет-нет, это подарок, - остановила ее Кэами и спрятала сверкнувший на солнце знакомый камешек под сиреневое платье моей малышки.

Меня словно лишили жизни. Она начиналась там, за пределами дерева, под которым мы неподвижно стояли. Появилась серость, звуки померкли, а сердце стало гулко отбивать тревожный ритм. Я оказалась по ту сторону экрана, моя роль в фильме закончилась, и теперь приходилось наблюдать за действующими лицами. Вот она, реальность.

Нет никакого гостеприимства!

Кириан, да и все остальные знали, в ком течет магия. А «мамаша» просто оказалась помехой, которую не получалось устранить. Уговоры с речевым камнем не помогли, хорошее отношение хозяина имения тоже не принесло должного результата - я не вняла его рассказам, продолжила настаивать на первом варианте возвращения в свой мир, отказалась даже пробовать отыскать в себе задатки магии. Может, поэтому нас часто водили к водам Нуири? И с нападением собаки, вероятно, тоже все было подстроено.

Соня каждый раз с трудом сдерживалась. Сила рвалась наружу, обжигала ей пальцы, готовая вот-вот явить себя.

Я лишь сейчас, видя, как Кэами вопросительно поглядывала на Кириана, поняла, сколько было намеков. Он аккуратно восхвалял магию, постоянно говорил о ней, так или иначе склонял меня ко второму способу возвращения домой.

«А не хотите попробовать? Так было бы намного проще, хотя нет, не стоит. Я не настаиваю, но вдруг получится обнаружить в вас хоть что-то? Отчего вы выбрали первый вариант?»

Единственное непонятно - зачем прилагать столько усилий. Почему сразу не схватили «мамашу» и не закинули в темный подвал? И если им нужна Соня, то почему на нее никто внимания не обращал? На Пуговку не смотрели, не заговаривали, ей не помогали, словно обходили стороной и боялись. Только жизнерадостная Кэами с самого начала подбивала клинья.