Читать книгу "Сороки-убийцы - Энтони Горовиц"

— Он убьет меня, — ответила Фрэнсис и усмехнулась. — На самом деле он, можно сказать, уже пытался меня убить. После нашей последней ссоры.

— Ты шутишь!

— Не переживай, Джек, он не причинил мне вреда. Это все пустые угрозы. Он что-то прознал. Все эти телефонные звонки, визиты в Лондон, письма... Я просила не писать мне.

— Он прочел письма?

— Нет. Но Магнус не дурак. И разговаривает с почтальоном. Если ко мне приходит из Лондона написанное от руки письмо, мужу наверняка докладывают об этом. Кстати, наша ссора произошла вчера вечером перед ужином. Он более или менее открыто обвинил меня в том, что я с кем-то встречаюсь.

— Ты не рассказала ему обо мне?

— Боишься, что он явится к тебе с плетью? С него станется. Но не бойся, Джек, я ничего не рассказала ему.

— Он бил тебя?

— Нет. — Фрэнсис сняла солнечные очки. Глаза у нее были уставшие, но синяков под ними не было. — Это было просто неприятно. Как неприятно все, к чему имеет отношение Магнус.

— Почему же ты не уйдешь от него?

— Потому что у меня нет денег. Пойми, что жилка мстительности у Магнуса размером с Панамский канал. Если я попытаюсь его бросить, он созовет целую армию адвокатов и добьется того, чтобы я ушла из Пай-Холла только в том, что на мне надето.

— У меня есть деньги.

— Сомневаюсь, милый. Уж точно недостаточно.

Это было так. Дартфорд работал на валютном рынке, что сложно было назвать работой в прямом смысле слова. Он занимался этим не как профессионал, а время от времени. Делал вложения. Но в последнее время у него пошла черная полоса, и он очень надеялся, что Фрэнсис

Пай не подозревает, насколько крепко сидят на мели его финансы. Джек не мог позволить себе жениться на ней. Не мог сбежать с ней. Если так пойдет и дальше, он скоро и обед едва ли сможет себе позволить.

— Как юг Франции? — меняя тему, спросил он. Именно там они в свое время познакомились, играя в теннис.

— Скука. Мне так хотелось, чтобы ты был там.

— Ну еще бы. В теннис поиграла?

— Толком нет. Признаться честно, я была рада уехать. В середине недели пришло письмо. Одна женщина из Пай-Холла споткнулась о провод, скатилась с лестницы и сломала шею.

— Господи! Фредди был там?

— Нет, жил с друзьями в Гастингсе. Он и до сих пор там, если на то пошло. И домой, похоже, возвращаться не собирается.

— Не удивительно. Так кто была та женщина?

— Экономка. Ее звали Мэри Блэкистон. Она прожила с нами многомного лет и сделалась почти незаменимой. Но и это еще не все. Когда в прошлую субботу мы наконец вернулись, то обнаружили, что нас ограбили.

— Не может быть!

— Честное слово. То была вина смотрителя парка, — по крайней мере, так думает полиция. Он разбил стекло позади дома. Ему пришлось сделать это, чтобы доктор смогла войти.

— А зачем тебе понадобился доктор?

— Не спеши, Джек. Это для той погибшей женщины. Брент, смотритель, увидел через окно, как она лежит на полу. Он вызвал доктора, и вместе с ней они проникли в дом, чтобы посмотреть, не нужна ли экономке помощь. Помощь, понятное дело, не понадобилась. Но потом Брент так и оставил дверь с разбитым стеклом. Не потрудился даже забить дыру досками. Она просто звала грабителей, и те не замедлили принять приглашение, сказав большое спасибо.

— Значительный урон нанесли?

— В плане имущества нет. Магнус большую часть ценностей хранит в сейфе, а воры не смогли его открыть. Но они все обшарили. И натворили немало: повытаскивали ящики и повытряхивали их содержимое, ну и так далее. У нас весь воскресный и вчерашний день ушли на то, чтобы убраться. — Фрэнсис протянула руку с сигаретой, и Дартфорд придвинул к ней пепельницу. — Я оставила на тумбочке у кровати кое-какие драгоценности и лишилась их. Становится не по себе, когда вообразишь, как кто-то чужой проникает к тебе в спальню.

— Могу представить.

— А Магнус лишился своего драгоценного клада, и это его совсем не обрадовало.

— Какого еще клада?

— Римского, по большей части из серебра. Он хранился в семье не одно поколение, с тех самых пор, как его выкопали на их земле. Его нашли в чем-то вроде гробницы. Там были кольца, браслеты, несколько декоративных шкатулок, монеты. Клад лежал у нас в витрине в столовой. Разумеется, Магнус его никогда не страховал, хотя говорят, что он стоит целое состояние.

— Теперь, разумеется, уже поздновато... Полиция помогла?

— Нет, конечно. Приехал какой-то тип из Бата, послонялся вокруг, перевел кучу порошка для отпечатков пальцев, замучил всех своими вопросами и исчез. Никакого проку.

Официант принес бокал с вином. Дартфорд пил кампари с содовой. Он заказал еще.

— Жаль, что это был не Магнус, — заметил он, когда официант ушел.

— Это ты о чем?

— О леди, свалившейся с лестницы. Жаль, что это был не он.

— Страшные слова ты говоришь.

— Я говорю то, о чем ты думаешь, дорогая. Мне ли тебя не знать? Как понимаю, если Магнус отбросит копыта, вся казна достанется тебе.

Фрэнсис выпустила сигаретный дым и с интересом посмотрела на спутника.

— По сути дела, дом и усадьба отойдут к Фредди — это определено правилами наследования. Так было из поколения в поколение.

— Но ты в накладе не останешься.

— Нет, конечно. И разумеется, у меня пожизненные права на Пай-Холл. Единственное, чего я не могу сделать, так это продать дом. Но ничего такого не случится. Магнус обладает идеальным здоровьем, по крайней мере для своего возраста.

— Пусть так, Фрэнсис. Но большой дом — особое место. Провод, протянутый поперек лестничного пролета. Всякое может случиться. Вдруг эти ваши грабители вернутся и прикончат его?

— Ты ведь шутишь?

— Просто размышляю вслух.

Фрэнсис Пай замолчала. Ни к чему вести такие разговоры, особенно в ресторане, где полно народа. Но ей пришлось признать, что Джек прав. Жизнь без Магнуса будет значительно проще и намного приятнее. Жаль только, что молния не попадает в одно и то же место дважды.

Но, с другой стороны, почему бы и нет?..

Доктор Эмилия Редвинг старалась навещать отца каждую неделю, но так получалось не всегда. Если в лечебнице было много посетителей, много вызовов к пациентам на дом и в больницу, если наваливалась бумажная работа, ей приходилось отложить поездку. Так или иначе, оправдание находилось с легкостью. Всегда найдется веская причина не ехать.

Эти визиты доставляли ей мало радости. Когда умерла жена, доктору Эдгару Реннарду было восемьдесят, и, хотя он продолжал жить в своем доме близ Кингз-Эббот, оставаться прежним ему было уже не суждено. Вскоре Эмилия привыкла к постоянным телефонным звонкам от соседей. Отца видели бесцельно бродящим по улицам. Он перестал регулярно питаться. Был рассеян. Поначалу она убеждала себя, что это просто последствия тяжкого горя и одиночества, но симптомы буквально кричали, и пришлось признать очевидный диагноз. У ее отца развивалось старческое слабоумие. Лучше ему уже не станет. Напротив, прогноз обещал серьезное ухудшение. Эмилия какое-то время подумывала забрать отца к себе в Саксби-на-Эйвоне, но это было бы нечестно по отношению к Артуру, да и полноценной сиделки для старика из нее не получится. И все же она не могла избавиться от чувства вины и клейма предательницы, когда впервые привезла отца в Эштон-Хаус в долине Бата, бывший госпиталь, переоборудованный после войны в дом престарелых. Как ни странно, но Эмилии легче удалось убедить отца, чем себя саму.