Читать книгу "Красная река, зеленый дракон - Михаил Кормин"

Медведев любил это место. У этого места была своя история. Сердце Сиверской. Конечно, раньше здешний лес был гораздо больше. Но и сейчас старые ели, скрывавшие плотной завесой ветвей дом от посторонних глаз, все еще хранили эту историю и эту память. Память о том, что когда-то было на этой земле. Деревья не сдавались безжалостному напору времени, несмотря на то, что в округе появились уже асфальтированные дороги, детский интернат, а когда-то тут, прямо на месте леса, собирались даже строить спортивный центр. Но пока что строительство прекратилось. Надолго ли? Медведев не знал. Все в этом мире меняется, и он, человек, разменявший уже седьмой десяток, знал, что иногда перемены бывают очень неожиданными. Мир это место, где происходит много чего неожиданного. И единственное, что спасало Медведева и его семью все эти годы – это возможность ориентироваться в круговороте изменений. Плыть мимо камней и порогов, идти вверх или вниз по течению, двигаться по бурлящей реке, стараясь не наскочить на валуны.

Медведев родился здесь, в Сиверской, в конце 50-х. Мать рассказывала ему о войне. И о том, как во время оккупации ей пришлось возглавить отряд добровольцев в немецком трудовом лагере. Когда пришли фашисты, они жили «на слободке», Строгановом мосту, в старом деревянном доме на четверых хозяев. Ее мужа куда-то увели. Мать осталась с двумя детьми, его сводными братьями, во второй год оккупации, одна. Тогда она пришла в комендатуру к немцам, и сказала, что готова работать на них. Как, каким образом – не уточняла. А маленький Олег не спрашивал. Но потом смог найти архивы в Гатчине. Мать работала осведомителем для оккупантов. Денег ей не платили. В то время деньги, и рейхсмарки, и рубли, почти не ценились. Гораздо ценнее была еда: хлеб, сало, немецкие пайки. Деньги стали просто бумажками, которыми обменивались на рынке. Матери за ее работу выдавали продукты.

Сводные братья Медведева умерли еще до того, как Олег Иванович появился на свет – в 1947, от тифа. До самой своей смерти, в середине 90-х, мать старалась не вспоминать то время, очень мало говорила про войну с Олегом и его отцом, работавшим на железной дороге.

Медведев был благодарен матери. Не только за то, что она спасла его тогда, после оккупации устроившись в лесничество, чтобы хоть как-то прокормить сына, ведь ни на какую другую работу ее не брали (а могли и вообще отправить в лагеря, но некоторым из людей, работавших в оккупацию на фашистов как-то удавалось проскочить через гребенку КГБ). И не только за то, что она поддержала его в желании поступить на Исторический факультет ЛГУ, хотя отец и был против. Помощь матери была, прежде всего, в молчании. Конечно, сама она помощью это наверное не считала, а скорее молчала как все, остальные, по-настоящему пережившие ужасы Великой Отечественной, не рассказывавшие о них почти не кому. Тем более – пережившие так, как она. Именно это молчание матери привело Медведева в архив. В архиве он смог найти то, что, в свою очередь, привело его несколько лет тому назад в этот дом.

Начинал он просто с восстановления исторической справедливости. Проводя исследования только лишь для себя самого. А теперь, благодаря времени, проведенному за старыми метриками и документами, регулярно собирал здесь, в Сиверской, своих гостей. Приезжавших в дом у реки.

Но кем же были эти гости Сиверской?

Это были: Лидия Семеновна Синицина, свободная художница из Волосово, Дмитрий Юрьевич Загорный, старший участковый уполномоченный и капитан полиции, обеспечивавший работу своих подчиненных в Сиверской и прилегающих деревнях, а так же чета Алехиных – Светлана и Игорь, из Петербурга. Гостей было совсем немного. Всего лишь пять человек, если считать самого Медведева. Все они собрались в доме Серьезного Человека, шестого.

Хозяина особняка на краю леса, шумевшего сейчас хвоей на ветру, все называли между собой именно так. А в разговоре просто обращались к нему на «Вы», не уточняя имени и отчества. Серьезный Человек мог позволить себе выстроить дом и собрать их всех здесь. Но без Медведева это собрание было бы совершенно бесполезно. Именно Медведев смог возродить частичку «Ordo Viridis Draconis» на берегах Оредежа. Тайного ордена, пришедшего в Сиверскую вместе с немецкими оккупантами, и просуществовавший здесь всего несколько лет. Пока Советы не прогнали из Гатчинского района немцев. В те дни почти все члены «чешуйки» (так называла членов ордена мать Медведева, уже умирая в больнице), были убиты. Кроме нее.

Медведев нашел крупицы информации о тайной организации в обрывках дневника какого-то полубезумного партизана, которые привезли в Гатчину после того, как архивы на чердаке библиотеки в Прибытково залило водой. Партизан умел писать, был грамотным, но слабо понимал, что предстало перед его взором однажды в лесу между Меньково и Карташевской. Вспоминая предсмертный рассказ матери, Олег Иванович собирал все доступные ему данные о «Ordo Viridis Draconis», «Ордене Зеленого Дракона». Вспоминая, что бургомистр Сиверской Тельнов, подписывавший распоряжения о назначении матери на участки «работ особой важности» (которые сам Медведев видел в архиве), где она должна была собрать информацию о настроениях населения – неизменно расписывался зелеными чернилами. Медведев пять лет провел архивах Петербурга и области, чувствуя, что некая сила тянет его к тайне Ордена. Но как и зачем члены чешуйки могли оказаться под Гатчиной, и что они тут на самом деле делали – он все еще понимал слабо.

Тогда Олег Иванович начал наводить справки по своим петербуржским друзьям, переписывался по электронной почте с какими-то невнятными эзотериками из Берлина, Праги и Сиднея, но со временем понял, что они, похоже, не более чем шарлатаны. Достоверных данных нигде не было. В своем небольшом домике на Куйбышева он собрал библиотеку, скупая антикварные издания. Что-то приходило по почте, за чем-то он ездил к букинистам сам, пару раз даже в Москву. Но по-прежнему поиски хоть какой-то стоящей зацепки, отличной от невнятных слухов и записей устных рассказов якобы посвященных, были тщетны. Историческое образование и проснувшаяся еще в молодости тяга к краеведению помогали, но то ли истории о тайных ритуалах Ордена были просто враньем или галлюцинацией неизвестного партизана, то ли Орден так хорошо скрывал свою деятельность, что даже фашисты не знали о том, кто находится в их рядах… За несколько лет поисков Медведев так и не смог что-либо узнать об Ордене, и уже было совсем отчаялся.

Мысли о том, что в своих исследованиях он свернул куда-то не туда пришли весной 2010-го. Как раз тогда он повздорил с директором школы, уволился с работы и сидел дома, перечитывая Дворкина и «Бардо Тодол», вспоминая о том, что еще в институте хотел жениться, и пришел к выводу, что его жизнь и профессиональная деятельность, в общем-то, кончены – он обменял их на поиски чего-то несуществующего. С такими мыслями он лег в тот день спать.

А ночью во сне к нему пришел Зеленый Дракон.

На дворе стоял август. Придорожные канавы были сухими, красноватая пыль лежала на подоконнике. Олег Иванович открыл окна, чтобы было не так душно, и заснул с открытыми окнами, под гул редких машин и разговоры прохожих, доносившиеся через палисадник с улицы. Высокие мальвы, росшие на клумбе под самым окном, розовыми цветами задевали занавески.