Читать книгу "Жестокая справедливость - Сергей Майдуков"

Далее последовал характерный шорох одежды и шумное дыхание. Лагутин с удовольствием отметил, что любовники вознамерились совершить акт прямо на месте, не удаляясь в спальню. Вот и отлично. Сейчас он запечатлеет главный момент и покинет квартиру.

Андрей уже приготовился спускаться, когда в наушниках прозвучал испуганный голос Наташи:

— Ой! Вы кто? Что вам здесь…

Дальнейшее осталось для Лагутина тайной, потому что восприятие действительности внезапно прервалось ярчайшей вспышкой, сменившейся полным мраком.

Он понятия не имел, сколько времени провел в беспамятстве, а когда пришел в себя, не пошевелился, стремясь разобраться в том, что произошло и происходит. Его левая щека была прижата к полу, он лежал на животе, наушников в ушах не было, пальцы правой руки сжимали какой-то предмет, но это была явно не японская камера.

— Приезжайте скорее… — бормотал мужской голос. — Адрес я назвал… И скорую… Я умираю… умираю…

Лагутин осторожно приоткрыл правый глаз и увидел полураздетое женское тело, распростертое на расстоянии вытянутой руки. Оттуда медленно растекалась красная лужа, означавшая, что выливающаяся кровь не успела свернуться. Жертвой, несомненно, являлась жена Леонида Маркова. Ее убили совсем недавно. Но как она оказалась рядом с Лагутиным? Вернее, каким образом он перенесся к ней на первый этаж?

— Скорее, — просипел мужчина, закашлялся и умолк.

То, что никто не мешал ему вызывать полицию, свидетельствовало о том, что преступник или преступники скрылись.

Лагутин оторвал голову от пола, опираясь на локоть. Живот Наташи был вспорот крест-накрест, как будто она совершила двойное харакири. Оттуда вывалилась часть внутренностей, поблескивающих в приглушенном солнечном свете. Было около пяти вечера, насколько помнил Лагутин. Может быть, половина шестого.

Голова кружилась, мешая четко видеть остальную комнату. Лагутин заставил себя сесть. Прямо перед ним, привалившись к стене, сидел Андрей. Его трусы были красными от крови, выбегающей из такого же крестового разреза, как у Наташи. Во взгляде еще читалась некая осмысленность, но это были глаза мертвеца — тому, кто видел трупы на войне, не нужно было присматриваться, чтобы понять это.

Так, сказал себе Лагутин. А что со мной?

Он посмотрел на свою правую руку и увидел в ней нож. Лезвие и пальцы были перепачканы кровью. Первым побуждением было отбросить его с ужасом и отвращением, но именно этого добивались от Лагутина те, кто оглушил его и стащил по лестнице, чтобы выставить в качестве убийцы. Он ни на секунду не сомневался в том, что подвергся нападению, когда не слышал из-за наушников, как к нему подкрадываются сзади.

Все было спланировано. Лагутина заманили в западню. Самым вероятным организатором являлся не кто иной, как наниматель, хитровыделанный бизнесмен Леонид Марков. Почему он сделал это и с какой целью втянул Лагутина, сейчас решать было не место, не время, да и ушибленная башка соображала плохо. Мозг годился пока что для выполнения самых примитивных, оперативных задач.

Ими Лагутин и занялся.

Несмотря на то что счет шел на минуты, он не пожалел времени на то, чтобы тщательнейшим образом протереть нож, воспользовавшись лоскутом диванной обивки. Скорее всего, его, бесчувственного, засняли на видео, может быть, даже с помощью похищенной камеры, но отпечатки — это прямая улика, а нахождение на месте преступления — косвенная. Ведь он не ножом орудовал, а валялся без сознания, так что его участие в убийстве пока что бездоказательно, хоть он и запачкан кровью жертв. Слава богу, одежда темная, пятна не слишком приметны.

Метнувшись в ванную комнату, Лагутин по-быстрому умылся, сполоснул руки и затер самые большие кровавые кляксы. Проверяя карманы, он обнаружил, что вся наличность исчезла, а карточки запихнуты не туда, где он их обычно носил. Да, похоже, неизвестные имеют все его координаты, так что это только начало истории, которая еще неизвестно чем завершится.

Открыв оконную раму, Лагутин без особого удивления увидел внизу синие проблески полицейских сирен и услышал характерное завывание. Спускаться вниз было поздно. Лагутин завладел телефонами убитых, бросился вверх по лестнице, выбрался на площадку для чаепитий и осмотрелся. Тупик? Новая западня?

Лагутин поднял руку, чтобы в замешательстве почесать затылок, наткнулся на липкую рану и издал свистящий звук, какой обычно вырывается у людей от боли. Это его не только отрезвило, но и разозлило. Он не собирался париться за решеткой и оправдываться, пока настоящие преступники будут разгуливать на свободе и посмеиваться над незадачливым лохом, которого подставили. Что бы там ни было, а вначале необходимо спросить с них.

Намеченная цель помогла собраться. Площадка была с трех сторон обнесена стеной, упираясь торцом в ограждение, за которым зияла шестидесятиметровая пропасть. Лагутин разложил пластмассовый лежак, приставил его к противоположной стене и с разбегу заскочил по импровизированному трапу наверх. Когда он схватился за бетонную кромку, лежак с грохотом свалился, но половина дела была сделана. Вторая половина состояла в том, чтобы рывком подтянуться, упасть грудью на плиту перекрытия и заползти туда с ногами.

Спрыгнув с надстройки на крышу, Лагутин пробежался по ней в поисках выхода. Все двери оказались запертыми и были железными, так что нечего было даже пытаться вышибить хотя бы одну из них.

Догадаются ли полицаи обыскать крышу? Несомненно, учитывая то обстоятельство, что при бегстве Лагутин не удосужился закрыть выход на площадку. Он ведь не был ни преступником, ни профессиональным сыщиком, и ему никогда не приходилось бывать в подобных переделках. Что же делать, что делать?

Затравленный взгляд Лагутина упал на башню подъемного крана, возвышающуюся над крышей. Сам кран был отвернут, но его желтая стальная шея казалась достаточно близкой. Возможно ли до нее допрыгнуть?

Лагутин подбежал к парапету, оценивая расстояние и свои возможности. До решетчатой башни дальше, чем казалось. «Конец, — решил Лагутин. — Расшибусь в лепешку».

На смену пришла другая мысль. Он очень хорошо представлял, что ожидает его на протяжении ближайших месяцев, если полицейские схватят его сейчас, при попытке к бегству. Жесткие допросы, прессинг, отсидка в СИЗО и прочие прелести уголовного законодательства были ему обеспечены. Даже если удастся доказать свою невиновность, то выйдешь из тюряги без зубов, с отбитыми почками или туберкулезом. Но так просто вряд ли отпустят. Когда у полицаев появляется подозреваемый, какой бы то ни было, они предпочитают выбивать показания из него, а не искать других виноватых.

Ноги сами понесли Лагутина к парапету. Он не рассчитывал шаги, не примеривался, не раздумывал, потому что это только все испортило бы. Нужно было действовать до того, как начнет свое действие парализующий страх. Положившись на инстинкт самосохранения и все те рудиментарные навыки, которые сохранились в каждом человеке с незапамятных времен, когда вся жизнь представляла собой непрерывную борьбу за существование.