Читать книгу "Убежать от тирана - Злата Тур"

Я никогда не страдал такой фигней, но с некоторых пор, как хоккеисты, перед боем не прикасаюсь к бритвенному станку.

Не знаю, с чем связано это у хоккеистов, но мне кажется, что щетина придает устрашающий вид. Злой, небритый, сильный. И тут же мысли, как по щелчку, перескочили снова к Милашке, к ее гладкому, упругому, как у молодого дельфина, телу.

Я вошел в ванную, когда она уже вытиралась. Подобрав слюни, любовался ею, как кубком победителя.

Стройная, гибкая, с тонкой талией, подчеркивающей крутой изгиб бедер, она напоминала молодую игривую пантеру, ласковую кошечку с когтистыми бархатными лапками.

Родственники думали, что уже все решили, а эта хитрюжка сделала все по-своему. Даже нападение умудрилась использовать с максимальной выгодой, показав «фак» всем их далеко идущим планам.

Я сграбастал ее в охапку, с жадностью голодного зверя втягивая запах ее кожи.

Она снова, как обезьянка, обхватила мою талию ногами и потерлась промежностью по моему уже напрягшемуся достоинству.

Забросив ее на кровать, навис над ней, лишая возможности пошевелиться.

- Сладкая моя девочка! Сладкая и гладкая! – плотоядно облизнувшись, я коснулся губами ее груди, сжал сосок и прошелся поцелуями по напрягшемуся от ласки животику до самого лобка.

- Милка, я разум теряю от одного твоего вида. Ты как куколка, все настолько совершенно, что я начинаю сомневаться – ты не мираж случайно или сон?

Я запустил руку между ее ножек, лаская нежную кожу.

- Ни одного волоска! Почему –то так будоражит! Вот тот вопрос, который засел в голове.

- У нас принято радовать своего мужчину своим телом. Отсюда эпилирование во всех местах, массажи с различными маслами.

- Так ты что, уже, получается, радовала кого-то до меня?! – мой мозг, совершенно дезориентированный мощными сексуальными флюидами этой девочки, даже не отследил провокационный вопрос, слетевший с языка. В голове даже и мысли не было подозревать ее.

Но у меня есть такая особенность: разум не поспевает за языком.

Я легонько куснул ее за шею, ожидая возбужденного взвизгивания. Но Камила молча отвернула от меня голову и поджала губы.

- Эй, ты чего? – увлеченный игрой, я не понял, что вдруг нашло на нее.

- Данил, - тихо ответила она. – Если ты считаешь, что я хотела соблазнить хирурга, лежа на операционном столе, то да.

- Милка, не путай меня! – растерянность была написана на моем лице. – При чем тут операция?

- При том, что туда попадают голышом. Нельзя даже трусы надевать, потому что все должно быть стерильным. И я посчитала, что стыдно с растительностью обнажаться перед врачами. И с тех пор у меня все так.

Я снова почувствовал себя слоном в посудной лавке. Врагу не пожелаешь того, что она пережила, а я заставляю ее вспоминать. Возбуждение схлынуло, как утихомирившаяся волна, и я снова увидел не объект вожделения, а девчонку, одинокую и беззащитную. И ведь ей, действительно, кроме меня, помочь некому. И как –то неправильно получается – она зависит от меня и будет стараться угодить. Во всяком случае, пока не расписались. Отогнав каверзную мысль «А что будет дальше?», лег на бок, притянув к себе Милку.

- Прости, малыш! Я неуклюжим собеседником бываю. Давай выпьем кофе, у меня какие-то плюшки завалялись. А потом уже займемся обедом. Успеем еще натрахаться!

- Данил! – она с притворной сердитостью стукнула меня по груди кулачком.

- Ой, а я что, это вслух сказал?! – тоже делаю сконфуженный вид и чувствую себя на седьмом небе. Ну что еще для счастья нужно? Хорошая девчонка без всяких бзиков, размеренная жизнь.

Дня три я так и думал. Но, очевидно, в моей голове есть какой-то изъян, который не дает жить спокойно. Наверно, поэтому один телефонный звонок меня «вышиб из седла», вбросив лошадиную дозу адреналина в мою кровь.

После тренировки я зашел в кафешку при школе. Еще как только планировал открытие, сразу подумал, что сотрудникам негоже давиться бутерами и прочей сухомяткой – полноценный обед будет очень кстати. Да и проверяющим, которые, как рыбы- прилипалы, тянут свои загребущие лапки к любому учреждению, тоже есть где поляну накрыть. И это второе место в Москве, где я могу спокойно поесть.

Хозяйничает здесь тетя Маша, наша бывшая повариха, которую Омар уволил сразу после женитьбы на маме. Как только стал на ноги, я разыскал ее и предложил работу. Эта женщина до Камилы с лихвой восполняла мой дефицит женского тепла.

Она единственный человек, с которым мы могли помолчать о моей семье. Мы говорили без слов, связанные одной эфемерной доверия. Она называла меня так, как и мама – Данилушка. И всякий раз, когда у меня выдавалась минутка на пообедать, я словно окунался с головой в ее заботу.

Дожевывая умопомрачительно вкусный пирожок, я услышал звонок. Вот совсем не кстати! Отрываться от удовольствия не хотелось, и я хотел проигнорировать, но что –то пнуло меня в бок, требуя ответить.

Да еще и номер незнакомый.

- Слушаю, - буркнул я, прожевывая кусок.

И еще не услышав голоса, я замер. Поспешно проглотив все, я почувствовал, что снова впадаю в непонятное состояние, похожее на смесь тревоги и радости. Это несомненно Лада. Женщина, которая одним взглядом заставляет сердце биться быстрей.

После небольшой заминки я слышу ее голос.

- Данил… Я должна вам кое-что сказать…

- Давайте встретимся! – опять мой язык опережает мозг, и я запоздало вспоминаю: именно для того, чтобы что-то сказать и придумали телефон.

Секундная заминка, и я понимаю, что своим вопросом застал ее врасплох, потому что в голосе ее появилась нервная хриплая нотка, будто горло перехватил спазм.

- Зачем? – выдохнула она.

И черт меня дери, я опять ляпаю не то, что думаю. Но наверно, потому и ляпаю, что даже самому себе боюсь признаться – я хочу увидеть ее.

- Ну, может, вы хотите мне вернуть хоть что-нибудь из украшений моей матери.

Что и говорить… Одно предложение – и я возглавляю рейтинг самых косячных мужиков в мире. Прозвучало, как пощечина. Обвинение то ли в воровстве, то ли в мародерстве. И если мне самому сейчас стало тошно от себя, то могу представить, в какой гадливой гримасе исказилось ее точеное личико. Наверняка, как при виде какого –нибудь ползучего слизня.

Еще одна заминка, от которой меня начинает трясти. Сейчас она скажет, что я моральный урод, который только и умеет, что орать на женщин и оскорблять их.

Браво, Беркутов! Браво! Моя совесть отходит в сторонку, делая вид, что не имеет ко мне никакого отношения. Но Лада еще больше добивает меня.

-Я не могу запретить вам думать обо мне гадости и не вижу смысла оправдываться. Но я не имею никакого представления о драгоценностях вашей матери. Я просто хотела сказать, чтобы вы были осторожны.