Читать книгу "Мухи - Максим Кабир"

– Доча, почему ты гостя в прихожей маринуешь?

– Ну же! – Рома поднял руки в молитвенном жесте.

– Заходи, – разжалобилась Саша. И метнулась в спальню. Она надевала джинсы и поправляла прическу, а за стеной гость мило болтал с мамой.

– Чай, кофе, варенья?

– Я позавтракал, спасибо.

– Вы, значит, с Сашкой учиться будете вместе?

– Рядом.

– Присмотришь за ней, если что.

– В обиду не дам!

– Твой дедушка в первой квартире живет?

– Ма! – раздраженно воскликнула Саша. – Что за допрос!

– Нельзя и с молодым человеком побеседовать!

Из кухни косолапо выбежал котенок, потерся о напольный карниз.

– Ой, какая прелесть! А ты говорила, у вас домашних животных нет.

– Вчера появились.

– Это не факт, что он останется, – заметила мама.

– Как зовут?

– Рабочее название: Сверчок.

– Ему подходит!

Рома гладил вертлявого котенка, тот норовил спрыгнуть с рук.

– Покажешь муху?

Саша вспомнила, с каким удовольствием она залепила рисунок, фасеточные глаза, и тоненькие прожилки крыльев, и начерченную крестным какашку.

– Нет ее уже, заклеили.

– Эх, жаль.

Рома отпустил Сверчка, тот посеменил в ванную.

– А вы классно поработали. Гостиную не узнать.

– Ты что, бывал тут?

– Пару раз. Тетя Галя, Галина Дмитриевна, просила ей телевизор настроить.

– Это, наверное, старушка, что жила в квартире до нас? – услышала мама обрывок разговора.

– Да, бывшая учительница. Славная женщина, они с дедушкой дружили. Теперь ему совсем скучно.

– А что с ней случилось?

– Умерла. Сердце.

– Давно?

– В ноябре, по-моему.

– Умерла в квартире? – Сашу интересовало, выносили ли Галину Дмитриевну угрюмые санитары, замотав в простыни, как ветошь, как желтые осенние листья.

– В больнице.

– И что, у нее наследников не было?

– Без понятия. Кстати. – Рома вынул из заднего кармана сложенную пополам газету. – На третьей странице дедушкина статья про ваш дом, тебе будет любопытно.

Саша вскинула брови:

– Газета «Вестник старины»?

Рома засмеялся:

– Такое себе названьице, да?

– В детстве я считала, что фраза «тряхнуть стариной» обозначает что-то неприличное.

– А разве нет?

Саша положила газету на тумбочку и спросила:

– Ты не шутишь? Будешь нам помогать?

– Какие шутки? Взамен на пляж.

– Я подумаю.

Рома снял рубашку, остался в майке с британским флагом. У него были жилистые руки, мышцы играли под коричневатой кожей, когда он выносил в коридор холодильник и стол.

«Ничего так», – сказала Шура.

«Приятный юноша», – вторила ей Александра Вадимовна.

Рома сразу нашел общий язык с Сашиной мамой. Посыпались расспросы: кто твои родители, почему именно история, сложно ли учиться.

«Какой хороший мальчик», – взглядом сигналила мама.

«Кто бы сомневался».

За три дня они сделали столько, сколько не надеялись сделать за пять. Кухонные стены были вымыты и отшлифованы. Потолок побелен. В период увлечения Японией Саша читала, что мадаке, сорт бамбука, вырастает за сутки на сто двадцать сантиметров. К пяти их кухня превратилась в бамбуковую рощу. Не заколосился злак лишь на торцовой стене, между полками и шкафами. Плитка неплохо сохранилась. Плывущие по кафелю лодочки и зеленая рябь волн отлично гармонировали с бамбуковыми обоями.

Поменять смеситель, подлатать подоконник, и можно фотографировать кухню для журналов. Рубрика «Уютная жизнь в степи».

– Что мы тебе должны? – спросила мама.

Рома прожевал пряник:

– Отпустить со мной дочь на речку.

– Не вопрос!

– Я вам что, разменная монета?

Сверчок спал на ее коленях, впившись коготками в джинсы. Шевелилась занавеска, и сетка вентиляционного отверстия похлопывала, как раненый голубь крылом. В окна проникал сладкий запах полевых цветов с примесью тины.

– Завтра в десять, – не терпящим возражения тоном сказал Рома. Он встал со стула, шагнул в коридор. И полетел головой вперед. Что-то хрустнуло, взвизгнула испуганно мама. Всполошившийся котенок соскочил с рук.

– Ром? – Саша бросилась к поверженному парню.

Он лежал на полу и хихикал.

– Пороги! Как я про них забыл, у дедушки такие же были, мы их выбили.

– Ты не ушибся?

– Не, норм. – Он помассировал локоть.

– Дай гляну! – суетилась мама. – Я медработник.

– Нормально все! Синяк в худшем случае.

– Надо лед приложить. Вдруг скол или ушиб.

– Мама, отстань от мужика.

Рома отряхнулся, смущенно улыбаясь.

– Блин.

Порог – полая деревяшка – валялся у чулана. Ощетинился по-щучьи рыжими гвоздиками. Паркет на стыке между коридором и кухней усеяло что-то белое. Светлела линия на том месте, где был порог, как полоса от купальника на загорелой спине.

– Я назад прибью.

– Упаси господь, – сказала мама. – Я сама из-за него чуть шею не свернула.

Саша поддела пальцем белые крупицы на паркете. Поднесла к лицу щепотку.

– Кокаин? – спросил Рома.

Саша лизнула палец, и мама ойкнула:

– Ты что, а если это крысиный яд?

– Это соль. – Саша сплюнула. – Кто-то засыпал соль в порог.

– Ну, – сказал Рома, – старики вечно запасаются продуктами на черный день.

«Здесь хоронят мух и прячут соль в подполе», – промелькнуло в голове Саши.

– Бери завтра велик. Прокатимся.

– Спасибо, Ром.

– Какие проблемы?

Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Щека покрылась румянцем. Рома, блаженно улыбаясь, попятился в подъезд. И чуть не врезался в идущую по тамбуру женщину.

– Драсте, теть Света.

– Привет, Роман.

Они разминулись, Рома ушел, насвистывая, а женщина приблизилась к Саше. Ей было около пятидесяти, худощавая, элегантная. В руках она держала поднос с выпечкой.

– Не помешаю?