Читать книгу "Дьявол и темная вода - Стюарт Тёртон"

– Что происходит? – спросил Арент.

Дрехт вынул изо рта трубку и почесал уголок губ. Под широкополой шляпой, над птичьим гнездом светлой бороды, ярко синели слегка прищуренные глаза.

– У капитана Кроуэлса есть традиция. – Дрехт кивнул на шканцы, где стоял коренастый широкоплечий человек, сложив руки за спиной; судя по поджатым губам, настроен он был серьезно.

– Это капитан? – удивился Арент, отметив, что тот одет лучше многих генералов. – Смазливый, как пасторша. Что такой делает на галеоне? Он мог бы продать свой наряд и спокойно отойти от дел.

– У тебя всегда столько вопросов? – покосился на него Дрехт.

Арент крякнул, досадуя, что так явно себя выдал. Непреходящая любознательность была следствием работы с Сэмми. Она появлялась у всех, кто провел с ним какое-то время. Они становились другими.

Менялся их образ мыслей.

До того как стать телохранителем, Арент восемнадцать лет прослужил наемным солдатом. Тогда его врагами были лишь шпага, пуля и прочее оружие. Он ничем серьезно не озадачивался. Попросту было некогда. Солдату не до раздумий, когда на него смотрит пика, иначе она может его проткнуть. Теперь же при виде пики он принимался размышлять, кем она сделана, как попала к этому солдату, кто он, почему здесь оказался и так далее и тому подобное. Этот новый дар стал проклятьем Арента: он уже и солдатом не был, но и сыщиком не стал.

Кроэулс обвел взглядом подчиненных, ни одна деталь не ускользнула от его внимания.

По палубе забарабанил дождь.

Разговоры постепенно стихли, слышался только плеск волн и крики птиц, кружащих в небе.

Кроуэлс дождался, когда тишина сгустится:

– Каждый на борту этого корабля хочет снова увидеть землю. Кому-то нужно к семье, кому-то в любимый бордель, кому-то наполнить пустой кошелек.

Послышались приглушенные смешки.

– Чтобы увидеть дом родной, наполнить кошельки да просто дышать, мы должны удерживать этот корабль на плаву, – продолжал Кроуэлс, упершись руками в поручень. – А опасностей не счесть. Нас будут преследовать пираты, хлестать огромные волны, и чертово бурливое море попытается швырнуть нас на скалы.

Матросы одобрительно забормотали и распрямили спины.

– Уж в этом-то можете не сомневаться. – Кроуэлс заговорил громче. – Одна паскуда нас не одолеет, так другая попытается. Чтобы добраться до дома и до того, что нас ждет, мы должны перебороть их всех. – Эти пламенные слова вызвали одобрительное улюлюканье. – Если пираты к нам сунутся, так сдохнут, но не раньше, чем мы перережем глотки их товарищам и поднимем на их корабле свой флаг. Шторм – это лишь ветер в паруса, и на пути в Амстердам мы оседлаем любые волны.

Под радостные возгласы команды перевернули склянки и ударили в колокол. То был сигнал приняться за работу. Четверо здоровяков принялись крутить кабестан, механизм заскрипел, и три якоря «Саардама» поднялись с морского дна. Нужный курс и скорость определили, капитан отдал приказы старшему помощнику и рулевому.

Наконец подняли паруса на грот-мачте, и всеобщее воодушевление сменилось ужасом.

На огромном белом полотнище колыхалось хвостатое око, нарисованное углем.

11

Все взоры обратились к парусу, так что никто не заметил, как Кресси Йенс схватилась за поручни и краска отхлынула от ее лица.

Никто не заметил, как Зандер Керш захлопнул книгу, открытую на изображении ока с хвостом.

Никто не заметил, как боцман, Йоханнес Вик, коснулся повязки на глазу, будто что-то вспомнил.

И что Арент изумленно смотрит на свое запястье, на шрам, в точности повторяющий форму рисунка на парусе.

12

Кроуэлс зычно отдавал приказы рулевому, который поглядывал в маленькое отверстие и перекладывал руль, отлаживая курс. Медленно, словно бык, тянущий плуг, «Саардам» набирал скорость, перекатывался с волны на волну; соленые брызги омывали палубу.

Матросы разошлись по своим делам, а Арент все смотрел на странный символ на парусе, уже почти смытый дождем.

Капитан велел проверить, нет ли на парусе прорех и хорошо ли он прошит. Ничего не обнаружив, парус сочли пригодным. Если кому и стало не по себе, они не подали виду. Большинство решили, что это странная шутка или парус загрязнился, пока лежал свернутый.

Арент с беспокойством провел пальцем по шраму. Под дюжиной более свежих он стал едва различим. Арент был тогда юнцом, у которого на лице только пробился пушок. Они с отцом ушли на охоту, домой их, как обычно, ожидали к вечеру. Три дня спустя заезжие торговцы подобрали Арента на дороге. С содранной до мяса кожей на руке, промокшего до нитки, будто он искупался, хотя поблизости не было речки, да и дождь не шел. Арент не мог говорить и не помнил, что случилось с ним и с отцом.

И так и не вспомнил.

Из леса с ним вернулся только этот шрам. Долгие годы он был его позором. Клеймом. Напоминанием о том, о чем никак не вспоминалось, включая то, как пропал отец.

Почему этот знак появился на парусе?

– Хейс! – окликнул его Якоб Дрехт.

Арент обернулся и, прищурившись, посмотрел на капитана стражи, который придерживал шляпу, чтобы ее не унес усиливающийся ветер.

– Если все еще желаешь говорить с капитаном, он в кают-компании, – сообщил Дрехт; красное перо на шляпе дернулось, будто усик гигантского насекомого. – Я как раз туда, могу представить.

Арент спрятал руку за спину и последовал за Дрехтом на корму корабля.

Он будто заново учился ходить.

Шагал медленно, но палуба качалась под ногами, и его поводило из стороны в сторону. Арент пытался подражать Дрехту, который передвигался на цыпочках, предугадывал движения палубы и балансировал.

«И дерется, скорее всего, так же, – подумал Арент. – Кружит на цыпочках, не останавливаясь. Ты – на него, а он тебя уже сзади со шпагой поджидает».

Удача, что капитан стражи его не заколол.

Удача. Арент терпеть не мог это слово. Признание факта, но не объяснение. На удачу остается полагаться, когда тебя покидают и здравый смысл, и умение.

Ему покамест везло.

В последние несколько лет он начал ошибаться – слишком поздно видел очевидное. Стал медлительнее с возрастом. Впервые в жизни собственное тело казалось ему мешком с камнями, который никуда не денешь. Жизнь на грани промаха, на шаг от опасности. В один прекрасный день убийца подберется к нему, а он не услышит тихой поступи и не заметит тень на стене.

Смерть то и дело играла с ним в монетку, и Арент рисковал. Это казалось безумием даже ему самому.

Давно пора было отойти от дел, но он никому не мог доверить защиту Сэмми. Эта гордыня казалась теперь нелепостью. Сэмми – узник на борту обреченного корабля, и Арент чуть не погиб еще до отплытия из Батавии.