Читать книгу "Поцелуй сумрака - Сара Гудман"

Что-то мне подсказывало, что меня только что сочли «нечистой». Но ни один недовольный незнакомец не испортит мне хорошее настроение. Выпрямив плечи, я встретилась с ним взглядом.

Мужчина замер, и на его строгом лице промелькнуло что-то непонятное – удивление, шок? Я нарушила зрительный контакт и отвернулась, смущенная его реакцией. Когда я снова посмотрела, темный щуплый силуэт мужчины скрылся в толпе.

8

Я с неприятным чувством на душе смотрела ему вслед. Мое оцепенение прервала Делла, закинув руку мне на плечи.

– Ты впервые танцевала кадриль? Да у тебя талант!

Я отвлеклась от незнакомца и перевела взгляд на румяное лицо подруги.

– Ложь. Но мне приятно.

– Давай возьмем что-нибудь выпить, – предложила она, и парни сердечно поддержали ее.

– Я слышала, что где-то тут есть прилавок с кока-колой, – вспомнила Кэтрин.

Глаза Деллы загорелись.

– Прекрасно.

Они дружной компанией двинулись вперед, их голоса и фразы накладывались друг на друга. Я шла на шаг позади и оглядывалась в поисках того угрюмого мужчины. Его пристальное внимание выбило меня из колеи. То странное выражение, которое на долю секунды стерло презрение и осуждение с его лица, выглядело так, будто он узнал меня. Что невозможно, ведь я точно никогда его не встречала.

Когда остальные замолчали, я ускорилась и встряла между Деллой и Кэтрин.

– Вы видели мужчину с седой бородой, который наблюдал за танцами? На нем был черный костюм и шляпа. Он выглядел… сердитым.

– Со злыми, как у змеи, глазами? – подсказал Джаспер.

Делла с укором шлепнула его по руке.

– Повежливее, Джаспер. Это был преподобный Мэйхью. Я видела его со сцены. Он проповедует в Первой баптистской церкви Ардженты. По его мнению, танцы – это грех.

– Как и карточные игры, походы в кинотеатр и вообще что угодно, кроме чтения Библии по воскресеньям, – добавил Джаспер. Мы подошли к тележке с красным навесом и белым логотипом «Кока-Колы», и он порылся в кармане. – В детстве нас с Кэтрин пару раз заставляли ходить на воскресные службы преподобного Мэйхью. Он так меня запугал, что я боялся дыхнуть лишний раз, чтобы не попасть в ад. Я угощаю. – Джаспер достал горстку монет и первым делом повернулся ко мне. – Хочешь бутылочку, Верити?

Я замешкалась, так как не хотела брать его деньги.

– Папа дал нам сегодня лишние карманные расходы. Мы не против поделиться.

Я заметила, что Кэтрин не поддержала брата и нахмурилась на его щедрое предложение. Этого вполне хватило, чтобы я согласилась.

Джаспер купил пять бутылок и передал их по кругу, затем показал на рощу деревьев за периметром ярмарки.

– Давайте сядем в теньке.

Мы устроились на мягкой траве – все, кроме Кэтрин, которая, покрутив носом, опустилась на край пенька. Я сделала щедрый глоток, смакуя сладкую газировку.

– Она настолько вкусная, что, наверное, преподобный Мэйхью считает ее грешной по умолчанию, – сказал Джаспер, осушив половину бутылки одним глотком.

– Не будь к нему так жесток, – пожурила Делла и добавила для меня: – Они с женой потеряли дочь. Это случилось около девятнадцати лет назад, но люди говорят, что они так и не оправились. – Она показала горлышком бутылки на палатку, в которой работала женщина средних лет с седеющими темно-рыжими волосами. Она вручила попкорн маленькому мальчику, усталая улыбка углубила морщинки вокруг ее голубых глаз. Когда юный покупатель ушел, на ее лице промелькнула грусть. – Это миссис Мэйхью.

Мне с трудом верилось, что такая милая женщина вышла замуж за такого сурового проповедника.

– Что случилось с их дочерью?

Кэтрин впервые подала голос:

– Ее звали Мэри. Когда она была нашей ровесницей, то связалась не с тем парнем. Он бросил ее и уехал из штата. – Я невольно покосилась на Абеля, который внимательно наблюдал за капельками конденсата, что стекали по бутылке. – Мэри скрывала свою беременность от родителей. Они понятия не имели, почему она была такой печальной и все время сидела у себя в комнате.

– Все могло сложиться иначе, – сказал Джаспер. – Вот только та зима выдалась самой холодной за сотню лет. Ее родители уехали на церковную службу в другой город и застряли там из-за снегопада. В ту ночь Мэри родила. Но ребенок появился слишком рано и не выжил.

– Это свело Мэри с ума, – низко и тихо сказала Делла. – Она столько скрывалась, держала все в секрете, проходила через беременность одна. А затем ребенок погиб. – Над нашей группой нависла туча. – Когда умерла моя младшая сестра Джози, это чуть не добило нашу маму. Казалось, будто из нее выкачали всю радость, и долгое время она была просто оболочкой прежней себя.

Я гадала, что произошло с сестрой Деллы, но решила, что сейчас не время спрашивать.

Кэтрин продолжила рассказ – неуместно смакуя его, как мне показалось.

– Мэри Мэйхью похоронила младенца в розовом саду пастората. А затем ушла в бурю.

Джаспер полностью развалился на земле и подпер голову рукой.

– Помню, когда я впервые услышал, что люди шепчутся о пропавшей дочери Мэйхью, то надеялся, что она ушла к своему молодому человеку. Может, он образумился и вернулся за ней, и они вместе уехали, чтобы начать все сначала.

Его сестра поджала губы и покачала головой.

– Она замерзла где-то в сугробах. Отец Деллы расследовал ее исчезновение.

Я перевела взгляд на Деллу, и та кивнула.

– Она не взяла с собой ни теплой одежды, ни даже обуви. Ее следы затерялись в снегу, и после ее исчезновения температура несколько дней держалась ниже нуля. Сомневаюсь, что она ушла с отцом своего ребенка. Когда папа раскопал маленькую могилу в саду… – Делла замолчала, явно переживая из-за боли давно погибшей женщины.

Кэтрин не проявляла подобного сочувствия:

– Он нашел кольцо. Знаешь такие причудливые кольца со скрытыми посланиями? По всей окружности есть крошечные панельки, которые открываются и показывают фотографии или надписи. Одна из панелек была оторвана, но кольцо все равно красивое. Делла однажды показывала его мне.

Щеки Деллы зарделись.

– Знаю, не стоило этого делать, но история Мэри всегда казалась мне такой грустной и… ну, интересной. Мэйхью не захотели оставить кольцо себе, знали, что оно от юноши, из-за которого их дочь попала в беду. Они попросили моего отца избавиться от него, но мама не пожелала даже слышать об этом. Она спрятала кольцо в ящик комода в нашем доме. Внутри вырезано небольшое любовное послание. И гелиотропы.

Она покосилась темными глазами на Абеля, который все время слушал с непоколебимым, равнодушным выражением лица.

Во мне вспыхнул праведный гнев, разжигая пламя любопытства.