Читать книгу "Корректировщик истории - Юрий Валин"

Женька машинально сжал изуродованную рукоять лопатки.

– Вообще-то нам только до подошвы ската добраться, дальше само пойдет, – сказал капитан. – И вообще, нечего рассиживаться. Врозь идем. Если стреляют, то следуем перебежками. Уловил, Земляков?

– Так точно, – пробормотал Женька, чувствуя, как сводит промокшие ноги.

Бежали. Женька оказался справа, прыгал через репейники и заснеженные ямы, сжимал изо всей силы глупую лопатку. Полы шинели путались в ногах, мешали бежать. Склон приближался медленно, ложбина отсюда казалась чудовищно широкой. Громыхнул на склоне разрыв, Женька упал, увидел, что остальные бегут, кинулся догонять. Остаться одному было невыносимо страшно.

Теперь бежали вверх. Склон разбух от стаявшего снега, на сапоги липла грязь. Все оскальзывались, Катрин грубо и коротко выругалась.

Наверху, у плетня стукнул выстрел. Визгливо закричали:

– Стой, стрелять буду!

– Я те, б…, выстрелю! – немедленно заорал капитан. – Не видишь, что свои? Тетеря слепая, твою…

Из окопа, вырытого в пяти шагах от плетня, смотрели двое бойцов.

– Что ж вы, сучьи дети… – капитан, уперся руками в колени и принялся, отдуваясь, распекать сидящих в «секрете».

Они были грязные. Женька понимал, что иначе и быть не может, но они были очень грязные. Красноармейцы. Темные, закопченные лица, все в серых потеках грязи. Оба без касок, у одного уши ушанки завязаны на затылке, у другого лопоухо торчат. Щетинистый подбородок, весь в каких-то болячках, черная тряпка на запястье.

– Товарищ капитан, может, пойдем? – Катрин, не глядя на бойцов, отряхивала полы шинели. – Сколько можно?

Женька слегка оторопел – совершенно не предполагал, что товарищ старший сержант способна таким подмурлыкивающим тоном изъясняться. Прямо дева истинная, жеманная.

– Сейчас идем, Катенька, – поспешно заверил Варварин. – Видите, как получилось: и машину потеряли, и заплутали немножко. Срезали, что называется. Одну секундочку. Боец, где штаб батальона?

Автоматчик вывел наверх, мимо развалин хаты и остатков сада, показал направление. Группа «К» зашагала вдоль разбитой гусеницами дороги. Навстречу протащилась повозка. Пожилой солдат озабоченно подгонял измученных лошадок, но на Катрин все-таки оглянулся.

– Блин, вот ненавижу я таким чудом в перьях быть, – уныло пробурчала Мезина.

– Не нуди. По графику идем, – заметил капитан, вглядываясь вперед. – Сейчас легализуемся, и дело в шляпе. Приведите себя в порядок. Лопатку идиотскую выкиньте. И вообще, Земляков, где твои окуляры? Прими интеллигентно-отстраненный вид, а то трясешься, как кролик.

Женька нацепил очки. Катрин забрала лопатку, повертела и не без сожаления метнула в сторону покосившегося сарая. Шанцевый инструмент с хрустом засел в доске перекошенной двери.

– Катерина, что за фокусы?! – злобно поинтересовался Варварин. – Не в цирке.

– Я машинально, – оправдалась наставница и подмигнула Женьке.

Мимо проползла полуторка. Кто-то из троих сидящих в кузове выдал неприличный комментарий по адресу видной девушки. Катрин не замедлила обернуться вслед:

– Кабаны неровно скопленные, вашу…!

– Екатерина Георгиевна, ты заткнешься? – процедил сквозь зубы Варварин.

– Виновата. Акклиматизируюсь.

Штаб бригады оказался на опушке леса. У большой полуразвалившейся хаты стояла единственная машина – до изумления заляпанный изнутри и снаружи «Виллис». Женьке приказали ждать рядом с сараем. Вокруг торчали остатки развороченного фруктового садика, сплошная грязь с вмятыми черепками глиняных глечиков и раздробленными досками. У перевернутой собачьей будки сиротливо валялась веревка с пустым ошейником. Народу вокруг было мало, только в погреб тянулись провода, там кто-то орал, добиваясь от «Четвертого» ответа. Торчал у хаты часовой с автоматом на шее, поглядывал на чужого очкастого лейтенантика. Изредка пробегали связные. Ближе к лесу из замаскированного срубленными сосновыми лапами окопа торчал ствол зенитного пулемета. Расчета видно не было, лишь дальше, среди деревьев, виднелось что-то бронированное, подмявшее молодые сосенки. Там кто-то возился, стучал металлом.

Женька сидел на низкой жерди, просматривал письмо на немецком, прижав листок к толстому словарю. Приказано было изображать деловой вид.

«Дорогой Пауль, вчера получила от тебя открытку. Рада, что ужасная русская зима наконец заканчивается…

…воздушные тревоги, хотела бы я знать, когда они кончатся. Наше ПВО…»

Сосредоточиться было трудно, рукописные строки сливались перед глазами. Капитан Варварин уже больше часа находился в штабе. Возможно, там что-то пошло не по плану. Катрин сказала, что «будет рядом», и исчезла.

Страх терзал фальшивого младшего лейтенанта Землякова. Придут сейчас, арестуют. И дальше по законам военного времени… Вот у той сосны. Или в СМЕРШ передадут, для допросов с пристрастием. Нет, СМЕРШа еще нет, – только через месяц приказ о его создании появится. Но все равно. Кажется, гул боя усилился – это за рекой. Но все равно рядом. Нельзя же так. Бросили, да?!

В небе загудело. Женька задрал голову. Из-за леса вынырнули черточки самолетов.

– Воздух!!!

Мгновенно все пришло в движение. Откуда-то вынырнули бойцы в телогрейках, с разбегу прыгнули в пулеметное гнездо. Метнулись прочь связисты, ошалело завизжала катушка с проводом. Из хаты выбежали несколько командиров, задрали головы…

Рассыпавшаяся группа пикировщиков целеустремленно перестраивалась, уходила на юг. Выше промелькнули маленькие истребители.

– Не к нам. От Мерефы возвращаются, – отчетливо сказал стоящий на низеньком крыльце полковник.

Все занялись своими делами, только Женька продолжал неуклюже пихать словарь в полевую сумку. От хаты не торопясь подошел Варварин:

– Погружаешься в реалии, Земляков? А где наша драгоценная амазонка?

Катрин, придерживая шапку-ушанку, появилась из-за штабной хаты. В руках почему-то тарелка, шинель некрасиво перекошена.

– Ну и где гуляем? – поинтересовался Варварин.

– Тут рядом комендантский взвод окопался. Знакомилась. Вы угощайтесь…

На тарелке лежало штук шесть мятых моченых яблок.

– А не пронесет? – озабоченно спросил Варварин, но яблоко взял. – Я вообще-то принял грамм сто за знакомство. Закусить имеет смысл.

– Ну и как тут дела? Сработаемся? – Катрин вгрызлась в мягкий яблочный бок, сплюнула косточки.

– Чего нам не сработаться? Наше Управление авторитет имеет, – капитан откусил от яблока. – Важность задачи, поставленной штабом армии нашей группе, осознана. Правда, комбриг беспокоится о нашей безопасности.

– Это хорошо, – одобрила Катрин. – Люблю, когда обо мне беспокоятся. Об обстановке можно подетальнее?