Читать книгу "Привратник - Александр Прозоров"

Сказочная незнакомка вздрогнула, повернула голову ей вслед, чуть выждала, потом вдруг оскалилась и зашипела. У горожанки нога зацепилась носком туфельки за другую, она вскрикнула, взмахнув руками, и во весь рост растянулась на пыльном горячем асфальте.

— Нет, не пойдем. Дело важнее всего, — передумала незнакомка, присела перед Вывеем на колени, крепко взяла его за щеки и внезапно горячо и сильно дунула в нос…

…Варнак вздрогнул от неожиданности, дернулся и приподнялся в постели, тяжело дыша и глядя в белый потолок. Рядом что-то испуганно запищало, что-то взвыло на низкой утробной ноте, потом часто-часто запикало. Вдалеке послышался нежный двухтональный сигнал, который сменился торопливыми шагами. Через несколько секунд распахнулась дверь, в палату заскочила медсестра лет тридцати, ободряюще улыбнулась:

— Ну, теперь точно все самое страшное позади. Теперь отдыхать! Обязательно отдыхать! — И она умело вонзила ему в плечо иглу одноразового шприца…

* * *

Когда Еремей пришел в себя снова, комнату наполнял знакомый аромат сирени, хорошо перемешанной с запахом оружейной смазки, пота и зубной пасты.

— У меня дежа-вю… — простонал он, не открывая глаз.

— А-а-а, значит, не меня одного обуревает это чувство, — обрадовался полковник Широков. — Должен сказать, Варнак, ты живуч, как кошка. В сквере на Садовой улице тебя даже признали мертвым, однако при подъезде к госпиталю фельдшер все же заметил признаки слабого дыхания и нащупал пульс. И только благодаря этому ты попал не в морг, а в палату для особо охраняемых коматозников. Но даже в коме тебе тихо не лежалось, решил вчера девочку напугать.

— Это разве не Ростов? — скривился Еремей, приоткрывая глаза. — Чего вы тут делаете, Сергей Васильевич?

— А ты забыл? Так я тебе напомню, — широко ухмыльнулся фээсбэшник, доставая из кармана машинописный листок и разворачивая. — В результате взрыва, спровоцированного гражданином Варнаком, было разрушено зеленых насаждений: деревьев тридцатилетних шесть штук, кустов декоративных тридцать погонных метров, повреждено покрытие с травой газонной на площади ноль восемь га. Кроме того, повреждено мусорных бачков два и выбиты стекла в восьмидесяти четырех квартирах. Таким образом, общий ущерб от действий гражданина Варнака составляет один миллион восемьсот шесть тысяч рублей двадцать семь копеек, что превышает предел административной ответственности и подпадает под статью семь-семь уголовного кодекса.

— Про двадцать семь копеек умилило особо.

— Зря умиляешься. Ты валяешься здесь, а не в тюремной больнице, исключительно потому, что до сих пор числишься пребывающим в глубокой коме. И вроде бы даже безнадежным. Без этой, как ее… ЭКГ-активности[6]коры головного мозга. Но я могу и перепутать.

— И за что на этот раз? Я же обезвредил террориста и заминированную машину.

— Еще как обезвредил! — зловеще захохотал полковник. — На глазах полусотни свидетелей, из которых четверо вообще наблюдали все от начала до конца! И теперь, Ерема, все МВД в радиусе двухсот километров отчаянно хочет знать: а как ты догадался, гастролер московский, что нужно обезвреживать именно этого недоеденного эл-ка-эн и его драную повозку? Так шта-а, пытать тебя здесь намерены куда сильнее самого подрывника. Ибо он мелкая сошка и явно ничего не знает.

— От него тротилом пахло.

— Не морочь мне голову, тротил не пахнет.

— А как его, по-вашему, собаки находят?

— Но ты же не собака! — скомкал бумажку Широков и кинул под кровать. Судя по тому, как метился — внизу стояла мусорная корзина. — Ладно, так и быть. Снизойду к твоим мольбам и спасу тебя, бедолагу, пока не налетели цепные псы Нургалиева. Слушай, и запоминай…

Полковник достал другую бумагу, откинулся на спинку стула и неторопливо зачитал:

— Я, оперативный работник управления, псевдоним Вепс, выполняя задание полковника Широкова по обеспечению безопасности сотрудника ЦЕРНа Кристофера Истланда, заметил в машине марки «ВАЗ-2106» белого цвета гражданина, по описанию похожего на террориста, о котором мне стало известно из агентурных сведении, предоставленных полковником Широковым. Приняв меры к проверке документов неизвестного, я столкнулся с активным сопротивлением и заметил следы нештатной проводки, смонтированной на кузове. Все вышеизложенное привело меня к пониманию того, что я обнаружил автомобиль, подготовленный к взрыву. Завладев автомобилем, я отогнал его в безлюдное место и покинул салон. Дальнейших событий не помню, поскольку пострадал от случившегося взрыва. С моих слов записано верно. Дата, подпись. Все понял? Это — твое донесение мне, и сейчас я поеду затыкать им рот здешним пинкертонам, на все вопросы отвечая только то, что это служебная или секретная информация. Да еще с присущей мне наглостью потребую приставить к тебе охрану, вещи твои заберу и через месяц, когда врачи разрешат, вывезу в Питер. В охране они, понятно, откажут и будут безмерно гордиться своей независимостью. Но к тебе больше и близко не подойдут.

— Я на вас не работаю и работать никогда не стану! — покачал головой Варнак.

— Еремей, ты совсем забыл, — ухмыльнулся полковник. — Твоего согласия никто никогда не спрашивал. Контузия, да? Ничего, теперь поправишься. Доктор сказал, к концу лета опять будешь мне нервы мотать. В смысле, окрепнешь достаточно, чтобы снова через день из драки в поножовщину перескакивать. Только успевай от статей уголовных отмазывать.

— Ну, так и не отмазывайте.

— Не знаю, не знаю. Привык уже к такой жизни. Я тебя по старой памяти выручаю — ты мне по старой памяти позваниваешь, когда жареный петух клюет. Тебе свобода — мне премия и благодарность президента «с занесением». Ты, конечно, только в последний год главной моей головной болью оказался — но ведь и звездочка на погон тоже через тебя упала. Так что, так и быть. Разрешаю и дальше в моей агентуре числиться. Можешь не благодарить.

— Экий вы сегодня веселый, Сергей Васильевич…

— Это потому, Ерема, что в этот раз ты на удивление никого не убил. Раскрытие есть — жертв нет. Так что ныне я весь в белом. Могу под настроение тебе авансом что-нибудь хорошее сделать. Пожелания имеются? Все, что угодно! Хочешь, килограмм мандаринов принесу?

— Спать хочу.

— Как скажешь. Исполняю! — Гость поднялся со стула. — Но ты про донесение свое агентурное все же не забывай. На случай, если кто спросит. После чего ссылайся на секретность.

— А что там, кстати, были за агентурные сведения? Ну, о подозреваемых?

— Ты сам, Еремей, одно большое «сведенье», — хмыкнул полковник. — У тебя такой исключительный талант искать себе на попу приключения, что я только диву даюсь. Если у нас в стране на все сто сорок миллионов населения останутся лишь пять уголовников — то зуб даю, все пятеро ухитрятся за одну неделю встретиться именно с тобой в тихом и глухом темном переулке. На свою и на мою голову. Ладно, выздоравливай, герой. Удачи. Дома попытаюсь к госнаграде тебя как-нибудь пропихнуть. Как лицо гражданское, но патриотично настроенное. Все же, на этот раз ты чисто сработал. Жалко, с биографией у тебя нелады, пункты нехорошие висят. Но если мимо «конторы», то, может, и прокатит. Ладно, все! Ухожу!