Читать книгу "Будь моим первым - Ольга Вечная"

— Хорошо, — выдыхает она. — Вы предохранялись? Это очень важно, моя дорогая.

— Ничего не было. Потому что он не захотел. Меня… со мной.

— Из-за папы? — Она сразу все понимает.

— Да.

— А ты хотела?

Плачу.

— Я, кажется, влюбилась.

— Моя ты девочка, — она сама всхлипывает, словно это ее бросил парень. — Мы это переживем, — говорит она. — Будет трудно, но мы справимся.

— Я не знаю.

— Обязательно.

Я утыкаюсь ей в плечо и молчу. Мысленно благодарю за то, что она не смеется и не обесценивает мои чувства. Подумаешь, первая любовь. Подумаешь, какой-то парень.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она этого не говорит, и я позволяю ей оставаться со мной.

Потом Настя укладывает меня в кровать, выключает свет и ложится рядом.

— Может быть, он еще пожалеет о своем решении? — говорю я.

— Скорее всего, так и будет. Как только поймет, какая ты на самом деле. Ранимая, добрая, хорошая, — шепчет Настя.

Она проводит со мной всю ночь, несмотря на то, что отец вернулся из долгой командировки. Не представляю, что я должна ей за это. И смогу ли когда-то расплатиться.

Глава 18

Полина

Завтрак в семье Барсуковых всегда проходит одинаково. Когда папы нет в городе, мы с Настей пьем кофе в разное время, стараясь не пересекаться на кухне, чтобы не портить друг другу настроение.

Когда же отец дома, он всегда встает рано и садится за стол не позже семи. Настя следует за ним по пятам. Я тоже по возможности присутствую, даже если учусь во вторую смену. Папа любит, когда мы собираемся вместе.

Мы молча едим, каждый сидит в своем телефоне или планшете. Читаем утренние новости. За ночь ведь произошло так много всего интересного! Вкусно пахнет омлетом или яичницей, свежесваренным кофе.

Я хрущу хлопьями, ожидая, когда папа, наконец, не выдержит и скажет заветные слова: «Нормально бы поела, что это за сухой корм для собак?!» — и протянет мне вареное яйцо или яблоко.

В этот момент я обычно послушно беру предложенную им еду, звонко целую отца в щеку, обнимаю за шею крепко-крепко и убегаю по своим делам.

А у вас в семье какие ритуалы?

— Да, погода подвела. Опаздываем с доставкой, — бубнит папа себе под нос. — Что же делать, что же делать?

Настя бросает на него тяжелый взгляд, потом возвращается к своей овсянке на воде, никак не комментируя. Очевидно, что папа спрашивает о том, что ему делать с просроченной доставкой медицинского оборудования в какую-то ультракрутую клинику, не у нас с ней.

— Николай Григорьевич позвонит с минуты на минуту, как пить дать.

— Но ты ведь не виноват, что самолеты экстренно посадили в Варшаве, — поддерживает его Настя, мягко погладив по руке.

Вот как у нее так получается? При всех недостатках и молодости она всегда знает, как правильно поддакнуть мужчине, в нужный момент заглянуть в рот или в глаза. Или же, наоборот, промолчать, не провоцируя конфликт. Вот лиса!

— Кого интересует здравый смысл, когда дело касается денег? — жалуется он ей.

Хрум-хрум.

— Вообще никого, — встреваю я. — Деньги всегда у всех на первом месте.

Папа задерживается на мне взглядом чуть дольше обычного, но я сейчас говорю не о его молодой жене. Я вообще на нее не смотрю с самого утра. Никаких колкостей или насмешек. Плохого она сегодня не заслужила. Пусть пока живет.

— Как ты, дочка? Вчера испугала меня.

— Нормально, — пожимаю плечами. Хрум-хрум.

Если их залить молоком, то будет вкуснее. Но не так громко.

— Все правильно, ничего хорошего с этим парнем у тебя бы не получилось, — говорит отец деловито, возвращаясь глазами к планшету. — Мало того что хирург, — он презрительно хмыкает, — так вдобавок военный. Они же все с промытыми мозгами еще с медакадемии, — крутит у виска, продолжая читать свое. — Будешь всю жизнь за ним мотаться по военным частям и питаться одной картошкой.

Тут нужно понимать, что у моего отца тоже медицинское образование, но он ушел сразу после учебы, даже ординатуру не стал выбирать. Решил заниматься бизнесом. Поначалу дела у него шли так себе, он сильно прогорел на аптеках. Затем мой дедушка по маме куда-то там пропихнул его, с кем-то познакомил или что-то посоветовал… уж не знаю наверняка, но после этого папа начал заниматься продажей медицинского оборудования. Возить из-за бугра. Ну и воровать, разумеется, у государства по возможности. Из-за чего большинство его сокурсников, которые все же стали настоящими врачами, относятся к нему с легкой долей презрения. Или с черной голодной завистью, как утверждает сам отец. Потому что «им всем и не снились деньги, которые я зарабатываю» и вообще «они тупые».

Ну да, могли бы и восхищаться моим отцом посильнее, что им, трудно, что ли, упасть ниц на встрече выпускников?

Хрум-хрум.

Любимая тема для разговора в нашем доме — особенно если папа выпьет, — как голодно в России быть медиком и какой он молодец, что выбрал себе другую судьбу.

— … как какая-то шлюха гарнизонная, прости господи! — заканчивает он.

Я вскидываю глаза, округлив их. Мы с Настей замираем.

— Саш, вот последнее было точно лишним, — говорит она укоризненно. — Он ведь помог Мие и заслужил капельку уважения.

— Прошу прощения, девушки. Нервы. Каждый из нас волен выбирать свою судьбу сам. Силком его в профессии никто не держит, хочет вести пациентов — на здоровье. Но почему он при этом ждет какой-то особенной благодарности? Да еще и от моей дочери!

— А он ждет? — спрашивает Настя.

— Это он сейчас молодой-красивый. Потом начнет пить… ай, — делает взмах рукой. — Все верно, дочка. Ты молодец, я тобой горжусь. Не уровень нашей семьи, — при этом он окидывает кухню взглядом и получается так, будто Ветров не по уровню нашей кухне.

Мне так сильно хочется отдаться Илье во всех позах прямо сейчас, что аж перед глазами рябит.

Хрум-хрум.