Читать книгу "Горгона - Валерий Бочков"

— Пятнашка.

— Ты что? Червонец цена!

— Через неделю двадцатник будет.

Фазан не уходит, он слушает. И, разумеется, влезает в разговор.

— Мужик, а «Винстону» нету?

— Какой я тебе мужик, Вася? — вскипает Дункель. — Ты не видишь, я с клиентом говорю. Стой и молчи.

Фазан тушуется. От наглости Дункеля тушуются почти все. За исключением тех, кто сразу бьёт ему в челюсть. Но фазан не из тех, он послушен. Он стоит, молчит и ждёт. И чем дольше он ждёт, тем вожделенней становятся заграничные сигареты, и зелёный «полтинник», сложенный вчетверо и запрятанный в маленький карман индийских джинсов «Милтонс», уже не кажется столь значительной суммой как это представлялось всего полчаса назад.

Подходит Спектор. Одет он опрятно, но модно и дорого. Студент, явно отличник. Скорее всего иняз, а, может, даже и МГИМО. В руке «дипломат», на носу дымчатые очки в роговой оправе, как у журналиста Зорина. Очки Спектор спёр у своего папаши-профессора и хоть стёкла в них без диоптрий, выглядят очки на пять баллов.

— Извините… — начинает он, обращаясь к Коте — я случайно услышал, что вам нужны сигареты. У меня как раз…

Дункель перебивает его:

— Ну ты, Вальтер Скотт четыре глаза! Тебе рога посшибать или так уйдёшь?

Фазан не выдерживает:

— Мужик, ну ты кончай волну гнать…

Дункель витиевато посылает всех матом и уходит. Начинается акт второй.

— Что есть? — спрашивает Котя у Спектора.

— Родной «филиппок», мультифильтр, в пластмассовой коробке.

— С воздушным фильтром?

— Ага.

Студент достаёт из кармана початую пачку сигарет, протягивает Коте. Тот вытягивает одну, разглядывает фильтр, нюхает табак. Спрашивает:

— Точно родные?

— Такие только в Штатах делают. Не то что финская кислятина из «Берёзки». Да ты попробуй.

Он чиркает зажигалкой, Котя затягивается. Блаженно выдувает дым.

— Вирджинский табак! — заключает авторитетно. — Стопудово Вирджиния.

Молчавший до сих пор фазан робко встревает в разговор:

— А мне можно? Сигаретку?

Студент щедр, ему не жалко сигареты. Пока фазан оценивает ароматические качества вирджинского табака, Котя достаёт пачку купюр вытягивает два червонца. Студент звонко щёлкает замками, приоткрывает «дипломат». Вытаскивает оттуда, запечатанный в целлофан, блок сигарет.

— Последний, — он отдаёт коробку, забирает одну десятку. — Больше нет, с собой нет. Давай завтра, в то же время? Я принесу.

— Чувак, завтра в лом. Хотели рвануть на диппляж…

— В Серебряный бор?

— Ну, лето-то кончается. Ладно, давай…

И Котя уже как-будто собирается уходить. Студент останавливает его.

— А сколько возьмёшь? — спрашивает.

— Ещё блок. Взял бы больше, да финансы, сам понимаешь…

— Из-за блока… — студент смотрит на часы, что-то прикидывает.

И тут встревает фазан:

— Я бы пять купил. Мультифильтров. Вирджинских. Пять блоков бы купил.

Студент пожимает плечами, поправляет очки.

— Приходи завтра — принесу. Хоть десять.

— Так поезд у меня. В восемнадцать сорок три.

Студент разводит руками. Котя спрашивает:

— Товар-то далеко? Где барыга?

— Дипломат, — обижается студент. — Я с его сыном… ну это неважно.

— Далеко?

— Да нет. Десять минут. В высотке — вон, на Восстания.

— Так о чём речь? Давай прямо сейчас и сгоняем.

Процесс разводки фазана закончен. Чистая психология, как говорит Америка. Квинтэссенция разводки в косвенном воздействии на процесс принятия решений. То есть ни в коем случае напрямую клиента ни в чём не убеждать, ничего ему не объяснять и ничего ему не доказывать. Человек глуп и высокомерен и поэтому считает себя умней других. И не воспользоваться этим просто неразумно.

В торце правого крыла высотки, рядом со входом в гастроном, есть неприметная дверь с табличкой «Посторонним вход запрещён». За ней — чёрная лестница корпуса «Б». Идти через центральный подъезд нельзя, там, в мраморном холле с колоннами и бронзовой люстрой сидит консьержка. И прежде, чем пропустить гостя, она звонит в квартиру и получает добро от хозяина.

От Планетария до высотки семь минут быстрым шагом. За это время Спектор, обращаясь преимущественно к Коте, создаёт пёстрый коллаж: там дипломат, его сын, их собака. Детали тут бесценны, именно они оживляют картину — Спектор даже задирает рукав и показывает укус собаки. На руке ничего нет, но фазан не успевает разглядеть.

Зато он уже представил этого зверского ротвеллера — кличка Кинг, и балбеса-сына — зовут Славик, и его отца, сидящего в ООН в каком-то почти сказочном Нью-Йорке. Квартира — она на шестом этаже — забита заграничным богатством, там даже есть видеомагнитофон и две дюжины фильмов. Увы, он даже не слышал про «Эммануэль», где некая Сильвия Кристел трахает всех без разбору.

Они поднимаются по чёрной лестнице. Между четвёртым и пятым Спектор просит их подождать.

— Эй, чувак, погоди! — Котя суёт ему два червонца. — Два блока можно?

— У Славки сейчас узнаю. Была целая коробка.

Спектор бежит наверх. Слышны шаги, потом хлопает дверь — холл каждого этажа отделён от чёрной лестницы дверью. Сверху доносится голос Спектора — тихо, Кинг, тихо. Котя продолжает болтать про аморальную Эммануэль. Ровно через четыре минуты спускается Спектор с двумя блоками сигарет под мышкой. В другой руке — банка «колы». И банка и сигареты с утра лежали в его «дипломате». Сейчас пустой портфель стоит в углу лестничной клетки шестого этажа.

Котя забирает товар, благодарит и неспешно начинает спускаться по лестнице.

— Тебе сколько? — спрашивает Спектор у фазана и протягивает руку за деньгами.

Самое скверное, что может произойти — превращение фазана в леща. Лещ непременно потребует вынести сперва товар. На что Спектор должен ответить, товар не мой, поговорю со Славиком. И тут же подняться на шестой этаж, забрать портфель, на лифте спуститься в холл подъезда и уйти. Консьержку выходящие гости не интересуют.

14

В Африке и сегодня, в двадцать первом веке, обитают племена в лексиконе которых нет слова «изнасилование». Принуждение к сексуальному акту путём физической силы у них является частью обыденной половой жизни. Нам, людям белокожим, отчасти цивилизованным и относительно воспитанным, такое положение вещей, безусловно, кажется варварством. Однако, и в древ ней Элладе, культурной колыбели нашей цивилизации, к этому вопросу тоже относились на удивление толерантно. Половину сексуальных контактов, описанных в мифах и легендах, легко можно классифицировать по статье «изнасилование». Чемпионом среди насильников был Зевс, верховная фигура Олимпийского пантеона. Боги помельче тоже не теряли времени даром. Ни пол, ни возраст, ни наличие жениха или супруга в расчёт никто не принимал.