Читать книгу "Костяной Скульптор. Часть 2 - Юрий Розин"

В конце концов мне надоело ставить над собой и летучей нежитью эксперименты. Да и количество моих подчиненных довольно быстро уменьшалось усилиями стаи противника. Выудив из-за спины щит, которым я не пользовался ради лучшей координации движений, я, отскочив на десяток метров, принял боевую стойку.

Однажды, еще на третьем этаже, я решил попытаться выяснить, откуда в моем разуме рождаются знания о том, как обращаться с тем или иным оружием, а тем более как появляется, скажем так, мышечная память о том же. Ведь одно дело – просто уметь сражаться и совершенно другое – выжечь эти навыки на собственном теле, чтобы оно само, без команды, производило то или иное действие. Чтобы удары, блоки, уходы, контрудары, финты и обманки стали такими же очевидными и понятными, как дыхание и ходьба. А у меня появлялось именно второе.

Результаты наших с Веском опытов, которые скорее были просто боями без особо понятных целей и смысла, стало понимание того, что ничего непонятно. Конечно, это утрирование, но до каких-либо конкретных ответов я не подобрался даже на расстояние пушечного выстрела. Максимум – смутные предположения и догадки. Я перепробовал множество разных типов оружия, от коротких кинжалов то тяжелых двуручных топоров. Весь инвентарь был любезно предоставлен обобранными приключенцами.

Не было такого оружия, которое не лежало бы в ладони как влитое и с которым уже после десятка минут спарринга я не свыкался как с лишней рукой. И мои навыки во владении большинством из опробованного у меня были примерно на уровне Веска, за редкими исключениями. Мастерство в чем-то позволяет судить о своих способностях объективно и трезво, так что подобные выводы были вполне обоснованными. Однако разница все-таки была. Колющее оружие типа стилетов и рапир, да, еще находились дураки, сражающие этим с нежитью, поддавалось хуже всего. Оно было единственным, кроме луков, арбалетов и всякой экзотики типа мягких клинков, в управлении с которым я ощущал некий дискомфорт. А вот в обращении с дробящим оружием почти всех типов я показывал лучшие результаты. Мечи, топоры, цепы и все в том же духе было где-то посередине. И еще раз, “посередине” означало в моем случае “уровень мастера с многолетним стажем”. Палицы, булавы и дубины, несмотря на внешнюю незамысловатость, в моих руках порхали как палочка в пальцах профессионального дирижера. И да, со щитами я тоже был на Ты, тогда как парное оружие поддавалось куда хуже.

Не стоит думать, что таким образом я хвастаюсь. Это было бы уместно, если бы все эти навыки я получил путем упорных и долгих тренировок, как сам Веск. А вот так, просто выуживая навыки из воздуха, я походил на ребенка, получившего в подарок кучу игрушек. Расписанные лучшими художниками оловянные солдатики, живая лошадка, собственный маленький замок… Да, игрушки великолепные и то убожество, с которым бегают по улицам дети местной бедноты не идет с ним ни в какое сравнение, но купил-то их не я. Это просто результат чего-то, что ребенок не понимает и хвастаться подобным – верх ребячества.

Просто нужно понимать, что с тяжелой железной палицей в одной руке и средним щитом, за которым при необходимости можно спрятать голову, на другой, я находился на пике своих способностей при прочих равных. Надеюсь, однажды я смогу понять или вспомнить, благодаря чему мое тело способно на такое, потому что тогда и улучшить эти навыки не будет чем-то нереальным. А пока что я рассчитывал с помощью этих, пусть и не совсем моих навыков, накостылять умертвию по его клыкастой черепушке.

Рывок с выставленным вперед щитом. Левая рука расслаблена, готовая в последнее мгновение напрячься и либо встретить удар когтистых пальцев, либо уже самой, коротким и резким движением, ударить щитом противника в грудь. Правая, удерживая палицу параллельно земле, тоже ждала лишь краткого сигнала, чтобы нанести один из великого множества ударов. Спина прямая, ноги напряжены и даже при толчках не думают распрямляться до конца, шея, наоборот, расслаблена, чтобы позвоночник оставался подвижным и гибким.

Умертвие, похоже, почувствовало, что я стал серьезным, а потому не стало больше рычать и реветь, а, также молчаливо, наклонилось чуть вперед, выжидая нужного ему момента. И, когда между нами оставалось едва ли три метра, оно с силой оттолкнувшись, то ли от земли, то ли от своих магических подставок, взмыло в воздух, исполняя свою, невозможную ни для одного легкоатлета, версию переднего сальто. Украшенные истекающими черным туманом руки уже приготовились впиться в мой череп, когда тварь будет пролетать надо мной вниз головой, но зря тварь не использовала этот трюк в начале боя. Теперь я уже был готов к тому, что удар может последовать еще и сверху, а потому застать врасплох ему меня не удалось.

Вместо того, чтобы отпрыгивать в сторону или закрывать руками или щитом голову, я, напрягая изо всех сил спину, запрокинул тело назад. Так, чтобы на летящего по широкой дуге монстра все еще смотрел мой, прикрывающий лицо и грудь щит. А следом, ощутив, что начинаю заваливаться назад, не стал делать новый шаг, а, поставив заднюю ногу к передней, оттолкнулся и уже теперь сам прыгнул сальто спиной вперед.

Со стороны мы наверняка смотрелись просто отлично и на каком-нибудь соревновании по гимнастике точно взяли бы первое место. Чуть выставив руку вперед, я таки принял когти умертвия на щит, но из-за того, что мое вращение в силу меньшего радиуса было быстрее, почти сразу атака нежити соскользнула, бессильно царапнув воздух. Мои же ноги в это время догоняли тварь со спины и я был уже готов со всех сил врезать окованными сталью носками ботинок по позвоночнику нежити, когда та, снова оттолкнувшись от воздуха, с удвоенной скоростью и теперь уже почти вертикально вниз, рванула на меня еще и разворачиваясь к мне лицом в процессе.

Нормальной атаки у умертвия уже не получилось бы, слишком близко оказывались наши тела, не размахнуться, но тварь явно рассчитывала не на это. На что именно, думать, а тем более испытывать на себе не хотелось. Что-то подсказывало, что торчащие из грудины нежити острые даже на вид ребра играли в ее плане не последнюю роль.

Но не лишь ради защиты я таскал с собой свой щит. Тот, кто скажет вам, что этот элемент вооружения большинства армий мира предназначен исключительно для этого – либо врет, либо сам мало что понимает. Да, при равных физических данных убить щитом кого-то довольно проблематично. Однако этого и не нужно. И речь идет даже не о том, чтобы толкнуть/пихнуть врага. Да, со щитом в руках теряется баланс движений, но при должном умении он же может стать отличным противовесом. Тем более такой тяжелый как мой, весящий почти десяток кило.

Взмах щитом наружу развернул мое тело, все еще находящееся в воздухе, левым плечом к умертвию. И было бы это малым утешением, ведь подставлять твари бок было ненамного лучше, чем подставлять грудь. Она, кстати, за прошедшие доли секунды уже поравнялась со мной и сейчас я мог отчетливо видеть сияющие белым глаза прямо перед лицом. Руки умертвия разошлись, словно оно хотело крепко меня обнять. Скорее всего так оно и было, вот только в исполнении нежити такое объятье сулило лишь рваные раны от ее ребер.

Но в следующее мгновение закругленный выступ на щите, закрывающий кисть руки, со всей доступной мне силы врезался твари в бочину. Если бы я мог испытывать боль, то сейчас моя правая рука наверняка просто адски саднила бы от перенапряжения, когда, взмахнув ей под крайне неудобным углом и достав палицей земли, я развернул тело обратно, вложив в удар щитом весь свой немалый вес.