Читать книгу "Шок-школа - Павел Астахов"

Почему-то у меня было чувство, будто мы с сестрой заявились просить политического убежища в дипломатическую миссию чужого государства. Не враждебного, но и не дружественного, принимающего нас, чужаков, с прохладной вежливостью и старательно замаскированным недоверием.

А впрочем, наверняка у меня просто фантазия разыгралась. Уж больно школьные владения походили на родовое гнездо какого-нибудь чопорного английского аристократа, особенно эти краснокирпичные стены в разводах лаково-зеленого плюща… И строгие елки, как будто выстроенные по ранжиру, и резная деревянная дверь, блестящая от мастики… Я бы нисколько не удивилась, увидев за ней классического дворецкого.

Но – нет, за дверью в пустом светлом холле нас встретил охранник.

Нормальный такой охранник, солидный, какой и президенту бы подошел – высокий, плечистый, в темно-синем костюме и с витым шнурком от уха под воротничок.

На униформу британского дворецкого его экипировка не походила, но длинная физиономия была исполнена такой торжественной важности, что я понятливо хихикнула, услышав шепот сестры:

– У парня прозвище Бэрримор.

Охранник-дворецкий поинтересовался целью нашего визита, спросил наши документы, записал нас в специальный журнал и, позвонив по телефону, сказал кому-то:

– К вам посетители.

А потом уже нам с Наткой:

– Присядьте, подождите.

Мы опустились на красивую, но ужасно неудобную деревянную скамью, которой недоставало только вырезанной на спинке надписи «Почувствуй себя подсудимым».

– Что за дегенеративная мебель, – недовольно пробурчала я.

– Ага, не стулья от мастера Гамбса, – ерзая, поддакнула Натка.

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Ох, зря я согласилась составить сестрице компанию в этом ее бесславном (чует моя душа) походе…

Но как было не согласиться?

Натка позвонила мне и решительно заявила:

– Лена, мне совершенно необходима поддержка. Я к стоматологу с большей охотой сходила бы, чем в школу к этой училке! Ты не представляешь, что такое эта наша Шоко-школа – гестапо отдыхает, святая инквизиция нервно курит в сторонке! Я чувствую себя там тварью дрожащей, никаких прав не имеющей, и терплю это, терплю, но, наверное, скоро возьмусь за топор!

– А! И я нужна, чтобы не дать тебе вырыть топор войны?

– В том числе. У меня есть ощущение, что нас с Сенькой там как-то не любят, и я хочу, чтобы кто-то посмотрел на это все со стороны…

Миссия была сформулирована слишком расплывчато, и поначалу я малодушно попыталась от нее уклониться, перебросив груз ответственности на широкие плечи старшего лейтенанта Таганцева.

По-моему, Костя идеально подходил на роль Наткиного напарника в такого рода боевой операции. Наш Таганцев – надежный мужчина из тех, с кем лучше не связываться, способный защитить свою женщину и ребенка, а Натку и Сеньку он давно уже считает своими, я же вижу.

И Костя легко согласился сходить с Наткой в школу, но, к сожалению, не смог: помешала работа.

У опера она такая – ненормируемая и неотложная…

– Здравствуйте, Наталья Владимировна, – прозвучало над нашими головами.

– Добрый день, Яна Арнольдовна, – Натка поднялась, я тоже.

Перед нами стояла полная дама средних лет – крупные черты лица, внимательные холодные глаза, брови дугами, густые волнистые волосы уложены в тяжелый узел, в ушах бриллиантовые сережки – и больше никаких украшений, даже руки без колец. Плечи ровные, спина прямая, белая блузка явно из натурального шелка, а вот темно-синий костюм – из материала такого же цвета и фактуры, что и одежда охранника.

Господи, тут что, и учителя носят форму?!

– И вы тоже ко мне? – Яна Арнольдовна посмотрела на меня.

– Да, мы вместе, – торопливо сказала Натка.

Яга посмотрела на нее с легким укором:

– Предполагалось, что у нас с вами будет приватный разговор.

– Это моя сестра, у нас с ней нет секретов друг от друга.

– Старшая сестра Елена Владимировна, судья Таганского районного суда, – задумчиво молвила прекрасно информированная Яга, и я вновь почувствовала себя неуютно.

Как будто сейчас решалось, будут ли меня кормить-поить и спать укладывать – или сразу сунут на лопате в печь и зажарят.

Повезло: представителей Таганского суда сегодня в меню Яги не было.

– Ну что ж, приятно познакомиться, – Яна Арнольдовна слегка кивнула. – Прошу за мной.

Она повернулась и, демонстрируя величавую несуетность движений, свойственную пышнотелым оперным певицам, крупногабаритным дамам августейших фамилий и эскадренным броненосцам, поплыла по коридору, а мы с Наткой за ней корабликами.

– Видала? – на ходу шепнула мне сестрица. – Куда там Борману с Мюллером! Фрау Герц, характер нордический, выдержанный. Беспощадна к врагам рейха!

– Не нагнетай, – досадливо попросила я тоже шепотом, чтобы не услышала нордическая фрау.

У нее, кстати, забавно поскрипывала одна из туфель. В самом деле, Баба-яга Костяная Нога!

Но на поступательном движении дамы легкий дефект новой кожаной обуви никак не сказывался, плыла она ровно и быстро.

Следуя в кильватере броненосца «Яна Арнольдовна Герц», мы с Наткой прибыли в тихую гавань – просторную светлую комнату, аскетичной меблировкой и глубокой тишиной напоминающую протестантскую церковь, а обилием декоративной зелени – зимний сад. Я узнала фикус, пересчитала лимонные деревья (точно, четыре штуки) и поняла, что это учебный класс первого «А».

– Располагайтесь, – пригласила нас Яна Арнольдовна и заняла свое место за учительским столом.

Мы с Наткой сели за парты в первом ряду.

Поместиться бок о бок не вышло – ученики тут сидели порознь, и эта неожиданная разобщенность как-то сразу ослабила нашу с Наткой боевую двойку.

Вдобавок парты и стулья были низкими – для малышей, так что учительница, и без того более крупная, чем я или сестра, как бы заняла стратегическую высоту.

Ох, да что ж я мыслю в терминах военного дела, как будто уже записала уважаемого педагога во враги… Где моя профессиональная непредвзятость?

Мысленно облачившись в судейскую мантию, я приготовилась спокойно и внимательно слушать обвините… Тьфу! Учителя!

А Яна Арнольдовна, против ожидания, никаких особых претензий к нашему Сеньке не предъявляла. Ну разве что к его несколько избыточно вольному поведению и хаотичному воспитанию – это она так сказала.

Избыточно вольное поведение – у Арсения предприимчивость на грани авантюризма, неприятие авторитетов и смутное понимание дисциплины.

Хаотичное воспитание – у мальчика свои представления об этике, странные примеры для подражания и плохие манеры.